Страница 21 из 44
Глава семейства заявил, что останется со мной, чтобы наблюдать за моим приходом в себя. Максим молча, согласился и перед тем, как встать с края кровати, решил меня успокоить, проведя по моему лицу своей холодной рукой. Вдруг, его пальцы остановились у меня на ключице. Сергей Александрович наклонился, и я увидела волнение в его глазах. Он тут же стал отдавать дополнительные указания своим детям. Лиза резко соскочила и на три секунды исчезла из комнаты. Потом, когда она пришла, в руках у нее был какой-то пузырек. Цвет жидкости в нем был нежно малиновый. Сергей взял его и открыл, после чего несколько капель попали мне на то место, где раньше замерли пальцы Максима. Первое чувство, которое появилось после этого — это удвоенная боль, от чего меня изогнула так, как я раньше не могла чисто физически изогнуться. Потом я резко отключилась. Та боль, которая меня уничтожала, одолела меня, и я пропала в небытие, тяжело выдохнув воздух, который глубоко вдохнула несколько секунд назад.
ГЛАВА 11
ЯД
Я открыла глаза, казалось, будто я спала все это время, тяжесть в руках, в голове, в ногах… Вспомнив, что вчера ударилась головой об косяк, я протянула руку к голове, на том месте выскочила огромная шишка. Правое запястье что-то давило, это повязка, которую мне снова наложил Сергей Александрович. Хотелось убрать эту ткань и посмотреть, что же там такое, но я решила, что будет лучше, если я все пока оставлю как есть.
Я не двигалась на кровати, лежала на спине. В комнате не было ни звука. Темная комната и я лежу на двуспальной кровати. Интересно, чья это комната? Мне стало интересно, что еще есть внутри, мои глаза уже привыкли к темноте, и поэтому я стала смотреть на то, что сейчас было вокруг меня. Тумбочка у кровати, на ней стоял светильник, зашторенное окно, два кресла и кофейный столик, дверь. На стенах можно было заметить наличие картин. Возможно даже это картины Максима. «Нужно вставать». — Подумала я про себя. Я скинула одеяло, и мои босые ноги опустились на пол, покрытый ковром. Я встала и прошлепала к двери комнаты, моя рука потянулась к ручке двери. Первое что произошло, это свет, которого не было в моей комнате, резко дал мне в глаза, мне пришлось сильно зажмуриться. Я вышла в коридор второго этажа. В доме было тихо. Мне стало интересно, где же все, поэтому просто решила пойти на право, думая, что может там-то, я кого-нибудь найду. Но никого не было. В комнате Юли, если бы она была там, что-нибудь все равно происходило, она любила каждый раз менять обстановку. Но сейчас там была тишина. Я шла дальше, проходя мимо картин повешенных на стенах. Разные картины, пейзажи, натюрморты, портреты… Они были написаны либо Максимом, либо какими другими известными художниками разных времен. Я шла дальше, комната Максима, где всегда пахнет красками и растворителями, и, конечно же, картинами недавно написанными. Там тоже не было ни звука. Я уже подошла к лестнице, вспомнила, что на первом этаже кухня и там всегда у них стоит вода, для посетителей вроде меня. В принципе кухня оборудована так, чтобы принимать гостей-людей, а я так сильно хотела пить, поэтому я решила спуститься. Я уже проходила мимо кабинета Сергея Александровича в сторону кухни как услышала не громкий разговор. Громовы все-таки были дома! Я тихонечко подошла к двери и стала слушать, что же они там говорили.
— Я понимаю, что так и нужно было сделать, Слава. Но ты должен был понять, что его надо было оставить живым. Древние наверняка уже почувствовали, что его нет. — Это Сергей Александрович, голос встревоженный, ни капли злости, только сплошное переживание.
— Отец! Я знаю, что нужно было оставить его, но я не смог удержаться. Михаил сам сделал выбор. Я его предупреждал, он же ослушался и решил, что может все. Кто сказал ему, что если он сын Урсулы, то может делать что угодно на чужой земле? — и глухой удар в стену послышался после его слов.
