Страница 3 из 7
«Беспомощность великих – ты видна…»
Беспомощность великих – ты виднаВ завидном неуменье делать все,Что не коснулось собственного Дела.В эпоху умных, ушлых и умелыхТы как-то уж особенно нужнаСвоей ненужностью.И так сильнаСвоею беззащитностью,Что тщишьсяЗабыть скорее все,Чему учился,И научиться этой вот, простой,Беспомощности милой и пустой,Которой невозможно научиться.Враг
А когда заведет пурга – в окно погляжу.Жду не друга я, жду врага.Другу я всего не скажу.А врагу я скажу: «Ну что ж,Видно, твой черед.У меня дела – ни на грош.Твоя берет.Так давай с тобой говорить,Объясни-ка мне, как тут быть,Научи меня, как мне жить,Дорогой мой враг…»Он войдет. Отвернув полу,К моему присядет столу.Ляжет длинная тень в углу – точнее, мрак.И, поставив вперед плечо,Он втолкует мне, что почем.«Мол, не знаешь, кто и причем,Так себя вини!Все ходы тебе расскажу…»Я тепло его провожу.Я рукой ему помашу:«Заходи, звони!Я с тобой увидеться рад.Ты помог мне здорово, брат!»Темь на улице, снегопад…Говорят…
Говорят, в моих стихах много норда.Что поделаешь?В городе, где я родился и вырос,более трехсот ветреных дней в году.Говорят, в моих стихах много курева.Это верно.Я сам курю много.Сознаю, что это дурная привычка.Говорят, в моих стихах маловато света.Но как быть, если в редакционной люстренад моим рабочим столомиз пяти лампочекгорят максимум две,а у завхоза не допросишься…О, если б вы знали, как я завидую людям,которые говорят мне все это!Уж они-то, конечно,Никогда в жизни не курили.И друзья их, родственники и знакомыетоже.И, конечно, у них с освещениемвсё в полном порядке,лампочки они не гасят даже ночью,и это помогает им видеть светлые сны.А самое главное –весна на улице, лето, осень или зима –у них всегда замечательнаясолнечная погода.Ну разве не позавидуешь?Мадонны аэропортов
Огромный зал – бездомным кров.Мадонны аэропортов,В дороге дальней где-то канувС младенцем, спящим у груди,Не знают, что там впередиСреди тюков и чемоданов.Мадонны аэропортов!Вы столько пасмурных часовПо милости АэрофлотаДетей качаете своихСреди всеобщей толчеиИ окликаете кого-то:– А хоть поспали?– Да… Чуть-чуть…Куда лежит ваш долгий путь,Где ожидают вас устало?Хабаровск, Сахалин, Чита –Но нету вылетов туда,И, видно, ждать еще немало.Мадонны аэропортов,Нет ангелов и нет цветовНет даже коек в этом зданье,Где ночь придется коротать…А впрочем, нам не привыкать,Мы – поколенье ожиданья.Какой же нам предъявят судВсе те, кто с молоком всосутТяжелый воздух этих залов?Ох, вылеты, которых нет,И эта очередь в буфет –Приметы аэровокзалов.…Головку русую склоня,Ты смотришь прямо на меня,Качая малыша извечно.Спокоен взгляд усталых глаз,Ну, что же? И на этот разВсе образуется, конечно.Музыка на пляже
Волосатых мальчиков ликбез,Тел ряды, прилипших к потным доскам…Но звучит старинный полонезНа прожженном пляже черноморском.Для чего? Достаточно забав:Этот в карты шпарит, тот линяет,Но спасатель, «Солнцедар» приняв,Голову к гармошке наклоняет.И рожденный в полночи, в снегах,Полонез пойдет, как песня, литься.И откроются на лежакахСтранно-человеческие лица.И проймет пронзительная дрожь,И утихнет гомон почему-то…Только на минуту. Ну так что ж?Не всегда бывает и минута.…Растяни гармошку от души,Соверши внеплановое чудо!Вон турист газету отложил.Штатный острячок примолк покуда.Ты на всех – один спасатель тут,Так играй! Попробуй громче даже,Пусть услышат…Моря мерный гуд.Полонез Огинского на пляже.Эшелоны
Эшелоны вольные, победные,Станций узловых оркестры медные.У вокзалов, выбеленных известью,Ждут живых.И ждут пропавших без вести.Лица, лица… Те, не те, похожие…Слава богу, выдюжили, дожили!Лица, лица! С фронта едет армия…Шелестит, как дождик, лента старая.Эшелоны той погожей осени,Отчего вы без конца проноситесь?Отчего приходят слезы сладкиеС вашими веселыми трехрядками?Оттого ли, что и сам не ведаю,Где же и кого встречать с победою?Оттого ль, что пулями и плачамиЖизнь моя покуда не оплачена?…Наступает первый день творения.Нет ни у кого ни в чем сомнения, –И идут вагоны за вагонамиДолгими годами – перегонами.