Всесильный

— Как сказать, — Марта встала с кресла и посмотрела на вампира, после чего повернулась к нему спиной. — Родители «хорошие».

Девушка, сделав глубокий вдох, подняла блузку. Ваторе в миг изменился в лице. Шрамы. Множество побледневших шрамов никак не украшали нежную кожу девушки. Даже сам вампир не позволял себе подобного, а сейчас был прилично удивлён тем, как умудрился не заметить этого прошедшей ночью. Это было не сколько мерзко, сколько непонятно: люди веками, когда вампиры решили выйти из тени, пытались объявить их худшими живодёрами, а сами за собою не замечали подобного.

========== Глава 5. Старый друг ==========

Самаэль не мог дать точное определение их взаимоотношениям с Мартой. Это не было дружбой, да и под любовь не подходило. Он не мог сказать, что это всё — взаимовыгодное сотрудничество. Девушка достаточно быстро успокоилась, страх уже не брал верх над остальными её чувствами. Вампир казался не таким уж и плохим соседом. К своему сожалению, Марта прекрасно понимала, что дай ей вновь выбрать между жизнью с родителями и монстром, она выбрала бы второй вариант. Возвращаться домой не хотелось.

Думая о своей семье, девушка испытывала двоякие чувства. С одной стороны, она была благодарна тем людям за то, что они подарили ей жизнь, за кров над головой, за еду и воду, за воспитание и образование. С другой стороны, их методы воспитания делали их теми монстрами, из-за которых твари под кроватью казались белыми и пушистыми. Со стороны семья Уэйд выглядела образцовой. Каждый праздник они выбирались в город или собирались с друзьями на природе, чтобы делать вид, что все друг друга любят. Родители постоянно повторяли Марте и Дороти одну и ту же фразу: «Не стоит выносить сор из избы». И девочки не выносили, боясь, что их в очередной раз накажут.

А наказания, к слову, были разнообразными. Иногда родителям хватало унижать близняшек морально, но большую часть их издевательств занимали побои. Делали это ремнём, плетью, голыми руками, любым попавшимся под руку предметом. Однажды мать толкнула Дороти так, что та полетела вниз по лестнице, сломав в итоге два ребра и руку. Девочке было очень больно, но она ни слова не сказала врачам о том, как так вышло. Отвечала коротко: «Оступилась». Оба родителя лишь кивали и улыбались, а в качестве благодарности дали Дороти «отпуск». Конечно, непослушание каралось, но за мелкие провинности девчонке не влетало. Плюс, как бонус, от домашних дел на месяц в гипсе её освободили. Марта же за это получала по двойному тарифу.

Однажды Марте не повезло разбить мамину любимую вазу из коллекции какой-то японской династии. Само собой, ваза была поддельной, но получать пришлось как за настоящую. Именно с того дня спина девушки исчерчена шрамами. Ей не повезло попасть под отцовскую плеть. Девчонке было всего семь лет, но наказывали её как взрослую провинившуюся перед барином крестьянку. Марта кричала, пыталась вырваться, но всё было тщетно — родители словно наслаждались истязаниями. В конечном итоге девочка попросту потеряла сознание. Дороти при всём желании ничего сделать не могла, ведь боялась, что и с ней сотворят подобное. Да и помогать ей пришлось позже, когда от боли её сестра не могла некоторое время даже пошевелиться. Пришлось поить и кормить её, ведь родители не собирались этого делать. Для других Марта просто заболела.

Сбегать из дома было ещё страшнее. Семья Уэйд была в городе уважаемой. Отец — прекрасный хирург, мать — талантливый адвокат, замечательные люди, столько душ спасли! Вряд ли бы кто поверил детям, что их бьют, как им самим тогда казалось. Да и поймали бы малышек быстро, ведь везде у родителей были свои связи.

До сих пор Марта верила, что Дороти вынашивала в тайне от всех план побега, чтобы просто в один день исчезнуть. И почему-то у девушки это вызывало лишь гордость за сестру.

Самаэль, выслушивая эти истории, был не в восторге. К Марте он пропитывался жалостью, к её родителям — неприязнью, а об убийстве Дороти не жалел, ведь, получается, даже принёс в её жизнь облегчение.

