Страница 71 из 108
Допустим, у меня было много женщин, и что с того? Теперь я должен извиняться за это до конца дней? Да перед кем?! Перед Уваровой, Господи, прости.
Да, я был бабником, но мразью – никогда. Я не изменял Соне, не изменял Фрэнки. Если я любил, то любил одну. А этого, оказывается, мало.
Я стараюсь, кручусь как белка в колесе, но этого все равно недостаточно.
Надо лучше, Максим. Сядь ровно, Максим.
Ты бабник и мразь, поэтому я лучше с Сатаной останусь, чем с тобой пойду.
Да на здоровье!!!
В общем, да… Не выспавшись, я зверел от адреналина. И когда два часа спустя Ланочка сообщила о том, что ко мне пришла Светлана Селиванова, я сказал пропустить.
Свой номер я оставил подруге Фрэнки исключительно из вредности, и отвечать на звонки не собирался. Правда, забыл предупредить Лану о том, что Селивановой отныне запрещен вход в «Дол». Не сообразил, что не отвеченные звонки только подстегнут девушку к действию.
Ну и ладно. Может, хоть о Фрэнки расспрошу, перемою ей кости.
– Она… какая-то другая сегодня, – с сомнением прошептала помощница.
– Накрасилась потому что.
Света была симпатичной шатенкой с модной стрижкой и готовностью отдаться во взгляде. Типичная охотница, но не профессиональная, потому и подать себя красиво не умела.
– Я звонила, но ты не ответил, – сказала она, войдя в кабинет, и сразу начала игриво раздеваться. Медленно расстегнула пуговицы на кофте, являя пышную грудь, приподнятую бюстгальтером, и сказала: – Я в универ не поехала, решила побыть плохой девочкой сегодня.
Бо-О-же, как скучно. Где ты, Фрэнки, спаси меня.
Я сходу придумал, как поступить. Сфоткал гостью на телефон, а потом достал из выдвижной полки толстенный том «Богача, бедняка» в твердом переплете, надел очки и сказал:
– Ну что, присаживайся? Я остановился на четвертой главе. – Сдержав смех, я нажал на кнопку коммутатора. – Ланочка, душа родная, принеси два кофе… Тебе с молоком?
Света испуганно кивнула и стала медленно застегивать пуговицы обратно, а я начал вслух читать… и читал в течение полутора часов, увлеченный потоком событий, пока на глазах Светы ни выступили слезы и она ни поднялась из кресла.
– Я пойду, мне на учебу нужно. Позвони, когда… дочитаешь, – сдерживая истерику, оскорбленно произнесла она и, трясущейся рукой подняв с пола сумку, едва ли не побежала на выход.
В кабинете показалась Ланочка, чтобы забрать грязные чашки, и я посетовал:
– Ей что, не понравилось? А по-моему, шедевр.
Помощница взглянула на обложку и укоризненно покачала головой.
– Страшный вы человек, шеф. Неокрепший ум Ирвином Шоу пытать решили. Девушка ведь не на лекцию пришла.
– Меньше будет универ прогуливать и по чужим мужчинам бегать с утра пораньше, – ответил я и написал Уваровой гадкое сообщение, а потом и еще одно, прикрепив обрезанную фотку Светы без головы.
Вот теперь я бабник и мразь.
Ну как? довольна, Фрэнки?
Я простоял у ворот «Константы» еще минут пять, размышляя о том, не перегнул ли палку, а потом наконец развернул лист, который мне вручила Франция Уварова.
Ого, еще одна художница в моей жизни, а какие штрихи вокруг мишени на лбу! Талант.
Я скомкал рисунок и швырнул на заднее сиденье, где лежали документы и паспорт. Сегодня я улетал на переговоры в Астану до пятницы, как раз к мотогонкам надеялся вернуться, чтобы выбить дурь из башкира, пускавшего девчонку на трассу.
В Астане дела были неотложные. Я хотел найти каналы, по которым Уваров торговал оружием, чтобы оперировать не только старыми документами, но и новыми. Мой юрист, Витя, сказал, что нити ведут в Казахстан.
Интересно, стала бы Фрэнки воевать на стороне «Константы», если бы узнала, что корпорация замешана в криминале? Уверен, моей экологически чистой Сирене не известно о незаконной торговле. Но я не собирался рассказывать ей раньше времени и подставляться: вдруг Сатане проболтается.
«Буду по тебе скучать», – набрал я сентиментальное сообщение, но так и не отправил эти ванильные слезы.