Агнцы у порога

Монумент был посвящён защитникам Гротлинга, которые одолели врага в одной из многочисленных войн королевства — то ли самой разрушительной, то ли принесшей нам больше всего славы и богатства. Я не вдавался в причины того, почему именно после этой войны король захотел обессмертить свой подвиг подобным образом.

Если честно, грубый монумент меня давно раздражал, и когда я узнал, что во время атаки он был разрушен (ума не приложу, каким образом), я даже думал не восстанавливать его. Но меня отговорил Тилль.

— Что за король, — заметил он, — который забывает подвиги своих предков? Этим ты добьёшься только того, что люди забудут и твои собственные деяния.

Ну уж нет! Этого я никак не мог допустить. Моя память о себе должна была стать вечной!

— Хорошо, — согласился я. — Памятник мы восстановим. Но слегка в изменённом виде.

— В каком именно? — у уже знающего мои безумные идейки Тилля появилось в глазах беспокойство.

— Не бойся, ничего такого, — усмехнулся я. — Простая и понятная вещь. Смотри. Постамент, на нём восстановлен в прежнем виде старый памятник с королём и двумя рыцарями. Точнее, даже улучшен, но чисто по качеству: больше деталей, изящнее формы. Как можно меньше всяких грубых стёсов — мы культурная страна и можем позволить себе нормальные памятники.

— Пока всё терпимо, — сдержанно заметил Тилль.

— А вокруг его постамента — чуть ниже — разместятся другие фигуры, — я вспоминал скульптурные комплексы своего мира и пытался подобрать лучшую композицию. — Другие защитники Растона и всего королевства, за всё долгое время, что оно существует.

— Тоже рыцари? — Тилль поглядел поверх очков. — Только стоящие ниже короля?

— В том-то и дело, что нет! — возбуждённо пояснил я. — Во время последней атаки столицу защищали не только мы! Это делали скелеты, горгульи и простые горожане!

— Ясно, — он вздохнул и покачал головой. — Этого я и боялся — ты хочешь поставить памятник скелетам.

Я задумался. Наверное, это и впрямь будет выглядеть странно.

— Хорошо, — заметил я. — Думаем. Смотри, горгульи — их сам Бог велел посадить по углам. Но это не обычные архитектурные украшения — у них в руках мечи, на них доспехи, они рвутся в бой!

— Хорошо, — кивнул Тилль. — Я бы и их убрал, но знаю, что ты настоишь на своём.

— Настою, — согласился я. — Затем. Постамент квадратный; горгульи на углах, и у нас четыре стороны постамента. Передняя: тут ставим рыцарей. Это наши гвардейцы, они в первых рядах.

— Неплохо, — Тилль задумался. — А что, если у одного из них будет лицо Нимара? Думаешь, он бы оценил такую память о себе?

— Отличная идея! — согласился я. — Даже у центрального.

— Хорошо, что с остальными сторонами?

— Одна из боковых сторон — рядовые солдаты, лучники, — продолжил я. — Вторая — ополченцы, простые горожане с оружием в руках.

— А нежить ты разместишь сзади, — скорее утвердительно, чем вопросительно сказал Тилль.

— Ни за что! — возмутился я. — Это бы значило загнать скелетов куда-то назад, вместе с их заслугами! Нет, просто на композиции будут два скелета — один среди правой толпы, другой среди левой. Вместе с остальными — но не отдельно.

— Терпимо, — после некоторой заминки признал Тилль. — И остаётся задняя сторона. Что там?

— Там — простые жители города, — я представлял всю композицию у себя в голове, и она выглядела с размахом. — Женщины и дети. А рядом стоят два элементаля с большими щитами и прикрывают их от врага.

— Элементали бы сожгли их, стой они так близко, — хмыкнул Тилль.

— Это же художественный образ! — возмутился я.

— Может, лучше элементалей посадить на задние углы? — кажется, Тилля тоже проняло идеей.

— Точно! — кивнул я. — На передних горгульи с мечами, а на задних элементали со щитами. И щиты достаточно большие, чтобы отчасти прикрывать заднюю группу! Идеально!