— Урсула его мать, каждая мать чувствует, что с ее ребенком происходит, даже если она сейчас находится в Италии, а ее сына убили в России. — Это был спокойный, переливающийся как горный ручей, голос Лизы. Я уже представила, красивую высокую белокурую девушку, которая стояла возле стены, скрестив свои руки на груди. Как обычно, ее длинные волосы собраны в хвост и лежат на одном из ее плеч, а глаза не смотрят на собеседников, так всегда, когда она серьезно о чем-то задумывалась.
— Лиза права. — Вздохнул Сергей Александрович.
— Их всего двое в Италии, нам нечего бояться, каким бы не был страшен гнев матери. — Проговорил Максим.
— Но ты не учел того, что Лестат может их поддержать. — Серьезный голос Сергея Александровича. — Я понимаю, что с Аленой вам нравиться общаться и общение с ней для вас как своеобразная проверка на выносливость, но я думаю, что вам следует перестать общение с ней, чтобы не подвергнуть ее опасности, когда придет время.
— Но они все равно ее найдут. — Стала переживать Юля. — Михаил ее укусил, часть его яда до сих пор бегает по ее крови, хоть и в малом количестве.
— Мы приставим для ее охраны Артура. — Вздохнул Тимур. — Даже если это придется сделать на пожизненно.
— Этот пес даже не успел остановить Михаила, а что он сможет сделать с Урсулой и Викторио? — Разозлился Слава.
— Но сам пойми, Алёне с ним будет безопаснее. — Возразил Максим.
Недолгое молчание в кабинете.
— Нам нужно стереть ей память. Ей так будет легче. — Лиза это сказала так спокойно, как будто это, то же самое, что и купить мороженное ребенку. Я нервно сглотнула, если мне стерут память, то можно предположить, что и с Громовыми я перестану общаться!
— Хорошая идея. — Поддержали ее в голос Слава и Максим. Все это время Сергей Александрович молчал, пока его дети искали правильное решение данной задачи.
— Я не согласен. — Бас Тимура эхом раздался по кабинету главы семьи. — Лишение ее воспоминаний будет бесполезной идеей, учитывая то, что яд уже в ее крови. А если яда в ней по количеству больше, чем мы думаем? Если вдруг, буквально через три дня она станет одной из нас, и не будет понимать, что с ней произошло…. Многое может произойти. И потом, мы будем винить себя. — Я задумалась, Тимур это сказал, потому что не хотел терять общение со мной или правда беспокоился за мое безрассудное поведение через три дня?
— Я думаю, решение мы уже приняли, Тимур. — Спокойно проговорил глава семьи.
Я же в испуге не знала куда деться. Понятно, что они решили стереть мои воспоминания, но почему никто не спросил моего мнения? Хочу ли я забыть то, что со мной произошло?
— Алёна! — Позвал меня Сергей Александрович. Они знали, что я стою за дверью. Я нервно сглотнула, и повернула ручку двери. Передо мной стояли Громовы. Как я и предполагала, Лиза серьезная и прекрасная стояла, оперевшись о стену, Слава стоял у стола своего отца, Тимур развалился на кресле, Максим сочувствующе смотрел на меня, а Юля без интереса разглядывала полки с книгами, в кабинете своего отца. — Как ты себя чувствуешь? — Сергей Александрович, спокойно смотрел на меня.
— Хорошо. — Голос предательски дрожал, я знала, что это всего лишь вступление, к тому, что они собираются мне сказать и сделать.
— Присаживайся. — Указал он на свободное кресло у своего стола. Я медленно прошла через кабинет и села, туда, куда мне сказали. — Ты все слышала и надеюсь, ты понимаешь, что это нужно в первую очередь тебе, чтобы сохранить свою жизнь. — Я кидала свой взгляд на окружающих меня друзей, неужели они могут так со мной поступить? Мне нравиться с ними общаться, проводить свободное время, видеть их на учебе…. И всего этого меня собираются лишить? Сперва привязали, сами же дали «добро» на общение, а теперь «с глаз долой, из сердца вон»?
— Я не могу понять, почему? — Мои глаза рассматривали узор дерева рабочего стола Сергея Александровича.
— Алёна… — Вздохнул он. — Мы хотим лишь помочь, пойми, что просто так смерть Михаила не пройдет даром. Придут за тобой, потому что решат «как так, из-за какого-то куска мяса мой сын погиб»! А так, тебя никто не найдет.