Право на жизнь

– А ты Санек, часом не вышибалой в каком-нибудь частном заведении работаешь, или, что более реально, телохранителем, сейчас ведь это сверхмодно, – перебил я его, отмечая все более нарастающий интерес к своему новому знакомому.

– А вот сейчас, мимо ушло, – усмехнулся Сашка, – Не выношу разруливать чьи-то проблемы, особенно, если в обязаловку, да еще за деньги.

– Тогда ты в боксе преуспел, и наверняка какой-нибудь чемпион, – не унимался я, вызывая парня на откровение.

Водилу, мой последний вопрос чем-то явно зацепил. Больше минуты он что-то молча обдумывал, за тем, вероятно взвесив все за и против, на секунду оторвался от дороги и внимательно посмотрел мне в глаза. – Для меня приятель, это больная тема, но если тебе так интересно, могу кое-чем поделиться, а там делай себе выводы.

Глава 5

– Мне было тринадцать, когда наша дворовая пацанва затащила меня в зал греко-римской борьбы, – повел свой неспешный рассказ Сашка, после того, как заполучил от меня поспешное согласие. – Добросовестно отдав этому виду спорта два полных года, я успел зарекомендовать себя как довольно перспективный спортсмен, с хорошим будущим. Возможно так бы оно и случилось, не подсуетись однажды, в наш зал секция бокса. Тренера, не очень довольные таким соседством, тут же поделили помещение надвое и заключили устный договор, по которому боксеры не должны вступать на наш ковер, а мы не должны прессовать их мешки и груши. И вот тут, во мне словно бес проснулся. Кулаки мои, не просто чесались, а натурально горели огнем при виде этих кожаных боксерских снарядов. Сдерживал я себя ровно две недели, а потом сломался. Решение проблемы пришло быстро. Как-то после очередной тренировки, я предложил своему наставнику, делать перед каждым занятием влажную уборку спортзала. В результате чего, вместе со шваброй и ведром, я без труда заполучил второй комплект дверных ключей от сего помещения.

С того дня, нарушитель конвенции, стал регулярно, просто с каким-то бешенным азартом истязать запрещенные договором снаряды, и если на чистоту, то без всякого зазрения совести. Причем отмечая, что с каждым занятием, гул от корявых ударов, гулял по залу, все более громко и четко. Однако партизанщине моей, уже через месяц пришел конец. В один из зимних вечеров, в самый разгар очередного поединка с тяжелым боксерским мешком, у меня спиной, неожиданно прозвучал спокойный, но с оттенками металла, голос.

– Ну, вот мы и выяснили, что за крендель такой, наш спортивный инвентарь, треплет.

Оглянувшись назад, я в жутком смущении встретил взгляд тренера боксерской секции. Неожиданность, с какой последний появился в зале и его абсолютный авторитет среди парней, заставил меня на время онеметь и словно хамелеон поменять цвет своей физиономии, на более яркий.

К моему удивлению, вместо ожидаемого и вполне заслуженного разноса, Олег Семеныч прямиком направился к большому железному ящику, попутно выуживая из кармана спортивной куртки, небольшую связку ключей.

Не прошло и минуты, а он вернулся, теперь правда, с одетой на правую руку, плоской боксерской лапой.

– Ну что же, раз такое дело, давай показывай, чему успел здесь научиться, – криво усмехаясь, выдал тренер и поднял лапу примерно на уровень моих глаз. Долго просить и уговаривать нарушителя договора не пришлось, окрыленный всем происходящим, я, как только мог жестко, трижды всадил свой правый кулак в уже конкретно побитую бойцами, кожаную мишень. И если судить потому, как рука Семеныча довольно быстро пошла вниз, а лицо заметно посерело, дебют мой в боксе удался. Тренер, между тем, не сказав ни слова, развернулся и вновь направился к сейфу. Покопавшись в нем, он вернулся на этот раз с парой новеньких боксерских перчаток.

Натянув на мои руки, остро пахнувшие кожей рукавицы, он подвел меня к большому, в рост человека зеркалу, и, взяв за локти несколько раз, медленно показал правильное движение рук для проведении прямых ударов. Затем, уже самостоятельно, контролируя себя в отражении, я повторил этот свой первый урок, ни как не меньше двухсот раз.

