Всесильный

Этот запах…

Он делал это место волшебным. Природа, море, Пэм. Самаэль ощущал, что не просто так она спрашивала про часть его вампирской природы.

— Ты обратишь меня? — Форбс прошептала на ухо мужчине.

— Я даже ждал этого вопроса, — признал он, — но не так быстро.

— Я не хочу стареть, — Пэм поцеловала вампира в шею. — Я хочу быть равной тебе.

— Ты никогда не сможешь быть равной мне, — Самаэль усмехнулся.

— Я имею в виду, что не хочу, чтобы ты боялся меня сломать, — девушка поцеловала его сначала в подбородок, после — в уголок губ. — Физически.

— Я знаю, — Ваторе возбуждался. Он опустил свои руки ниже, положив их девушке на ягодицы.

— Тогда ответь: ты обратишь меня? — Памела и сама не постеснялась опустить руку к паховой зоне вампира.

— Если ты пообещаешь мне быть покорной, — он принялся стягивать с Пэм плавки.

— Обещаю.

— Пообещаешь, что я не пожалею о том, что наделю тебя этим даром? — как только трусики оказались ниже, девушка раздвинула ноги шире, и вампир почувствовал это.

— Я сделаю всё для того, чтобы ты не разочаровался.

— Тогда наслаждайся последними днями своей жизни.

Памела хотела ответить, но Самаэль ей не дал. Он поцеловал девушку. Ей стало одновременно и страшно, и волнительно. Она понимала, что это не угроза, но чётко услышала, что ей придётся умереть. Пэм почему-то верила, что Ваторе её не обманет, отчего лишь отвечала на его ласки. Ей было приятно, особенно от осознания того, чьи именно руки её касаются.

Ваторе слышал, как быстро забилось пока ещё живое сердце Памелы. Он сам точно не знал, чего он хочет, но отдавал себе отчёт в том, что слов на ветер не бросают. Вампир дал время: либо Пэм его убедит, либо умрёт, но настоящей смертью.

Он подхватил девушку на руки и вмиг вынес на берег, ведь секс в воде он не любил никогда. Та немного испугалась, но голоса не подала. Она позволила плавкам упасть на песок, после чего поняла: сейчас никто не даст ей контролировать ситуацию. Ваторе был жёстче, чем обычно. Он уложил девушку на спину и навис над ней. С каждой секундной становилось всё темнее. Пэм чувствовала, как песок врезается в её нежную кожу, но молчала, а как только вампир в неё вошёл, то стало и вовсе не до этого.

Было приятно, отчего девушка жарко вздыхала. Она то прикрывала глаза, то рассматривала Самаэля, который уже не стеснялся при ней «выпускать» свои клыки. Заметив то, что на него смотрят, Ваторе едва заметно улыбнулся. Он резко перевернул девушку, поставил её на колени, и навис над нею. Вампир убрал с шеи девушки волосы и вдохнул её аромат. Пэм зажмурилась, ожидая укус, и не ошиблась, но на этот раз было совершенно не больно. Самаэль отчего-то кусал куда более нежно, чем обычно. Девушка наклонила голову в другую сторону, пытаясь доставить вампиру больше удобства, но тот довольно быстро от её шеи отступил.

На этом с нежностью было покончено. Ваторе схватил девушку за волосы и продолжил своё нехитрое дело. Он не столько боялся навредить Пэм, сколько выпустить изнутри своих демонов. Ему стало приятно, когда мисс Форбс начала двигаться в такт. Она стала стонать громче и прогибаться в спине от усталости, но Самаэль мог лишь продолжать владеть ею.

========== Глава 19. Переждать ночь ==========

Самаэль был чертовски зол. Он по-прежнему сверлил взглядом стоящую напротив него рыжую стерву, но ничего не мог с ней сделать. Она не вызывала страх, но в её руках было две жизни. Она держала двух существ, которые по-разному были дороги вампиру. Вжавшись в угол уборной с отбитым от ударов кафелем уже тряслась от животного ужаса Памела, а в руках вампирши до сих был обессиленный Хиггинс.

Её истинная форма практически не отличалась от человеческого облика, что делало её особенной. Менялся только взгляд: из стервозного превращался в озлобленный. Ваторе ждал. Мужчина знал, что он ей не по зубам, но страх за Уильяма брал верх перед импульсивным прыжком. Он мог спасти только одного. Она либо вытрясет душу из Хиггинса, либо уничтожит за долю секунды Пэм, и Самаэль был не уверен, что до рассвета сумеет найти место, где мог бы закопаться вместе с ней.

