Контракт стервы

Мама тактично промолчала, только горло прочистила, выказывая презрение. «Ты бы лучше к мужчинам с таким пониманием относилась», – говорил ее «одноглазый» взгляд.

Меня часто подкалывали, мол, а я и в сексе такая сговорчивая, как в сфере благотворительности? Нет. Здесь у меня сформировался противоположный «пунктик»: всем говорить «нет». Но это во мне активировался отчаявшийся от бесхарактерности инстинкт самосохранения. Если бы я говорила «да» каждому парню, который пытался лезть ко мне под юбку, то давно прописалась бы на панели. Мама не раз упрекала меня за это беспричинное целомудрие, уверяя, что я умру старой девой, но «пунктик» уверенно держался в мировосприятии.

Мама тяжело вздохнула.

– Когда-то я была такой же тряпкой, как и ты, и сидела бы в болоте до конца дней. Контракт стервы изменил всё! Короче, решай сама. Но если откажешься, то значит, ты слабая, безвольная, потерянная для семьи девственная самка.

– Спасибо за ценный совет, мамочка. – Я медленно поднялась, глядя, как та возвращает огурец на прищуренный глаз.

Если и отец скажет что-то в этом духе, то это финиш. Допустим, я не подходила на роль наследницы, но ведь у меня был еще младший брат Роберт! Да, он мечтал стать музыкантом и плевал на бизнес, но ведь в будущем мог передумать. В общем, ситуация складывалась абсурдная. Ладно бы я людей ела! Так я им всего лишь помогала!

Предстояло убедить отца, чтобы изменил содержание контракта, который казался глупой шуткой. Пускай бы хоть пункт о невинности убрал, и то радость! Не мог нормальный человек поставить другому настолько возмутительные условия.

Но отец был параноиком, и этим все сказано.

Да-да, семейка Уваровых казалась красивой картинкой из журналов, но стоило копнуть глубже, и выходила картина маслом. Легко воспламеняемым, машинным.

***

Ноябрь выдался очень холодным, а последний его день был как никогда серо-унылым. Надев потертую куртку из искусственной кожи с нашивками и эмблемой байкерского клуба «Вонг», я водрузила на голову шлем и умчалась в «Константу». Новый мотоцикл Ducati, стилизованный под винтажную модель 1979 года, я купила себе всего четыре месяца назад, но уже прикипела к нему душой.

На байках я гоняла с шестнадцати лет, а два последних сезона даже участвовала в гонках. Отец никогда не запрещал заниматься экстремальными видами спорта, наоборот, одобрял.

– Экстремальный спорт отсеивает слабаков. Если ты слабачка, то и тебя отсеет. Это даже хорошо, планете легче будет, – мудро объяснил он.

В прошлом году меня приняли в байкерский клуб «Вонг», и глава клуба по прозвищу Сайгон иногда по-дружески помогал доставить моего брата Роберта домой с какого-нибудь стремного гаражного концерта. В свою очередь, я стала одним из спонсоров клуба и взяла на себя производство фирменной продукции.

Мотоциклу я выбрала очень подходящее имя: Афелий. На нем я добиралась на работу и на учебу в МГИМО, на факультет прикладной экономики и коммерции. Я изучала международные экономико-экологические процессы и собиралась стать экологом, чтобы превратить «Константу» в международный технологический рай, который станет производить, не разрушая природу. Я училась на первом курсе, приближалась моя первая в жизни, зимняя, сессия. Но сейчас это показалось мелочью: какая сессия! Семья может лишиться «Константы»!

Мой прапрадед, Константин, назвал компанию в честь себя. На эмблеме была изображена лемниската – символ бесконечности, он пересекал поперек латинскую букву U, намекая и на Уваровых, и на счастливую подкову. Отец часто повторял, что это не случайность и он действительно родился в рубашке. Мол, удачливость – наша семейная черта.

В общем, пафоса много, но психи не дремлют, в частности, отец. Его трудами «Константа» уплывала к этому козлу-живодеру Максиму Езерскому.

Только через мой труп.

Мне стало до жути обидно, и я гнала наперекор ветру, благо слякоть на дорогах разъездили за день.

Огромная эмблема компании сияла неоном на вершине небоскреба, и я заметила ее издалека, как всегда.

Поскольку отец – личность специфическая, то и небоскреб был обнесен бетонной стеной, а проезд охранялся. По утрам образовывались страшные пробки, но «Константа» хорошо платила сотрудникам, и те закрывали глаза на неудобства.

Сейчас наступило обеденное время понедельника. Обычно люди предпочитали питаться внутри здания или заказывать доставку еды, чтобы не мучиться с движением, и я удивилась, заметив у ворот змейку из автомобилей, которые не могли проехать в «Константу».

Я обогнула их и притормозила рядом с охранником.

– Привет, Глеб, а что тут происходит?

– Франциска Константиновна! Объясните хоть вы человеку, что он здесь персона нон-граната!

Многие не могли запомнить мое имя и называли то Франциска, то Февронья. Были и те, кто гордо именовал меня Францией.

Персона нон грата? Кто ж там такой?

Я припарковала мотоцикл у будки охранника, сняла черный шлем, оставив его болтаться на ручке руля, и прошла к автомобилю, который блокировал проезд. Постучала в стекло двери со стороны водителя и, когда оно опустилось, оперлась локтями на нижнюю грань, чтобы попросить человека съехать в сторону. Но слова застряли в горле.