Напряжение на высоте

— Молодой еще, — веско сообщил ему Панкратов, разливая в подставленные рюмки Шуйскому и Давыдову. — Я, так думаю, у нас только что появился новый пайщик? — Вопросительно посмотрел он на Юсупова, заново оценивая слова, сказанные в коротком телефонном звонке.

Не все, правда, сходилось, но вскоре он определенно узнает, о чем они там договаривались — равно как причины, как гнев за имперское преступление сменилось милостью…

Князь Юсупов сначала хитро улыбнулся, потом отчего-то посмурнел, но все-таки кивнул.

— Я думал ему доли Галицкого с Долгоруким предложить, — недовольно покосился он на Еремеева.

— У всех из нас было полтора рубля, — тут же изобразил тот невозмутимое лицо. — Это была честная сделка.

Теперь на него хмуро смотрели и все остальные. Потому что предприятие с участием Императора — обычно весьма успешное предприятие. И когда у тебя в нем десять процентов, а у некого мужчины с полутора рублями — двадцать один…

— Что ж я, свою кровинку без приданного отдам? — Чуть испуганно оглядев хмурых князей, похлопал ресницами Еремеев и оглянулся на князя Юсупова.

— То есть, Максиму двадцать один процент? — поиграв желваками, произнес тот.

— Н-ну да, — пожал тот плечами.

— Слышали, что мой сват говорит? — Обнял Юсупов его одной рукой и горделиво посмотрел на остальных.

— Самая богатая невеста в стране, — смирившись, грустно вздохнул Панкратов.

— За такую и десять миллиардов не жалко, — тоже осознав безнадежность что-либо выцарапать для себя, поддакнул Шуйский.

— Гор-рько!

— Василий, рано! Их еще найти надо… Кстати, где они ходят вообще?

Глава 1

Из Екатеринбурга мы привезли снег. Целый океан снега, заметавшего яркие огни ночной столицы, пока самолет шел на посадку; медленно парившего крупными хлопьями в воздухе по приземлению, сверкая в свете фар буксира и служебных машин, а так же десятка автомобилей, дожидавшихся нас в паре сотен метров от трапа.

Снег падал на плечи княжича Шуйского, вышагнувшего из салона на верхнюю ступень трапа и зорко оглядевшего встречавших нас людей. Половина машин была с его гербом — удостоверившись, юноша отшагнул в сторону, более не скрывая выход своими немалыми габаритами.

Снег медленно таял на рыжих волосах девушки, вышедшей вслед за ним. Принцесса Аймара Инка выглядела уставшей и болезненно серой. Отчасти сказались переживания последнего дня. Отчасти — виновны несколько бутылок вина, совместно приговоренных с княжичем во время полета. По официальной же версии — это все последствия посредственной готовки придорожного кафетерия, сказавшиеся только сейчас.

Девушка с благодарностью приняла протянутую ей ладонь княжича — громадную, в которой ее ладошка могла быть смята неосторожным движением, если бы не удерживалась с бережливостью самой ценной вещи на земле. Друг за другом двое осторожно спустились по ступеням и невозмутимо направились к ожидавшим машинам.

Нас с Никой, стоящих в стороне от слепящих фар, эти двое предпочли не заметить. Но мы не обижались, равно как не уточняли причину общего на двоих маршрута для людей, познакомившихся в весьма неоднозначных условиях. Ныне этих двоих связывали самые крепкие взаимоотношения, которые могли быть между юношей и девушкой: она полночи выражала неудовольствие сантехнике, а он придерживал ее за локоток. Обычно последствия данных событий впадают в иную крайность: показного равнодушия друг к другу, отведенным в сторону взглядам и желания избежать новой встречи. Видеть чужую слабость позволено только очень близким — каковым, как оказалось, можно успеть стать всего за пару дней.

Тем более, что свидетелей недуга не было, а значит урона чести никакой. Потому как возможные свидетели были достаточно мудры, чтобы старательно притворяться спящими.

