Лоргар. Носитель Слова

И вот — глупая, грязная смерть.

Его накрыла тень экклезиарха. Кор Фаэрон заметил оголовье булавы — в прошлом жаровню, клубы благовоний из которой плыли над его караваном. Пролетев вниз подобно комете с хвостом из позолоченных цепочек и амулетов, оно врезалось в череп советника.

Неимоверно могучий удар раздробил голову Найро, плечи и смял хребет. Острие кинжала, выскользнувшего из безжизненных пальцев, оцарапало подбородок пастыря.

Тело убитого сложилось внутрь и расплющилось о ступени — кости в ногах треснули под сокрушительной тяжестью палицы полубога.

Удержавшись от вскрика, Кор Фаэрон отступил на шаг. Его в равной мере ужасало и восхищало пламя, вспыхнувшее в глазах Лоргара. Золотой, Носитель Слова, Уризен, экклезиарх Завета с окровавленными руками возвышался над трупом Найро. Казалось, его голову охватывает золотой нимб — хотя, возможно, это солнечный свет отразился от кожи.

Испачканным в крови пальцем Лоргар указал в небеса.

— Единый идет! — провозгласил он. — Мы должны быть готовы!

Галактика в огне

Уместно было, что все закончилось там же, где и началось, — почти. Хотя Лоргар поставил себе цель распространять Слово Императора среди звезд еще на балконе Башенного храма, впервые он воплотил свою мечту именно на этой планете.

Кор Фаэрон вспомнил, с каким ликованием и религиозным пылом примарх обрушился на ждавшую просвещения Галактику после прибытия Императора и Магнуса. Получив в дар легион сверхчеловеческих воинов и все население Колхиды, Лоргар продолжил возвеличивать своего magnum deus.

Привести Карлштадт к Согласию оказалось сравнительно легко. Золотой покорял миры точно так же, как обращал в новую веру города-государства Колхиды: предлагал внять Слову, а в случае отказа обрушивал Булаву. Для завоевания первой планеты ему пригодилось и то и другое — трансляции проповедей Уризена разожгли пламя веры в некоторых народах, и они с военной помощью XVII легиона разгромили оставшиеся враждебными страны.

Пастырь стоял там же, где в прошлом высадился Лоргар, — на горе, ставшей фундаментом для первого из возведенных им кафедрального собора Спасителя Явленного.

Огромный храм, раскинувшийся почти на три километра, занимал большую часть вершины пика. В главном нефе, занимавшем треть длины здания, собрались командиры и штабные офицеры всех орденов легиона. За десятками капитанов и капелланов, стоявших под знаменами своих рот, издалека наблюдали кустодии в золотой броне. Их приставили к Семнадцатому следить за исполнением воли Императора.

Лоргар в привычном для себя стиле обратил унижение в триумф. Он не опустился до такой пошлости, чтобы подчищать историю Несущих Слово, и не стал просить, чтобы в архивах Терры тайно изменили какие-нибудь записи. Здесь, на первой планете, захваченной Уризеном для Императора, он повелел своему легиону публично признаться в грехах. Нарушения законов Владыки Людей были явными и масштабными, пусть же покаяние за них станет таким же.

С собой воины Семнадцатого принесли все материальные воплощения своих знаний и веры: каждую книгу и плексолист, инфокристалл и пергамент с взываниями и псалмами, каждую хоругвь, икону и аквилу, каждую печать чистоты и клятвенную ленту, каждый реликварий и талисман.

Лоргар молчал — все и так понимали, зачем они здесь.

Примарх зажег первый погребальный костер, бросив алтарную свечку на пропитанную маслами груду молельных циновок с колхидской руной Единого, украшенной дополнениями в виде полосок, крыльев, черепов или ореолов. Посторонние обычно принимали этот похожий на «I» знак за сокращение от Imperium.

Начавшийся пожар увенчал собой все сожжения, виденные Кором Фаэроном за последнее время. Большинству присутствующих — в том числе Легио Кустодес, которым предстояло отправить рапорты на Терру, — казалось, что легион весьма наглядно очищается от поклонения Императору.

В самом деле, так и было.

