Страх перед истиной

— У нас будет много времени на это, — она достала из кармана небольшую баночку, в которую неторопливо начала скручивать плёнку проектора. — Я пойду с вами. Мне нужен отпуск от Вернона.

— Смешно, — мужчина ухмыльнулся. — А если серьезно?

— Я серьёзно, Эмиль, — Адель внимательно посмотрела на собеседника, продолжая работать с плёнкой. — Я не знаю, с чего сейчас начать. Как тебе всё правильно преподнести. Так, чтобы и ты понял, и я ничего не упустила. Я сама не так давно поняла положение дел.

— Что ты имеешь в виду?

— Жила я себе спокойно в самой заднице этого мира, — закончив мотать плёнку, женщина закрыла баночку. — И тут поняла, что что-то не так. Все вокруг о детстве что-то рассказывают, юношестве, первой любви. А я ничего не помню. Только какие-то отрывки о пустошах. Я просто была и есть, — женщина встала напротив Эмиля, после чего повела его к выходу. — Так уж получилось, что я наткнулась на Вернона, он какого-то робота покупал. Он задал мне вопрос: «На своём ли я месте». И я поняла, что нет, — Адель остановилась у прикрытой двери. — Он предложил пойти с ним, я согласилась. Задал кучу вопросов. Удобных и не очень. А потом предложил выяснить всё окончательно и восстановить целостность памяти.

— Как?

— Он мне череп вскрыл, — женщина криво, с долей грусти, улыбнулась. — Как он сказал, если я человек, то умру, если нет — нет.

— А что с памятью?

— Ох, Эмиль. Я думала, что с ума сойду, всё как-то разом нахлынуло. Но ничего, справилась, — она сделала паузу. — Подумай об этом. Может сам решишься.

Адель вышла из костела первой. Эмиль, задумавшись, простоял там ещё около минуты, пока Джон его не толкнул в плечо. Было действительно не по себе.

Не дожидаясь наступления вечера, они выдвинулись в путь. Адель молча шла позади, немного отставая. Джон рвался в бой. А Эмиль был сам не свой, но твёрдо понимал, что если за дело взялся, то необходимо было довести его до конца. Впереди был Джанкярд, полный рабов и работорговцев разной масти, назад дороги не было.

Заблудиться было сложно — дорога действительно была одна. В сторону места, овеянного дурной славой, стояли самодельные указатели. Чем ближе был Джанкярд, тем меньше на пути встречалось всякой неприятной живности. Темнело, но останавливаться было страшно, ведь в округе такими путниками они были не одни. Вооруженные господа и так периодически встречались на пути, но никакой враждебности не проявляли.

Город рабов было видно издалека. Огромные металлические стены, охрана вокруг, люди в клетках снаружи…

Если Джону при входе в Джанкярд было не по себе, то Адель и Эмиль чувствовали себя весьма комфортно. Такими вот были пустоши: дикими, злобными и колючими.

Металл. Горы металла вокруг. Какие-то самодельные импровизированные конструкции. Адель шла впереди без спешки, давая возможность остальным рассмотреть город. Никто не спал, всё было освещено. Бедолаги-рабы, которых держали в клетках, с последней надеждой глядели на путников. Джон старался не смотреть в их сторону, ведь в те моменты сердце его сжималось и становилось стыдно, что ничего для них он сделать не в состоянии. Охрана города не смела отобрать у потенциального покупателя оружие.

Это был самый настоящий рынок.

Рынок людей.

У каждого раба была своя цена, у каждого продавца — своя специализация. Кто-то торговал детьми, кто-то продавал взрослых, а кто-то был нацелен на узкую аудиторию и занимался инвалидами. Здесь были также наркоторговцы и мастера-оружейники, но к ним заходили уже после того, как скупали главную цель визита — рабов.

Стоял за всем этим человек, известный остальным как Мучитель. Возраст брал своё, он старел, но все по-прежнему его боялись. На его место никто не смел посягать. Адель вела Эмиля с Джоном сразу к нему. И чем дальше они заходили, тем больше становилось вокруг охраны и меньше клеток с рабами.