Мы прошли смертельный бой несколькими часами ранее. Мы заставили сбежать 'виртуоза'. Но как никогда были близки этой ночью к тому, чтобы нас выкинули с самолета. Поэтому сон был размеренный, глубокий и спокойный, равно как и дыхание — к которому Аймара Инка напряженно прислушивалась время от времени, пока организм вновь не начинал протестовать по поводу употребленных пяти бутылок вина…

Даже сейчас, проходя мимо, принцесса не удержалась и бросила осторожный взгляд в нашу сторону. Я улыбнулся, коротко кивнул и указал взглядом налево — там, где стояли на краю взлетного поля, заметаемые снегом, два самолета с гербами Аймара… Еще никогда похищенная (по версии ее самой) девушка не была так близко от родных, прибывших ей на помощь. Большинство, разумеется, были в столице, но уверен, внутри огромных самолетов даже сейчас дежурили люди ее клана — никто не оставит технику без присмотра.

Но отчего первые эмоции узнавания, радости и злорадства, мелькнувшие на ее лице, сменились тоской? Словно у тех ребят из летнего лагеря, что так желали сбежать от нас с Артемом, а потом, подружившись, грустили после завершения смены… Рука девушки сильнее приобняла локоток Шуйского, а сама она отвернулась от самолета, чуть наклонила голову и продолжила идти к машине.

Артем уловил заминку, но трактовал ее иначе.

— Мы в больницу. Вы с нами? — Обернулся он к нам.

— Ты как? — Поинтересовался я у Ники. — Больница клановая, хорошая.

Иных у Шуйских быть не могло — несмотря на то, что главная семья клана в столице появлялись крайне редко, в Москве на них постоянно работали сотни людей, так или иначе связанных с их интересами, представительством и родовыми предприятиями. Доверять же здоровье сотрудников чужих людям — означало бездумно отдать их для вербовки конкурентам. Иные диагнозы, особенно сезонные и туристические, позволяли легко подцепить на крючок семейного человека, даже сотню раз проверенного и надежного, но не желавшего рушить свою семью из-за южного приключения. Собственно, оттого клановые больницы в столице были практически у всех значимых семейств.

— Нет, не надо, — качнула Ника головой. — Я в порядке.

Девушка сильнее прижалась к плечу, словно опасаясь расставания.

— Навестим вас завтра, — ответил я за нас Шуйскому.

Тот кивнул и продолжил путь до машин.

Последней под снег и ночь военного аэропорта в Монино шагнула китаянка Го Дейю, слегка испуганно выглянувшая на морозный воздух из уже привычной теплоты салона. Снежинки таяли на вороте слишком большого для нее пальто, в длинных рукавах которого прятались изящные руки, наверняка прихватившие что-нибудь острое. Она меньше всех нас верила, что все обойдется. В ожидавших нас машинах ей виделись стражи порядка, прибывшие нас арестовать; в стоявших рядом самолетах Аймара, которые она заметила первой, но никому не сказала — специально прилетевшие по нашу душу мстители. Сложно отучиться никому не верить.

Но ничего не происходило, и она посчитала возможным выйти из самолета и просеменить в нашу сторону — с максимальной скоростью, чтобы не запутаться в полах чужого пальто.

На мгновение лицо Дейю осветилось радостью — две машины были с гербом князей Борецких. Пашка прибыл лично нас встретить — рукопожатия и неловкие объятие с ним уже состоялось, после чего я попросил его подождать в машине. Он полагал важным лично вывезти нас в Москву, минуя возможные посты полиции не снижая скорость — княжеские машины не имеют права останавливать и досматривать. Собственно, с той же целью за Артемом Шуйским прибыло четыре автомобиля — возможно, с тем мудрым расчетом, что мы можем умудриться рассориться во время полета… Но все вышло иначе, и ныне Инка с Артемом занимали один автомобиль, а трем другим предстоит отправиться в столицу порожними.

Позади хлопнула дверь Пашкиной машины — тот тоже приметил Дейю. Или, быть может, свое пальто, одолженное ей.

— Ныне ты свободна, принцесса. — Сообщил я подошедшей Го Дейю громким голосом. — Твоей семье сообщено, где ты, и твой новый статус.

После чего развернулся и повел Нику под руку к одной из двух стоящих поодаль машин — безо всяких гербов и многозначительных номеров. Но там были верные мне люди.