Поколение солнца

Не можешь сдать экзамен по фехтованию хотя бы на минимальный уровень подмастерья, значит недостоин пространства. Да и о какой силе воли можно говорить, если человек не способен сдать фехтовальный экзамен? И сдавали. Многие шли дальше, тренируясь на мастера первой ступени, второй, а то и третей. Но даже первая ступень достойна уважения, а уж вторая, тем более.

Вот, для примера, у Миха на тот момент имелось подтверждение только мастера первой ступени по пустотному стилю фехтования. Сам он полагал, что вполне мог бы сдать и на вторую ступень, только времени как-то не хватало. Но значок мастера это значок мастера, а полагать можно всё, что угодно.

— Какой стиль предпочитаешь: лунный, пустотный? — поинтересовался Мих.

— Лунный. Люблю стоять на ногах, а не бултыхаться в невесомости, как рыба в воде.

— Скажешь тоже «бултыхаться»! — возмутился Мих: — Летать! Парить! Вырвавшейся из оков гравитации птицей, а не снулой рыбой.

— Разве я говорила «снулой»?

— Не говорила, — признал Мих.

Аня предложила: — В Селенограде обязательно должны быть тренировочные залы. Уж для лунного стиля, точно есть. Если останется время, составишь мне компанию?

— Буду рад, — честно ответил Мих. И тогда, только тогда, а не раньше, опустил взгляд ниже прилепленного на светло-голубую ткань значка-звёздочки.

В разговоре возникла пауза. Одна из тех коротких, неловких пауз, которые иногда возникают в беседе двух недавно познакомившихся людей.

— Проходи, не стесняйся, — пригласила Аня.

Заглянув в её комнату, Мих увидел стены цвета неба и медленно ползущие по потолку нарисованные облака. Ему даже показалось, что Аня подбирала цвет стен в тон своему комбинезону. С одной стены на другую порхала большая, в две ладони размером, красочная бабочка.

— Забавный аним, — похвалил Мих, особенно не приглядываясь.

— Недавно сконструировала.

— Серьёзно? Здорово! Я думал, скачала из библиотеки.

Пол прорастал сочной зелёной травой. Поверх нарисованной травы стояли разложенные кровать и тумбочка. Вместе они занимали до половины свободного места жилой ячейки.

Дверь оставалась открытой, так как Мих стоял в дверном проёме, заглядывая в Анину комнату, но не спешил входить, будто опасаясь провалиться в небо которым она разрисовала стены своей комнаты. Благодаря открытой двери, они увидели, как мимо пробежал молодой человек в кислотно-оранжевых кроссовках. Из одежды на нём были серые шорты, скрывающие коленки, но открывающие тощие, птичьи ноги. Серая футболка с длинными рукавами. На поясе что-то вроде пояса, но достаточно толстого и широкого. Пояс был непонятного оттенка — местами серого, а местами серебряного. Но самым выделяющимся предметом его гардероба являлась пара ярких оранжевых кроссовок.

Любитель кричайшей обуви затормозил напротив соседней ячейки, сверился с записями в коммуникаторе и принялся, что есть сил, звонить в звонок. В его, Миха, ячейку.

Заинтересовавшись происходящим, выглянула из комнаты Аня. Заметив, что на него смотрят, незнакомец, не переставая терзать кнопку звонка, уставился в ответ голубыми, как Анин комбинезон, как утреннее небо, глазами.

Двигался он резко, порывисто. Видно, что недавно с Земли и ещё не успел привыкнуть к слабой лунной гравитации.

Желая нарушить затягивающееся молчание, Мих поздоровался: — Привет.

— Привет.

Он, наконец-то отпустил кнопку звонка.

Аня тоже сказала: — Привет.

— Привет, — повторил незнакомец и добавил, — я понял, это вы. Вас поселили в эту ячейку. Я понял.

— Совершенно верно, меня, — подтвердил Мих.

— И вы Майоров? — продолжил допытываться странный гость: — Михаил Майоров?

Мих наклонил голову: — Именно так.

— Отлично! — воскликнул незнакомец, удивив Миха. Он, конечно, подозревал, что быть Михом совсем не плохо. Но посторонние люди впервые столь сильно радовались этому простому факту.

— Теперь осталось найти товарища Снежную. Анну Снежную.

— Уже нашли! — выглядывающая из комнаты Аня вышла в коридор.

— А я сразу понял, что это вы, — кивнул незнакомец. — Идём.

— Куда? — удивился Мих.

