Последняя искра

Думаю, Александр и вправду побаивался своего ученика, пусть Артем так и не считает.

Ну что ж. За вчерашнюю ночь я успела натворить не мало глупостей, но и пользы от меня, как оказывается, тоже было предостаточно.

Потянувшись, чтобы снять путы с ног, загипсованное крыло дернулось и слетев с одного из жгутов угрожающее повисло над полом.

И вот как мне его возвращать на место?

Ругая, себя за неосторожность, я высвободила посох и попыталась им поддеть крыло и вернуть его в свисающие качели.

— Таня, что случилось? — в комнату вошла Наташа. Подбежав ко мне, она помогла вернуть крыло на место.

— Да от пут пытаюсь освободиться, проворчала, отпуская посох из рук.

— От этих еще рано освобождаться. Николай будет ругаться. — укоризненно ответила девушка, обходя крыло и усаживаясь на стул.

— Да я не про крыло. — махнула в ответ рукой. — Вот. — указала на ноги.

— А! — догадалась она, и улыбнувшись, помогла снять повязки с ног.

— Ты как? — спросила первая.

— Всё отлично! — радостно сказала Наташа. — Тебе отдельные слова благодарности от Рустама. Он вне себя от счастья, что я уцелела. Обещал прислать тебе букет цветов и пожелания к выздоровлению.

— Ничего не нужно. — усмехнулась в ответ. — Пусть, лучше тебе цветы подарит.

— А он уже. — залилась краской девушка. — Сегодня с утра пришел шикарный букет, и записка на мое имя.

— Что пишет? — спросила, пытаясь расположиться, (второму крылу было тоже не комфортно). В результате, упершись на локоть, осталась в положении полулежа.

— Что скучает и с радостью появился бы сам, но у них срочный сбор в клане и он сможет приехать только когда освободиться.

— Хороший мальчик. — удовлетворительно ответила я.

— Ага. — все еще краснея, подтвердила Наташа. — ну поправляйся! Вечером жду тебя в столовой! — крикнула на прощание, и вышла из лазарета.

Буквально через несколько минут, не успела я загрустить, как зашел Артем, с полным подносом еды.

— Куда столько?! — удивленно воскликнула, принимая сидячее положение.

— Забыла? Я тоже в последний раз ел позавчера.

Поставив поднос на стул, он приподнял мои ноги, и сел на стол, положив ноги на свои.

— Так-то лучше. — довольный результатом проделанной работы, он притянул стул с подносом к себе, водрузив поднос на мои ноги.

— Я тебе что, стол что ли? — спросила возмущенно, не ожидая такой наглости.

— Ну, раз ты заняла стол, придется воспользоваться твоими услугами. — Подмигнул Артем. — Или предпочитаешь, что бы я тебя в роли подноса использовал? Или, скажем тарелки?

Перед глаза всплыл образ как Артем, выкладывает на мое обнажённое тело листья салата и свиные отбивные, лежащие в тарелках, и склонившись, начинает есть, не используя столовые приборы. Это и возбуждало, и настораживало. Что за Food-извращения? И почему в своем представлении я предстаю голой?

Не на шутку смутившись, прокашлялась, и охрипшим голосом ответила: — Нет спасибо.

Артем прыснул, но сдержал смех.

Пока он молча, раскладывал приборы, и выбирал какие блюда мои, а какие его, я разглядывала его лицо, любуясь.

Вроде только позавчерашней ночью (или все же в прошлой жизни?) мы сидели в прекрасном, утопающем в солнечном тепле городе, и наслаждались обществом друг друга. Жестами друг друга, взглядами, и теплом тел. Но вчерашний день размазал по полу все воспоминания о прошедшей ночи. Холодный ветер, опавшая листва, залитая алой кровью, трупы пожилых людей, одержимых, пробужденных. В какой, черт бобери, вселенной я нахожусь сейчас!?

В глазах Артема читалась усталость. Интересно он спал?

— Ты есть будишь? — вернул меня к реальности голос Артема.

— А? Да. — опомнилась я, беря ложку с подноса.

Отбивная и салат предназначались для Артема. А вот жиденький супчик, и геркулесовая каша, для меня.

Сморщив нос, и принюхавшись к неизвестного цвета субстанции, желудок возмущенно заурчал.

— Он не против, и ты ешь, давай. — усмехнулся Артем. — Тебе нужно восстановить силы.