– Кулак это снаряд, летящий по кратчайшей траектории к цели, – наставлял Семеныч, наблюдая за моими стараниями. – Все остальное, начиная пальцев на ногах и до макушки головы, пусковой механизм. И чем резче и синхронно он сработает, тем больший урон сопернику принесет выброшенная тобой, рука.

Пройдя этот своеобразный курс молодого бойца, мы вновь вернулись к работе на лапах. По всему было видно, что тренер увлекся этим занятием, ни как не меньше своего ученика. Наша пара так азартно взялся за дело, что даже не заметила, как в зале появилось еще одно, далеко не равнодушное ко всему происходящему лицо. Вежливо попросив меня удалиться в раздевалку, тренера остались выяснять отношения один на один. В результате не долгих, но эмоциональных переговоров, мне было предложено сделать выбор, который естественно пал на бокс.

Глава 6

Зима того года пролетела как никогда быстро. За те четыре месяца, что я провел в своем новом статусе, коллектив меня, так, за своего и не принял. Возможно, виной тому было слишком повышенное внимание тренера, именно к моей новоявленной персоне. Ведь как ни крути, а половину всего отпущенного времени, он целенаправленно отдавал именно мне. Хотя возможно, парням просто не нравился мой независимый характер. Впрочем, мне на это было глубоко плевать, главное, что я чувствовал себя в зале достаточно уверенно и комфортно.

Правда был один человек, на этом ограниченном пространстве, душа которого была открыта для каждого. Он с кем угодно легко находил общий язык и тему для беседы. Его уважали, равно как школьные учителя, так и уличная, прожженная жизнью братва. Кстати, фамилия у него была более чем знаменитая, Разин. Был он старше меня всего на год, но уже успел прожить в боксе более четырех лет и по праву считался одним из самых успешных спортсменов нашего города. Особенно от Борьки были без ума девчонки. Но симпатяга и весельчак парень, как будто специально ни кому из них не отдавал предпочтение, и в то же время, не кому не позволял усомниться в своих реальных шансах на его сердца. Если по чесноку, я не могу припомнить случая, когда бы при встрече, Боб не улыбнулся, крепко пожимая мою руку.

И надо было такому случиться, что бы в самый разгар весны, на моем первом в жизни соревновании, жребий свел в поединке, именно нас.

Накануне боя, вопреки логике, я не испытывал каких-либо сильных эмоций. Можно сказать, что во мне не было даже намека на волнение, а тем-более на страх.

В то памятное, обещающее хороший день утро, я не спеша брел по залитым, ярким весенним солнцем улицам, наслаждаясь стремительным пробуждением природы. Когда до дворца спорта оставалось пройти менее трети пути, мой слух неожиданно резанул лихой хулиганский свист, исходивший откуда-то из-за спины. Я бы точно не оглянулся на него, если бы не знал, чье именно это творение. Терпеливо дождавшись, когда две знакомые мне с детства фигуры подрулят поближе, вполне законно интересуюсь, от чего у тех сегодня, такие счастливые физиономии и куда закадычные дружбаны держат путь.

Получив от Витька и Генки встречный вопрос, ни чуть не скрывая поясняю, что к чему и как. За что тут же огреб законную порцию обвинений и упреков, по поводу своей беспонтовой, по их мнению, партизанщине. Искренне покаявшись и заверив друзей, что впредь такое не повториться, я повел неразлучную и наверняка самую преданную мне пару болельщиков в зал.

Всю дорогу друзья юморили и смеялись, чем заметно подняли мое не совсем веселое настроение. Наверно им по жизни суждено было быть больше клоунами, чем обычными слесарями. Ведь где бы не появлялся долговязый и невероятно худой Витек и его низкорослый и резкий как пружина друг Генка, там всегда был смех, шутки, да всевозможные приколы. Вот и сейчас, добив на ходу початую бутылку портвейна, друзья блистали своим черным юмором, типа, если тебя вырубят, то не просто падай на настил ринга, а исполни этот процесс красиво, что бы как в кино, все смотрелось достойно и классно.