— Антония, если ты их отпустишь, мы поговорим, — Самаэль не решался принять свою вампирскую форму. Она явно была не в себе.

— Я тоже пыталась поговорить с тобой, Ваторе, но ты уничтожал всё, что дорого было мне.

***

Это утро было сказочным. После бурного занятия любовью на пляже Пэм долго смывала с себя песок, но оно того стоило. Довольный Самаэль ждал её на кровати, всю ночь обнимал и отвечал на вопросы, а ближе к рассвету исчез. Но девушке было не до этих исчезаний, она проснулась гораздо позже, когда на прикроватной тумбе стояла чашка заварного кофе с чарующим ароматом.

Самаэль под руку гулял с ней по острову. Пэм много думала о том, действительно ли стоит вечная жизнь отречения от ряда человеческих радостей. Ваторе предупредил, что ощущения от жизни станут совершенно иными. Он рассказал о том, что солнце больше не будет припекать и греть, загара на пляже добиться не получится, а вода станет просто водой, а не чем-то живительным и сказочным.

Но, несмотря на это, девушка была в своём решении до конца уверенной. Она понимала, что её смертная жизнь слишком коротка и хрупка, чтобы увидеть действительно всё, а бессмертие эти границы уничтожит. У неё будет целая вечность, чтобы увидеть мир и лучше узнать Самаэля, который поглащал её с каждым днём всё больше. Памела впускала мужчину в своё сердце, а он пытался сберечь эту хрупкую связь. Мисс Форбс, пожалуй, впервые в жизни была настолько счастлива.

— Ты меня убьёшь для того, чтобы обратить? — она крепче сжимала руку вампира, шагая рядом с ним вдоль береговой линии.

— Прости, Пэм, но мне придётся это сделать.

— Ты сделаешь это безболезненно?

— Я не знаю, как люди ощущают боль, — Ваторе улыбнулся, взглянув на спутницу. — Но я постараюсь причинить тебе как можно меньше дискомфорта.

— Как это будет происходить?

— После заката я выпью твоей крови, дам тебе выпить своей. Тебе не понравится её вкус, но ты почувствуешь, что становишься сильнее, — вампир остановился, встал напротив девушки и взял её за обе руки. — Мне придётся убить тебя после этого, Пэм. Я не хочу этого делать, но это необходимо. Чтобы ты не стала низшим вампиром, до рассвета я должен буду лечь с тобой в землю и провести в этом положении день и ночь. После того, как ты очнёшься, ты сможешь понастоящему вкусить бессмертие.

— Низшим вампиром?

— Тебя всю жизнь будет мучить жажда. И ты никогда не сможешь выйти на свет. Ну и, конечно же, ты в нашей иерархии будешь находиться на самых низах, даже если рядом с тобою всё время буду я.

— Ты точно сможешь меня правильно обратить? — Пэм забеспокоилась.

— Ты не первая, кому я передаю свой дар. Не переживай по этому поводу.

— То есть, я стану низшей, если ты не успеешь похоронить меня до рассвета, но ты исключаешь вероятность подобного исхода?

— Да, всё так. Исключаю этот вариант полностью, — Ваторе улыбнулся.

Остаток дня прошёл вполне неплохо. Пэм пыталась надышаться перед смертью, а если конкретнее — съесть как можно больше фруктов, которые к утру доставлял им тот самый пузатый мужичок, показавшийся девушке добродушным. Она не знала, как изменится её восприятие в «другой» жизни, а Самаэль этого предугадать не мог.

Когда солнце стало снижаться по небосводу до линии горизонта, Памела внимательно за этим процессом наблюдала. Ей нравились закаты, а этот и вовсе казался последним в жизни. Становилось грустно, но грусть эта была светлой. Девушка была уверена, что впереди её ждёт больше, чем она потеряет, оставив свою смертную жизнь.

Самаэль всё это был рядом, чувства Памелы он прекрасно понимал. Он старался быть ближе к ней не столько физически, сколько морально. Всесь день он продолжал обдумывать решение о том, стоит ли обращать или лучше убить и выпить, из раза в раз приходя к выводу, что первый вариант не только более гуманный, но и ни к чему плохому привести не сможет. Она в любом случае пропадёт из жизни родителей, из жизней своих знакомых, но так Ваторе не прозовут убийцей. Не будет мёртвого неподвижного тела, не будет и заведённого на вампира дела. Но это всё мелочи…