Стерва

– Посмотри на меня, – вдруг просит он, как только заиграла тихая мелодичная музыка в исполнении Луи Армстронга.

Когда я не поворачиваюсь, он делает это за меня, фиксируя мое положение своими руками, заставляя глядеть на него.

– Посмотри в мои глаза, – говорит на выдохе. От него разит алкоголем. – Что ты видишь?

– Не надо, Джереми, – говорю, в надежде, что смогу убрать его сильные руки от себя, – хватит, прекрати.

– Что ты видишь? – более настойчиво повторяет парень.– Что? Что ты в них видишь?

Сдавшись, я просто в непонимании вскидываю брови.

– Там ты. Разве ты не замечаешь? – отвечает сам, и я усмехаюсь. – Ты, как вирус, что распространился по моему организму, и от тебя не избавиться, Саманта. Я не могу. Что бы я ни делал, как бы ни старался, у меня не получается.

Все-таки убираю его ладони со своих плеч. Отхожу на шаг, не переставая изучать его лицо. Но теперь с укоризной и раздражением.

– Я не понимаю, чего ты хочешь от меня, – выдаю, и он почему-то отшатывается. – Чего ты хочешь, Джереми? Я не собираюсь ждать тебя здесь, пока ты будешь строить свою жизнь в Испании! И с тобой я никуда не полечу… Я подала документы на поступление, и, возможно, все у меня получится. Выучусь в мичиганском университете, научусь тому, как вести бизнес, а через некоторое время со своим другом Бутом мы откроем в Мичигане свой байк-клуб! – Я прислоняю руку к груди, чуть наклоняясь вперед, впервые за целый день по-настоящему улыбаясь, рассказывая о своих мечтах. – Ты хоть раз спросил, чего хочу я? – Обвожу рукой потрясающе красивый зал. – Никто не спрашивает. И всегда так было. Уж извини, Джереми, но у нас с тобой разные дороги.

Когда я оборачиваюсь, чтобы уйти, Джер ловит меня за локоть. Я, вздохнув, поднимаю на него глаза.

– Это твоя мечта? – с досадой озвучивает он свои слова. – Жить в Мичигане? Почему в Мичигане?

– Там дом Бута, – спокойно говорю.

Джер тут же заводится.

– Кто, вообще, такой этот Бут?!

Господи, только не снова. На громкий ор друга подбегает Аарон и его приятели. Они стоят рядом, Рон отводит Джера в сторону, тем самым освободив меня от цепких пальцев Уолша. Но тот продолжает кричать, что убьет Бута, что не оставит меня в покое. Тогда дружки Рона и он сам пытаются усмирить парня. Что-то разбивается, кто-то охает. Моя мать бросает на меня надменный, полный презрения, взгляд.

Опять. Ничего, я уже привыкла.

ГЛАВА

4

Саманта

Месяц спустя

К сожалению, временно мне приходится находиться в родительском доме, а значит, к проживанию прилагаются свисты отца, его эмоции во время футбольного матча между сборной Флориды и сборной Вирджинии. Он болеет за наш штат, и просто приходит в ярость, когда вратарь пропускает гол в очередной раз. Могу поклясться, что слышу, как папа щелкает зажигалкой, закуривая в гостиной, которая находится прямо под моей спальней.

Агнес стучится в приоткрытую дверь, и немного с неловкой улыбкой заходит внутрь. Она вернулась со свадебного отпуска загорелой и счастливой. Кажется, с Аароном там было весело. Когда сестра присаживается на массивную кровать, она тут же, по всей видимости, замечает мое унылое настроение. Убирает прядь волос с лица, гладит по щеке, приподнимает пальцами подбородок, заставляя взглянуть на нее. Но мне и хочется рассказать ей правду, и очень страшно. Страшно в очередной раз показаться перед ней неудачницей. Такой я ведь и являюсь всю свою жизнь.

– Папа в гневе: нападающий почти забил в ворота, но мяч попал в штангу, – смеясь, говорит Агнес, пытаясь поднять мне настроение.

В ответ я ей лишь слабо улыбаюсь. Агнес приехала в этот дом на выходные, через два дня она вновь уедет в Палм-Бей, а мне нужно думать, как скорее выбраться из этого дома, потому что, – да, я не поступила. И случилось еще кое-что…

– Ладно, – сдавшись, Агнес вздыхает, сложив руки на коленях. – Расскажешь, что произошло?