Мучитель был не прост, жил во дворце, созданном с нуля из всё того же металла. Без предварительного согласования к нему попасть было практически нереально, но Адель…

Адель была не так проста. Её здесь знали. Именно это место в своих рассказах она называла последним местом, куда хотела бы вернуться; именно это место было той самой «задницей этого мира»; именно это место она любила и ненавидела как свой первый дом на пустошах, который отложился в её памяти. Она здесь когда-то очнулась, имея в голове лишь обрывки памяти и уверенность, что это нормально.

Уродливая на вид девушка, что была, оказывается, секретаршей, под напором Адель в конечном итоге сдалась. Не прошло и нескольких минут до того момента, как они поднимались наверх «дворца» на лифте. Джон посмотрел вниз и заметил, как вручную эту кабину с помощью цепей и прочих механизмов тащат люди. Было гадко, особенно когда неволей пролетала в голове мысль, что на месте этих людей может быть его Ник. Но выбора не было.

Адель продолжала идти впереди, Эмиль попутно разглядывал стены. Здесь было много картин, все они были написаны явно талантливыми людьми. Ряд полотен выглядел потрёпанными настолько, что те казались довоенными. И мужчин был прав в этом выводе — это подтверждала дата написания картины, указанная на самодельной табличке под полотном.

В конечном итоге они стояли под скромной дверью. Адель постучала раз, затем ещё, но более упорно. Лишь после этого раздалось:

— Войдите.

========== Глава 11. Мучитель ==========

Это место показалось Эмилю до боли знакомым. Он пытался всмотреться в каждую мелочь, в каждую деталь, но на выходе ничего не получал. Кроме одной мелкой, но достаточно значительной детали: взгляд Мучителя был пронзителен и прикован только к нему. Эмиль чувствовал себя под таким потоком внимания некомфортно, тем более, от такого человека.

Кабинет, в котором восседал повелитель Джанкярда, действительно можно было назвать кабинетом. Мучитель где-то умудрился достать добротный рабочий стол из тёмного дерева довоенного образа, под стать столу были и шкафы, забитые какими-то книгами, папками и опрятными коробками.

Появление гостей заставило Мучителя встать, до этого же он восседал в удобном даже на вид огромном кожаном кресле на колёсиках. На столе стоял небольшой горшочек с каким-то растением, от которого исходил кисло-сладкий фруктовый аромат. Этот запах напоминал Эмилю сочетание лимона, клубники и яблока фуджи. Мужчина сам не понимал, откуда знал об этих ароматах, однако встреча с Адель, которая, к слову, в сей момент не могла скрыть улыбки, подобные вещи могла объяснить.

— Здравствуй, Адам, — выйдя вперёд относительно своих товарищей, произнесла она.

— Адель, — Мучитель расплылся в улыбке. — Сколько лет, сколько зим.

Мужчина, проведя рукой по своей пышной седой бороде, подошёл к старой знакомой. Осмотрев её с ног до головы, он понял, что та ничуть не изменилась, после чего вновь улыбнулся и обнял женщину. Адель ответила взаимностью, но с долей неловкости: теперь, когда рядом был Эмиль, она не знала, что ей стоит чувствовать.

***

Первая ночь была тревожной. Адель металась из стороны в сторону, пыталась в толпе найти его, своего супруга. Солдаты, что были вокруг, только повышали напряжение, концентрация которого в небольшом бункере и так достигла своего предела. Мысли о беременности лишь усугубляли и без того шаткое положение духа. С каждым последующим днём становилось лишь сложнее и хуже.

«Чёртова мобилизация», — постоянно повторяла она, но не смела при этом ослушаться приказа высших чинов.

Эмиль куда-то пропал ещё на этапе угрозы войны. Его просто увели, но он обещал вернуться. И тот, кто его уводил, с искренней улыбкой шептал Адель, что отец её будущего ребёнка сегодня-завтра вновь будет с ней.

Но его не было.

Когда первые ракеты взлетели, что-либо делать было поздно. Кто-то отчаялся, кто-то пытался покончить с собой, кто-то тронулся умом. В лицо Адель же тыкали бумагами, которые она сама и подписала.

— Я не пойду! — отчаянно кричала она, пытаясь сопротивляться и вырываясь из цепкого хвата двух солдат. — Адам, не смей!