Марта, как оказалось, была на каникулах. Каждый день, с тех пор, как она решила остаться на неопределённый срок в вампирском логове, девушка писала родителям по сообщению: «Всё нормально, жива, здорова». Она была уверена, что большего беспокойства эти люди не заслуживают.

Самаэль неоднократно предлагал девушке что-то сделать с её шрамами, но та каждый раз отказывалась, аргументируя это тем, что она должна помнить, на какие зверства способны родные люди. И с каждой этой фразой Марта всё меньше боялась самого опасного существа в этом городе — Самаэля. Прошло совсем немного времени, а благодаря своему тёплому отношению к гостье вампир казался ей более человечным, нежели многие люди. Он помог Марте, подключив интернет в этой глуши, и та смогла работать удалённо и общаться в социальных сетях. В город девушка выходить не решалась — родители наводили на неё больше страха, чем самое натуральное древнее зло в виде вампира.

Вместе с этим, с каждым последующим днём девушка понимала, что вся её влюблённость в Самаэля — ничуть не глупость, а самое настоящее чувство. Пусть и приспустились розовые очки, но он по-прежнему оставался красивым, а в необходимых местах был способен на заботу. С ним часами можно было общаться, а та ночь, в которую он выпустил свои клыки, почему-то казалась Марте лучшим сексом в её жизни. Да, она не знала о вампире ничего. Но она пыталась наслаждаться тем, что он рядом. Да и Самаэлю, в принципе, от такого соседства было неплохо. Девушка могла быть благодарной, поэтому пыль даже не успевала появляться на поверхностях, а из кухни часто пахло чем-то вкусным. Для этого, конечно, вампиру приходилось выбираться в город и покупать что-то в душных супермаркетах, но оно того стоило. Если мясо у него получалось вкуснее, Марта знала толк в выпечке. Чизкейки, пироги, булочки и любимое вампиром имбирное печенье. Она могла всё. И делала это просто волшебно.

Иногда, конечно, возникали разговоры о Дороти. Девушка то вспоминала что-то из детства, то просто признавала, что грустит. Грустила она и молча, просматривая в интернете новости о сестре, в которых не было ничего нового и конкретного, а иногда и просто ничего… Самаэль каждый раз старался увести Марту от этого, на характерный вопрос о том, зачем он делает, он отвечал, что не хочет, чтобы она опускалась в поток негативных эмоций. Девушка, что не удивительно, каждый раз улыбалась. Ваторе мог вздохнуть с облегчением, ведь врать дальше ему не приходилось. Он не знал, как отреагирует Марта на весть о том, что он и есть причина её маленькой пропажи, а финал всей сказки не такой уж и оптимистичный.

В один из вечеров, когда дом вновь наполнился приятным сладким ароматом выпечки, Самаэль наконец понял, почему его так тянет к Марте. Она была зачарована, но далеко не им. Она была тем, ради чего он решил остаться в городе. Мысль эта в голову вампира взбрела совершенно спонтанно. Люди не пахли так приятно, как эта девушка. Её естественный запах был приятен не для каждого вампира. Ваторе знал, что кто-то ищет именно его. Игра начинала казаться ещё более интересной, нежели изначально. Но как вычислить ведьму вампир пока не знал. Как не знала о своём необычном положении и Марта.

Объявления о поисках Дороти постепенно покрывались другими объявлениями, а новостей так и не было. Удивительно, но никто не стремился искать Марту, родители будто на неё обиделись. Такое положение девушку вполне устраивало. Однако в доме, пусть приятном и просторном, сидеть постепенно надоедало. Хотелось свободы. Марта понимала, что лучший вариант бежать куда-то не самой, а вместе с Самаэлем.

Собственно, сам вампир не был против прогулок в компании девушки. Ему больше не нравилось окружение, все эти другие люди. Нет, вовсе не хотелось их всех перебить. Просто они были лишними.

В городе Марта, идущая под руку с Ваторе, продолжала здороваться с рядом людей, ловя при этом на себе удивлённые и неоднозначные взгляды. Вампиру это внимание не нравилось, но он отчего-то был уверен, что мало кто его запомнит. Если он не хотел оставаться в людской памяти, то и не оставался.