Страница 9 из 18
Каждая почка имеет свои особенности: у одной множество артерий, у другой множество вен, а у третьей два мочеточника.
Лучше проделывать все это на органе, когда он еще находится вне пациента. В хирургии очень важно спрогнозировать плохой поворот событий и не допустить его. Я не тороплюсь, работая с органом, потому что это самый важный этап операции.
Наконец все готово к пересадке. Рядом со мной находится анестезиолог, держащий наготове маннитол[35] и лазикс[36], чтобы защитить пациента от опасных субстанций, которые вырабатываются при возобновлении поступления крови к почке. Я зажимаю подвздошную вену реципиента и делаю в ней разрез, стараясь слишком сильно не приближаться к зажиму. С помощью ножниц с загнутыми концами я расширяю разрез так, чтобы он соответствовал размеру почечной вены. После этого я переношу почку на операционный стол, беру проленовую нить 6–0 (пролен не рассасывается, так что шов остается навсегда) и делаю первый временный стежок: сначала вывожу иглу изнутри подвздошной вены, а потом изнутри почечной вены донора. Второй стежок я делаю таким же образом с противоположной стороны: изнутри подвздошной вены и донорской почечной вены. Третий стежок мне удобно делать в середине, опять же изнутри, чтобы сблизить венозные концы. Затем я помещаю донорскую почку внутрь реципиента и аккуратно завязываю места соединения тремя или четырьмя узлами. Ассистент отводит почку назад, в то время как я заправляю одну из игл. Затем я накладываю шов от одного конца до другого, двигаясь с внешней стороны внутрь и с внутренней стороны наружу, стараясь не задеть заднюю стенку. Как только одна сторона готова, я завязываю шов семью узлами, придвигаю почку поближе, удаляю временный скрепляющий стежок и накладываю шов на вторую сторону.
В идеале: после снятия зажимов пересаженная почка розовеет. А уже через минуту она брызнет мочой на операционное поле, прямо на руки хирургов.
Перехожу к артерии. Я помещаю зажимы сверху и снизу от того места, где планирую наложить шов, стараясь не пережать артерию слишком сильно и не повредить ее. Затем делаю небольшое отверстие в артерии и, используя перфоратор, увеличиваю отверстие до 4–6 миллиметров в диаметре (хотя отверстие может быть меньше, главное, подогнать его под размер сосуда донора). Я снова беру проленовую нить 6–0 и соединяю подвздошную артерию с почечной, двигаясь иглой изнутри. Я тяну почечную артерию вниз к подвздошной и фиксирую ее четырьмя узлами. Затем я протягиваю нить за артерию и в первую очередь прошиваю ее заднюю стенку, следуя с внешней стороны внутрь, а затем с внутренней стороны наружу. Каждый стежок должен быть идеален. Когда у вас мало опыта, первые стежки часто даются сложно и получаются неаккуратными, но все станет проще, когда вы наложите несколько сотен швов. Крайне важно охватить все слои артерии, чтобы не образовались лоскуты (артерии состоят из трех слоев, в то время как вены только из одного. Если внутренний слой отделится от среднего, то образуется лоскут, который со временем может преградить ток крови). И вот наступает момент истины.
Не важно, насколько вы устали, какие проблемы у вас с другими пациентами и начальством и какие трудности в лаборатории или личной жизни, – в операционной все должно быть идеально.
Я снимаю зажимы и наблюдаю за тем, как пересаженная почка розовеет. Уже через минуту она брызжет мочой на операционное поле и наши руки, пока мы продолжаем работать. Какое чудесное зрелище! Несколько минут я трачу, чтобы все просушить, а затем двигаюсь дальше. Я притягиваю ближе мочевой пузырь, который представляет собой лишь мышечный мешок. Его нелегко найти в крупном и «глубоком» человеке. Я уже привык, что медсестры наполняют мочевой пузырь синей жидкостью через катетер, который проводят в пузырь через уретру. Таким образом, я могу воткнуть иглу в любую структуру, напоминающую мочевой пузырь, и убедиться, что шприц наполняется синей жидкостью. Обнаружив мочевой пузырь, я вскрываю его, вшиваю туда мочеточник через стент[37] и снова все просушиваю. Затем закрываю мышечный слой и фасцию[38], стараясь не повредить брюшину и ее содержимое. Все должно быть идеально. Не важно, насколько вы устали, какие проблемы у вас с другими пациентами и начальством и какие трудности в лаборатории или личной жизни, – все должно быть идеально. Иначе пациент заплатит огромную цену, донор не подарит жизнь, а ваш пейджер будет сигналить среди ночи, напоминая, что вы облажались, что это ваша вина, и вам придется что-то с этим делать.