У меня язык не поворачивается сказать ей правду. Это сложнее, чем мне изначально казалось. Когда я вышла из кабинета врача, то была уверена, что с легкостью смогу поделиться со своей проблемой с сестрой, но на деле все оказалось не так.

– Если тебе интересно, – пробурчав, достаю из ящика прикроватной тумбы конверт и протягиваю его загорелой новоиспеченной невесте, – вот… я не поступила.

Из моих глаз вмиг брызгают слезы.

– И на что я рассчитывала? – гнусаво выдаю я. – Что Лига Плюща для меня? Наивная…

Агнес подсаживается ближе и тут же сжимает меня в своих теплых объятиях.

– Хей, Сэм, ну ты что? Не плачь, пожалуйста… Ты обязательно поступишь…

– Когда? – отодвинувшись, бросаю ей. – Ну, когда?! Ты сама знаешь, что это уже нереально, – скривившись, отвожу взгляд.

Но краем глаза мне удается видеть, как Агнес с переживанием на меня смотрит. Она гладит меня по руке, что раздражает и успокаивает одновременно.

– Я еще не говорила родителям. Это так унизительно. Они снова будут смотреть на меня, как на кусок дерьма.

Агнес качает отрицательно головой, как бы говоря, что я не права. Хотя она сама прекрасно знает, что я не ошибаюсь. Я уже в курсе, что скажут предки, и на самом деле больше я беспокоюсь о другом.

Всхлипнув, закрываю ладонью рот, сдерживая рыдания. Надеюсь, меня не начнет тошнить снова. Только не сейчас. Сестра вновь тесно обвила меня своими руками, и я очень рада, что не одна в такой тяжелый для меня момент.

– Я беременна, – мы обе замираем от слов, только что прозвучавших в этой комнате.

Отстранившись немного, мы глядим друг на друга, и каждая сглатывает ком в горле, размером с кулак. Дыхание частое, позволяющее легким функционировать, тогда, как сердце готово выпрыгнуть из груди. От страха я дрожу, в ожидании, как же все-таки отреагирует Агнес на мое признание. Глаза у нее постепенно расширяются, и потом она спрашивает – тихо и робко:

– Это ребенок Джереми? – Знаю, она думает о том, что пора бы срочно позвонить ему, и пускай тот первым же рейсом возвращается из Испании.

Но у меня своя байка на этот счет. Все, что я собираюсь сказать дальше – сплошная беспощадная ложь.

– Нет, – притворно улыбнувшись, смахиваю слезы с щек. – Это ребенок Бута, мы… были вместе сразу после того, как… вы с Аароном улетели отдыхать.

Этот засранец с моей сестрой провел целый месяц на островах, и я уверена, они чудно провели время, все время обновляя солнечные фотографии в «фейсбуке».

      Мне показалось, или разочарование появилось во взгляде у Агнес?

– Я с ним уже поговорила, – снова ложь, ведь я переспала с ним всего пару дней назад, до того, как почувствовала тошноту и головокружение. – И Бут не против аборта.

– Аборта?! – восклицает Агнес, а я сразу затыкаю ей рот рукой.

– Не кричи, – приложив палец к своим губам, прошу ее я. – Пожалуйста, говори тише. Мама может услышать.

Да, она вообще любит подслушивать наши с сестрой разговоры, или стоять под дверью, когда я болтаю с кем-нибудь по сотовому. Однажды, она стала громко стучать в дверь, когда я занималась с парнем сексом по телефону.

– Ты не можешь сделать аборт, – уже вполголоса уверяет Агнес, сложив ладони вместе, словно станет сейчас молиться. – Не делай этого, прошу тебя, Сэм.

Агнес так спокойной рассуждает, но ведь у нее есть муж, меньше, чем через год она закончит колледж, а ее будущее распределено на несколько десятков лет вперед, потому что она жена Галлахера и невестка Галлахера старшего.

– Я все решила, – непреклонно заявляю, откинувшись назад. – Послушай, через пару лет ты станешь каким-нибудь директором в роскошном отеле своего свекра, а твой муж унаследует целую империю от своего отца. Родители Аарона тебя обожают, вы отпраздновали медовый месяц на Канарских островах, а когда родится первый малыш, Рон наверняка подарит тебе уже третью машину. У меня этого всего не будет, ясно? Я останусь с ребенком на руках, без образования, достойной работы и проклятым отцом этого крикуна, который даже на мне не женится, потому что у него есть дела поважнее! Например, обустройство жизни в Мичигане, куда он отправится уже без меня, потому что я провалила поступление!