— А почему это мы восстанавливаем силы по-разному? — недовольно проворчала, ковыряя ложкой в тарелке с кашей.

— Потому что. Моему организму не грозит несварение желудка. В отличии от тебя.

— Бубубу…

— Ешь!

— Не хочу — ответила кисло, и желудок тут же напомнил о своем мнении на этот счет.

— Не будешь есть, заставлю.

— Интересно как? — оживилась я, и тут же пожалела о своем любопытстве.

Артем, с серьезной миной, поставил поднос на стул. Перекинув одну мою ногу себе за спину, он сел на столе так, что оказался лицом ко мне.

Обхватив меня своими ногами и прижимаясь еще ближе, он снова взял кашу с оставленной ложкой, с подноса. Зачерпнув немного каши, поднес к моему рту со словами: — Открой ротик и скажи: «А».

Набычившись, я из принципа не желала сдаваться, хотя поза у нас была, мягко говоря, интересная.

— Таня.

— М?

— Не заставляй меня, делать тебе больно. — с этими словами, он поджал ноги под моей пятой точкой еще сильнее, сдавливая, и я невольно вскрикнула. Именно в этот момент ложка с кашей отправилась мне в рот.

— Эй!

— Вот видишь, и вовсе она не противная. — отрезал мои попытки, высказаться, Артем спросил. — продолжим в таком духе или все же решишь поесть добровольно?

Состроив недовольное лицо, я все же позволила себя покормить.

— Умничка. — распинался Артем, от души веселясь. — ложечку за маму, ложечку за папу… А хотя нет. Не так. Ложечку за Женю, ложечку за Наташу, ложечку…

— У тебя так каши не хватит. — усмехнулась я.

— Ничего. У нас еще суп есть. — добродушно ответил Артем. — И потом, можно позвать Алексея, он нам еще организует, питательного обеда.

— Тогда я точно заработаю несварение.

— что настолько не вкусная? — забеспокоился Артем.

— Да нет. Просто у меня с детства непереносимость Глютена. — сказал между прочим, уже почти доев кашу. Специально умолчала об этом в своих мыслях. Хотелось посмотреть на его реакцию.

— Что? — опешил Артем. От удивления он даже ноги убрал от меня. — Ты хочешь сказать, что у тебя аллергия на овсянку. Серьезно? И как выражается?

— Скоро увидишь. — усмехнулась в ответ.

— Почему ты раньше не сказала?! — неожиданно взорвался тот. — Николай! Черт. Погоди, сейчас, придумаем что-нибудь. — Артем вскочил со стола и помчался к стойке с лекарствами. — Где-то тут были противоаллергические препараты.

— Не переживай. От такой дозы мне не будет плохо. Сыпь на коже появиться, и всё. — успокоила его.

— Точно? — не доверчиво спросил Артем?

— Точно! — подтвердила в ответ. — В детстве я, не смотря на аллергию, получала такаю дозу каши раз в неделю, и как видишь жива. Лишь однажды мне «посчастливилось» натрескаться ее, аж три тарелки. В садике, поспорила с мальчишкой. — улыбнулась, вспоминая тот курьезный случай. — Все детки из моей группы считали себя страдальцами, которым приходилось есть овсянку каждый день, мне же она доставалась всего раз в неделю, от того и были недовольные моим привилегированным положением.

— И что тогда произошло? — заинтересовался историей, Артем, присев рядом со мной, и забыв про еду.

— Ну, как то, уже перед самым выпуском из детского сада, ко мне подошел самый задиристый парнишка, и сказал, что я не буду считаться выпускницей этой группы, если на себе не перенесу все тяготы этой мучительной пытки кашей. Точной формулировки я не помню, но, по-моему, он сказал, что я не смогу, а я как упертая загасилась, и доказала, что могу осилить и не такое количество каши.

Правда, уже на третей тарелке мне стало плохо, и меня увезли на скорой, с отеком дыхательных путей. Зато выпускалась из садика я как герой. — в доказательство, даже гордо выпятила грудь вперед.

— Ну, ты даешь! — покачал головой, Артем, удивленно.

— Что?

— Ничего. Кстати сыпи так и нет. — хотя мысли я твои прочел, значит не обманываешь.

— Слушай. — полюбопытствовала, между прочим. — А как ты отделяешь фантазии от мыслей?