Поколение солнца

Учившиеся в одной группе подготовки ЮнКома и расставшиеся после сдачи последних экзаменов, объявления результатов и распределения, ребята искренне радовались случайно встрече. Хлопали друг друга по плечам, громко и радостно разговаривали, притягивая взгляды стоящих рядом людей. Вроде расстались каких-то два месяцев назад. Но никак не ожидали встретиться раньше, чем через год, а то и два. И вдруг такая встреча. На малом восточном космодроме. Ну кто бы мог подумать?!

Сергей учился в центре подготовки ЮнКома на монтажника-пустотника. Мих на космического геолога: разведчика, искателя, поисковика. И «астероидного пастуха». На содержащих богатые залежи астероидах монтировались двигатели, плюс стандартный ядерный реактор. Математики просчитывали силу импульса, необходимую для столкновения астероида с орбиты. Затем «пастухи» долго и уныло гнали астероид к перерабатывающим фабрикам на спутнике Марса, Фобосе. В исключительных случаях гнали к Земле, но этот путь гораздо более долог и уныл. Ползёшь вместе с огромным куском камня в час по чайной ложке, по рассчитанной математиками траектории. Всех забот — следить, чтобы воздействие двигателей не разорвало астероид пополам, и чтобы реактор не пошёл в разнос.

Вроде бы летишь чуть ли не ядерной бомбе, а всё равно скучно. Очень уж много времени занимает «перегон» астероидов из дикого пояса к обитаемым местам. Искать, исследовать, оценивать перспективы разработки того или иного астероида в поясе на порядок интереснее. Хотя, с другой стороны, пригнать урановый или ледяной астероид к Марсу и сказать: — Берите. Это мы нашли его. — Тоже, наверное, здорово.

Сергей — монтажник. Мих — геолог. Но какая разница. Разве не все люди братья? По крайней мере, наши, советские люди. Тем более один, общий, выпуск. Геологи, монтажники, механики, пилоты занимались вместе до восьмидесяти процентов учебного времени. Специализация начиналась только после того, как ребята изучали общие для всех основы основ.

Мих не надеялся встретить кого-то из однокашников в ближайшее время. И тут, вдруг, Серый — Сергей. Тот самый Сергей, который однажды, перепрограммировал распыляющие фейерверки дроны на первое мая. Вместо идеологически выдержанного поздравления курсантов-юнкомовцев начальником центра подготовки, дроны написали в воздухе признание Сергея в чувствах к некой Клаве. Этой Клаве, их сокурснице, тоже будущей пустотнице, завидовали все девчонки курса. А зря. Ничего серьёзного у неё с Сергеем не вышло. Распылённые дронами, складывающиеся в слова, фейерверки долго висели над плацем космического училища. И никто ничего не мог с ними поделать. Разве только дронов отозвали. А фейерверки так и висели. Минут пять, не меньше. Ох и пропесочили после того случая Серого, но зато он честно заработал и до самого выпуска гордо носил звание главного романтика курса.

Вот этот самый Сергей, после истории с фейерверками, широко известный даже за пределами центра подготовки, стоял перед Михом. В точности такой же, как пару месяцев назад, когда они праздновали всем курсов выпускной вечер. Только загорел изрядно и, кажется, немного подрос.

— Значит на Орбиту-7? — переспросил Мих. — Здорово!

— Сам-то куда?

— На селеноградские сборочные. Знакомится с членами 202-ой поисково-разведывательной бригады и получать корабль.

Сергей присвистнул: — В поисково-разведывательную попал. Ну, ты всегда был отличником. Кстати, здесь есть ещё один из ваших!

— Наших? — поправил Мих.

— Да нет, ваших. Поисково-разведывательных. Мы в одном купе сюда ехали, сейчас познакомлю. Кирилл!

Мих с огромным интересом уставился на подходящего парня. Выше среднего роста. Как все высокие люди выглядит худым, но открытые плечи бугрились мышцами. У Миха и самого не хуже. Пришлось попотеть для сдачи зачёта по физической культуре.

— Кирилл, — представился подошедший. Серьёзные серые глаза внимательно осмотрели Миха.

— Михаил, — на крепкое рукопожатие ответил не менее крепким. — В Селеноград, на комплектование, 202-ая поисково-разведывательная, космогеолог?