Конечно, это было ещё не всё. Мы долго чертили планы, спорили по поводу деталей, изучали геральдические книги в поисках символических деталей, которые потом станут расшифровывать историки будущего…

Затем Тилль догадался пригласить во дворец скульпторов, и спор пошёл по второму и третьему кругу, но уже с их участием. Какие-то детали показались им слишком непрочными, другие нарушали гармонию композиции, третьи практически невозможно было сделать…

Потом мы принялись вычислять, во сколько обойдётся вся эта затея. Я хотел было потратиться на какой-то особо красивый заморский мрамор, но тут вмешался Колтри и сообщил, что он может обработать магией обычные валуны, сделав их не только красивее этого мрамора, но и на порядок прочнее.

И вот теперь, спустя три недели после победы, монумент был установлен на своё законное место — правда, обнесён высоким забором. Горожане недоумевали, что же может Его Величество возводить за ним, да ещё под таким секретом. Стража отгоняла мальчишек, пытавшихся пробраться туда каждую ночь.

Всё было просто — для самого большого эффекта нужно было представить монумент внезапно, одномоментно. Это было не то чтобы очень важно, но… мне хотелось сделать всё красиво.

В конце концов, короля запоминают не только по победам, которые он одержал, но и по прекрасным памятникам, которые он после себя оставил. Я отдавал себе отчёт в том, что однажды умру и я, и многие из моих достижений, новшеств или идей канут в небытии.

А памятник — останется.

Глава 2 — Международные отношения I

Открытие памятника вышло именно таким, как я хотел — громким, грандиозным, собравшим много людей. Помимо, собственно, монумента, там я лично вручал награду простым горожанам, которые отличились в боях за город. Народ ликовал и славил доброго короля. Всё шло по плану.

С народом, если вдуматься, просто — управлять толпой может каждый, кто хоть немного разбирается в психологии. Изобразил, например, скелетов и монстров на постаменте рядом с простыми людьми — и вот уже они воспринимаются не как жуткая жуть, а как товарищи по оружию.

Поэтому я слегка обеспокоился, когда — через пару дней после празднества — Тилль сообщил мне, что посол Санглатской Империи просит принять его и ещё одного дипломата, прибывшего из Санглата как раз пару дней назад.

— У тебя есть соображения, чего они хотят? — два опытных парламентёра были куда опаснее целой толпы обывателей.

— Точных сведений — нет… — Тилль замялся.

— А я спрашивал не о точных сведениях. Я спрашивал о соображениях! — заметил я.

— Санглатцы — все верные слуги Клораса, — наконец, сказал мой друг. — Думаю, дальнейшее ты понимаешь и сам.

Я поморщился. Служители светлого божества опять превратно понимают собственную религию.

— Пригласи сегодня вечером… — я задумался. — Нового Патриарха Светлого Шарда. И Лича тоже. Думаю, они мне пригодятся завтра.

Разговор с обоими примархами был кратким. Нового Патриарха, скромного и богобоязненного старичка из дальнего монастыря, не нужно было долго убеждать поддержать меня завтра на разговоре, если что-то пойдёт не так. Ну а Верховный Лич и так разделял все мои взгляды по этому вопросу.

Наутро мы встречали послов в тронном зале небольшой группкой: я, Тилль, два церковника… И шестеро горгулий — по три с каждой стороны от трона.

Два посла были одеты в чёрно-жёлтые цвета своей империи; из одежда была украшена драгоценными камнями. Частично это напоминало наши одеяния культистов Клораса, но только частично.

— Ваше Величество, — медленно и церемонно поклонился мне «наш» посол. В его жесте явно читалось — мол, ты король и я тебе кланяюсь, но не забывай, что для империи, приславшей меня, ты лишь пыль у ног. — Позвольте представить вам Внешнего Иерарха Первого Ранга Санглатской Империи, кавалера орденов Синей Звезды Первой Степени и Света Второй Степени, герцога Шанеола Эн Физа.

Указанный герцог тоже склонился в поклоне. Я пару секунд пытался осознать всю глубину и тяжесть перечисленных титулов, а затем ожил:

— Корона Гротлинга рада приветствовать вас перед собой, многоуважаемые герцог и граф, — посол был графом. — Я искренне надеюсь, что ваше путешествие было приятным и быстрым?