— За мной, — объяснил владелец кричащих, оранжевых кроссовок.

— Вы собственно кто, товарищ? — поинтересовалась Аня.

— И зачем нам за вами идти? — уточнил Мих.

— Макс. Максим Безумов. Разве я не сказал? Все, кто уже прилетел, из двести второй, собрались внизу. Пойдёте знакомиться?

— Конечно, пойдём! — обрадовался Мих.

— Я знал, сразу понял, что пойдёте, — заявил Максим.

По дороге к лифту, Мих спросил: — Многие уже прилетели?

— Если считать вас, то почти все. Одного только не хватает.

— Недолётова Кирилла?

— Нет, — мотнул головой Максим, — я его посчитал, когда на коммуникатор позвонил. Ольги Макаренко ещё нет. Послезавтра прилетает. Она — последняя. Прилетит и команда полностью сформирована.

— Нам пришло сообщение от старшего товарища, — Аня заглянула в коммуникатор и уточнила: — Лепняненко Константина Андреевича. Сегодня устраиваться, а знакомиться будем завтра.

— Со старшим товарищем завтра. С членами команды сегодня.

— Понятно.

Двери лифта открылись. Разъехались в стороны. Втянулись в стены, выпуская пассажиров в объёмный, похожий на надутый воздушный шарик, общий зал первого этажа.

Зал утопал в зелени. Разросшиеся в слабой гравитации цветы на длинных, тонких стеблях покачивали тяжёлыми головками. Ромашки, большие, как блюдца, смотрели жёлтыми головками, обрамлёнными белыми лепестками. Цвет фиалковых зарослей варьировался от насыщенного сиреневого, до цвета молодого снега. Обычные полевые одуванчики осторожно выглядывали из-под мясистых листьев, сверкая золотистыми макушками. Высокий потолок светил так сильно, что прямо смотреть на него невозможно, словно на солнце. На полу пестрели разноцветные линии пучком расходившиеся от лифта.

Максим уверенно повёл их вдоль фиолетовой линии, огибая цветники и кучкующиеся, будто кусты земляники на поляне, кресла. Отдельные кресла заняты постояльцами гостиницы или их гостями. Мих столкнулся взглядами с синеволосой девчонкой сидящей на коленях парня, перед разложенным чертежом чего-то, что с первого взгляда можно принять за систему регенерации воздуха. Девушка подмигнула Миху. В ответ он улыбнулся, но они уже прошли мимо. Из-за спины донёсся звонкий голос синеволосой девчонки: — …говорю, не будет работать. Пропускная способность системы равняется наименьшей из пропускных способностей составляющих её узлов. Нет, в принципе заработает. Но медленно и очень печально. Очень!

Фиолетовая линия упиралась в кучку кресел между ромашковым лесом и фиалковыми зарослями. Мих отвёл в сторону наклонившийся над проходом большой, светло-жёлтый цветок с тонкими белыми лепестками.

Их ждали. Кресел на всех не хватило и кто-то сидел на подлокотниках, иные и вовсе стояли, а один парень уселся верхом на свёрнутый для переноски комплект «универсала»[3] — первого помощника любого пустотника. И все, до одного, смотрели на них. Такие разные. Его новая, вторая, семья. Почти такая же важная, как и первая, настоящая.

— Привет, — сказал Мих. — Меня зовут Мих, то есть Михаил Майоров. Где здесь табуретка, на которую нужно встать и рассказывать о себе?

Парень с длинными пальцами пианиста или программиста протянул руку: — Здравствуй Мишка. Табуретки у нас здесь отсутствую как класс. Придётся знакомиться по старинке.

— Волин Сергей.

— Катя Кропоткина. Можно просто «КК» или «Два-Ка».

— Космический корабль, — расшифровал парень с серёжкой нейроусилителя на мочке уха представившийся Волиным Сергеем.

— Коммуникационный канал! Кадетский корпус! Компасный курс! Карлос Кастанеда! — наперебой предлагали остальные.

Катя стоически переждала обрушившийся камнепад различных трактовок её прозвища: — Всё ребята, выдохлись? Прямо скажем, не густо.

— Клавулановая кислота? — неуверенно предложил их провожатый в ярких, оранжевых кроссовках..

3

Универсал — аппарат для сварки, резки, пайки, нагрева металла и нанесения покрытий в невесомости и/или вакууме. На основе короткофокусной электронно-лучевой пушки. Входит в базовый набор инструментов любого пустотника.