В ответ на каждый вопрос Кирилл коротко кивал.

Удовлетворённые первичным осмотром, ребята обменялись улыбками, будто старые знакомые. Они и были знакомы, только не в прошлом, а в будущем. Поисковая бригада всё равно, что вторая семья. Не год и не два и, может быть даже, не пять им предстоит провести в обществе практически одних и тех же людей. Бригады комплектуются крайне разборчиво. Если они оба получили назначение в одну и ту же, значит, непременно найдут общий язык. УКИР-ские психоматематики давно не ошибаются в подобных мелочах.

Мих посмотрел на немного восточное, из-за узкого разреза глаз и угольно чёрных волос, лицо Кирилла и ещё раз улыбнулся своему будущему брату.

— Слушай, если ты вылетаешь сегодня, то и кто-нибудь ещё из нашего выпуска может здесь быть? — спросил Мих у Сергея. Не одного ведь его послали на орбиту-7, верно?

Сергей покачал головой: — Все уже там. Гришка, Ленка, Павел, который Петриков, а не который Довлатов. Довлатов летит на Марс. Помнишь, как я говорил, что из него непременно вырастит крупный учёный-физик с уклоном в область высоких энергий? Ну вот! Полетел наш Пашка Довлатов стажироваться на марсианской орбите, на третьем ускорителе имени Эс Вэ Мирнована. Будет зажигать первый солнечный костёр направленными пучками разогнанных частиц. Во всяком случае, постоит где-нибудь рядом с главным пультом во время этого эпохальном событии.

Рустам умудрился прописаться младшим помощником в научную экспедицию к Венере. Через три месяца вылетают с четвёртой орбитали. И Катька с ним и оба Женьки. Кстати, о чём я хотел сказать?

— А ты, почему один летишь? — напомнил Мих.

— Опоздал!

— Как опоздал?

— Как люди опаздывают? Командированные на стройку Орбита-7 вылетели две недели назад, а я вот — сегодня. И знаешь почему?

— Почему?

— Не могу сказать, — помрачнел Сергей: — Это слишком личное.

— Скажи, — потребовал Мих, — что ты как девчонка?

Серый покачал головой: — Не могу.

— Да ну тебя, — махнул рукой Мих.

Увлечённо следивший за перепалкой Кирилл заметил: — Табло стало зелёным.

Мих посмотрел на ведущее отчёт до начала посадки табло. Цифры горели зелёным, значит челнок прошёл технический предстартовый контроль и взлёт пройдёт по расписанию. Оставались ещё полчаса с мелочью.

— У меня появилась идея, — предложил Кирилл, после того как ребята перестали изображать из себя скульптурную композицию «три богатыря в раздумьях над нерешёнными проблемами теоретической физики» и устроились в зале ожидания, в тени чудовищно разросшегося фикуса.

— Давайте поставим отметку, на случай если кто-то ещё из 202-ой бригады летит сегодня с этого космодрома.

— Может быть кто-то уже поставил такую отметку? — спросил Сергей. — Не может быть, чтобы вы одни были такие умные.

Мих ещё немного обижался на сокурсника за отказ удовлетворить им же самим разожженное любопытство, но идея была здравой и он вытащил из кармана визор.

Расширенная реальность едва заметно подрагивала, пока визор авторизовался на местном сервере. Через полминуты дрожь исчезла. Мих огляделся вокруг.

Первыми обращали на себя внимание указатели «в регистрационный кабинет», «к начальнику порта», «на смотровую площадку», «в город». Надписи парили в воздухе. Стоило сосредоточить взгляд на одной, как рядом появлялась цепочка следов ведущих к цели назначения. Надписи выглядели неброскими и объёмными. Они тихо парили над полом, словно хитро закрученные полупрозрачные воздушные шарики.

Кроме указателей в виртуальном пространстве зала ожидания располагались иконки справочной информации. Нажмёшь на такую и она мигом расскажет почему нельзя гулять по взлётному полю и другие правила безопасности. Иконки окаймлены синей рамкой, показывая, что имеют детский режим. Переключись в него и к маленькому космонавту выйдут нарисованные Гагарин и Королёв, рассказывая как у самолётов получается летать, почему орбитальные станции не падают на землю и как надо правильно вести себя в космопорту.