Страница 95 из 108
Точно сговорились. Фрэнки и моя мать. Ничего себе...
А потом я усмехнулся: да и черт с ним, с бизнесом. У нас свидание, а не рабочее совещание. Фрэнки страшно испугалась за меня сегодня, даже не думала защищать репутацию папы и содействовала как могла. То есть, она точно не желала мне зла. Она хотела помочь, и меня снедало любопытство: что же она задумала? И каким образом она перетянула на свою сторону мою мать?
Но еще более интересно было другое: какого цвета у нее белье сегодня. Очень даже важный вопрос.
Оставшийся путь мы молчали, Фрэнки отводила взгляд. Явно совесть загрызала. А я сдерживал улыбку и не мог дождаться, когда мы поцелуемся наконец.
Я запарковал машину у комплекса «Венера» на Охотном ряду; в здании, помимо ресторанов и бутиков, были кинозалы, в том числе частные. Представившись Дмитрием Байсаровым, я арендовал один из них для свидания. Хотелось подарить Фрэнки немного романтики, отвлечь от проблем.
Надев темные очки, чтобы не светить лицом, я взял ее за руку, и мы вошли в просторный атриум. Мрамор, глянец, стеклянный потолок и шум водопада, окруженного зеленью. Будто в «Джуманджи» попали. На четвертом этаже нас встретил менеджер и уточнил, что для нас подготовили зал номер пятнадцать.
Фрэнки затихла, смутилась немного.
«Надеюсь, она любит французское кино», – подумал я запоздало.
Фрэнки
«Я должна рассказать ему о сделке с Екатериной».
Эта мысль не давала покоя всю дорогу. Еще час назад я хладнокровно планировала сохранить тайну, но Максим вел себя настолько искренне, что сразил меня наповал. Не могу устоять перед ним. Он честно раскрыл свои карты, а я до сих пор хранила козырь, как маленькая жадина. И это было неправильно. Словно я не доверяю Максиму. Но если это так, то о каких отношениях может идти речь?
Волнение душило холодными руками, пытаясь вытрясти из меня правду, и я не могла расслабиться. В растерзанном настроении я вошла в кинозал, ожидая увидеть других зрителей, но уютная комната оказалась пустой. Большой экран, темно-зеленые стены, широченный черный диван в первом ряду, еще парочка поменьше – во втором. На столике у дивана – два набора суши, разноцветные макаруны на серебряном подносе, попкорн, бокалы, вода в бутылках.
Ничего себе. Я любила и суши, и макаруны, и попкорн.
Напряженно улыбнувшись, я сбросила косуху и села на диван, сграбастав с подлокотника аккуратно сложенный мягкий плед в зелено-коричневые ромбы. Набросила его на колени непонятно зачем, руки сложила в замок от волнения.
Макс не торопился разрядить обстановку. Он был без пальто, в тонком сером свитере и черных джинсах. Красивый, как обычно.
Хотелось пить. Провалиться сквозь землю. Притвориться растением. Выложить последний козырь на стол и прийти к соглашению здесь и сейчас.
– Суши? – спросил Максим, но я так нервничала, что не могла думать о еде.
– Попкорна будет достаточно, – чопорно ответила я, расчесывая себе колени ногтями.
Максим плюхнулся рядом на диване с большой красной упаковкой попкорна и протянул мне.
Но я не шелохнулась.
«Внезапность и напор. Внезапность и напор», – повторяла я про себя. Рассказать о моем коварном плане – и успокоиться. Он поймет. Если любит, то поймет. А если не любит, то и смысла нет ни в чем.
Свет погас. На экране замелькали кадры с титрами, и я узнала фильм, выхода которого ждала: «Пена дней», французская мелодрама.
– Обожаю Одри Тоту! – обрадовалась я, испытав прилив воодушевления. Надо же, как Максим угадал с выбором – и еды, и места. Я всегда мечтала пойти в кино с парнем, которого люблю. Правда, не думала, что это настолько волнительное дело.
Максим слегка отодвинулся и поставил между нами попкорн.
– Фильм в оригинале, на французском. Субтитры вроде будут, – сказал он, и я успокоила:
– Все хорошо, я свободно говорю по-французски.
– Я так и подумал. – Максим улыбнулся, а потом наклонился ко мне, обдавая ароматом ванили и мятной свежести, дотянулся до моей косухи, которую я повесила на спинку, и убрал ее подальше. Вздохнул, сел ровно и посмотрел на экран. В переливчатом свете Максим выглядел как никогда обворожительным.
Сейчас скажу ему, сейчас скажу…
Секунды потекли медленно. Казалось, в голове тикают старинные часы, вытеснив остальные звуки, посылая вибрации по натянутым нервам.
Тик-так. Тик-так.
Мы с Максимом одновременно зачерпнула попкорн из упаковки, и словно током ударило от соприкосновения пальцев; я дернулась, но Макс перехватил мою руку, прижал ладонью к своей щеке, потерся, как кот, и поцеловал мои пальцы, слизывая вкус попкорна. У меня в венах мгновенно образовался карамельный сироп, спина покрылась испариной. Я стала задыхаться от желания и от того, что чувствовала себя предательницей.
Ядерная смесь эмоций.
Он так и не освободил мою руку, переплел наши пальцы и медленно опустил себе на колено. Отставил попкорн, обхватил ладонью мою щеку… и начал медленно, медленно наклоняться к моим губам. У меня сердце грохотало, как сумасшедшее, слезы выступили на глазах от напряжения. Я дышала, как дракон.