Немногие знали, а другие даже не догадывались, что оно сменится поклонением иного рода. Кор Фаэрон при помощи Братства уже расставил на позиции капитанов и капелланов Астартес, обученных догмам «Старой Веры» — Истины, как ее называли колхидцы, Правды и Закона Сил. В легионе осталось достаточно воинов с той планеты, из поколения, помнившего прежние времена, чтобы распространить Слово среди более молодых космодесантников.

Если бы только знать, что случится дальше…

Первый капитан мысленно поправил себя. Он знал будущее, хотя и не решался обдумывать его в подробностях. Но пастырь всегда верил в замыслы Сил, и теперь они действовали через него. Когда-то божества направили его к Лоргару, и тот момент предопределил сегодняшний пламенный апофеоз веры Кора Фаэрона.

Отныне полный легион Астартес будет служить целям Сил под видом завоевания Галактики для Империума.

Пастырь заметил, что Эреб смотрит на него, держа в руках череполикий шлем. Духовник также добился успеха, и Кор Фаэрон невольно улыбнулся. Он сменил выражение лица на более серьезное, но ответил первому капеллану взглядом в знак признания их достижений и важности этой минуты.

Затем первый капитан посмотрел на Лоргара, надеясь, что найдет нечто похожее и в его взоре, но глаза Уризена были обращены вверх, к эмпиреям за сводами исполинского храма. Подходя к господину, легионеры бросали в разрастающееся пламя знамена и книги, свитки и предметы поклонения.

Очи примарха пылали золотым светом, хорошо знакомым Хранителю Веры. Сейчас Лоргар не видел ничего из реального мира, не обращал внимания на идущих мимо него смертных или подползавшие все ближе языки огня. Им управляла музыка сфер — небесный зов, симфония Вселенной, слышимая только его уху.

Цели Золотого, как и его восприятие Галактики, были совершенно уникальными.

При этой мысли в сердце Кора Фаэрона закралась неуверенность.

Что же все-таки случилось тогда в колхидской пустыне? Силы направили пастыря к Отвергнутым, где ждало орудие его возвышения, или… Привели к Лоргару ближайший караван, которым по совпадению управлял опозоренный бродячий проповедник?

Несмотря на усиливающийся жар погребального костра, по хребту первого капитана пополз холодок — медленный, как закат на Колхиде.

У каждого свое место в замысле Сил. Раньше пастырь считал, что его вознаградили свыше за истовую веру — ниспослали ему Уризена, чтобы помочь жрецу обеспечить триумф Четырех. Сейчас такое мнение показалось ему проявлением гордыни.

И все же именно Кор Фаэрон направил события в нужную сторону. Его трудами и интригами Лоргар оказался в… Варадеше, сердце Завета, куда так или иначе пришел бы по любому из возможных путей. Из самой сути колхидской Церкви следовало, что Золотому суждено присоединиться к ней.

Хранитель Веры вспомнил, как создал миф о Лоргаре, заставивший жрецов Завета сдаться без боя, и его уверенность в себе вернулась — но тут же улетучилась, словно дым от клочков пергамента в костре. Уризен обладал духовными и физическими дарами примарха, он при любых обстоятельствах добился бы главенства в Церкви Колхиды.

Фактически учеба у Кора Фаэрона — в изгнании посреди пустыни — задержала вознесение Золотого на несколько лет.

Первый капитан выругал себя за сомнения. Где же крепость духа, с которой он сотворил из Лоргара великого вождя? Они всегда были наставником и аколитом. Возможно, Кор Фаэрон и проявлял высокомерие, считая, что примарх обязан ему всеми успехами, но он достойно вел Уризена по жизни. Носитель Слова, признавая это, отвечал первому капитану верностью и содействием в его планах.

Учитель и ученик.

Отец и сын.

Неразделимые.

Чтобы успокоить себя, Хранитель Веры снова посмотрел в глаза Золотому, надеясь ощутить прежнюю связь с ним. Он ничего не почувствовал — Лоргар стоял, целиком поглощенный изучением эмпиреев.

Но, если Кор Фаэрон покинет Уризена, кто же заменит его? Ах да, в буквальном смысле легион верных последователей примарха. Большинство из них презирали первого капитана и пламенно завидовали тому, что он, не будучи космодесантником, занимал столь высокую позицию в Семнадцатом.