Так проходит пересадка почки. Казалось бы, ничего особенного, но эта операция – одна из лучших процедур, которую может предложить медицина.
Почка – сложный орган. Я люблю говорить студентам, что «самая глупая почка умнее самого умного врача». У здорового человека с функционирующим органом кровь поступает в почку и проходит через замысловатую систему почечных клубочков – круглых пучков тонких кровеносных сосудов, окружающих почечные канальцы. Через почечные мембраны и структуры токсины, отходы и электролиты фильтруются в канальцы, а затем покидают организм в виде мочи. Почки также контролируют кровяное давление и стимулируют производство эритроцитов. Поразительно, что работающая почка точно знает, что делать с жидкостями и реабсорбцией[39], в то время как врачам очень сложно регулировать баланс жидкости в организме пациента, сколько бы анализов они ни назначали.
Почка – сложный орган. Я люблю говорить студентам, что «самая глупая почка умнее самого умного врача».
Из-за сложности этого органа и его значимости в работе тела до 1960-х годов пациенты с почечной недостаточностью просто умирали. Хронический или периодический гемодиализ, являющийся неотъемлемой частью заместительной почечной терапии (при которой человека подключают к аппарату, фильтрующему кровь), в то время не применялся. Тщетность попыток лечения пациентов с болезнями почек вдохновила Алексиса Карреля сделать первый шаг к превращению трансплантации в реальность. Он просто «пришивал» почку одного животного другому. Однако впоследствии было предпринято еще множество шагов: ученые не могли спокойно наблюдать за тем, как молодые мужчины и женщины умирают из-за невозможности мочиться.
Именно пересадка почки была первым шагом на моем пути к становлению хирурга-трансплантолога.
Медицинский колледж Корнеллского университета, Нью-Йорк, третий год обучения
На третьем году обучения в школе медицины я все еще хотел стать детским онкологом, пока не оказался на практике в педиатрическом отделении. Уже очень скоро я осознал, что эта сфера не для меня. Ритм был медленным, родители – сложными, и я проводил слишком много времени, осматривая здоровых детей. Затем я попробовал себя в области акушерства и гинекологии, и, хотя это мне было уже больше по душе, особенно радость от рождения первого младенца, я понял, что не являюсь многообещающим акушером. Далее последовала моя практика в области внутренней медицины. Я беседовал с пациентами, слушал их истории и пытался понять, что с ними не так, однако мне не нравился темп работы и тот факт, что приходится иметь дело с хроническими заболеваниями. У большинства пациентов были диабет, гипертония или рак, и я не мог вылечить ни одно из этих заболеваний. Я принимал по 25 пациентов в день и уделял каждому лишь 15 минут – слишком мало, чтобы найти решение множества проблем каждого из них. Я сосредотачивался на одной или двух жалобах, корректировал прием старых препаратов, назначал новые и двигался дальше, не будучи уверенным, что рекомендованные изменения в образе жизни или приеме медикаментов наступят.
35
Лекарственное средство, способствующее быстрому избавлению частей тела от отеков.
36
Средство, тормозящее в канальцах почек всасывание воды и солей и увеличивающее их выведение с мочой.
37
Металлическая или пластиковая конструкция, которая помещается внутрь полых органов и расширяет участок, суженный патологическим процессом.
38
Оболочка, покрывающая органы, сосуды, нервы и образующая футляры для мышц у человека.
39
Обратное всасывание жидкости из полых анатомических структур организма.