Страница 82 из 84
– А что, они в зале? – стал осматриваться Михаил.
– Не туда смотришь, братишка… Это там, – осторожным кивком головы указал Станислав в сторону матери и дочери Красницких, сидящих на маленьком диванчике невдалеке от группы оркестрантов. – Пошли, подойдем к ним…
По мере продвижения Станислава и Михаила по бальной зале барышни с ярко выраженной заинтересованностью следили за каждым их движением, за каждым поворотом головы. Взгляды их тревожно взывали, притягивали внимание молодых людей к себе. Одни из них, которым удавалось поймать на себе мимолетные взгляды Станислава и Михаила, сконфуженно отводили глаза в сторону… Другие, встретившись с их взглядами, кокетливо скрывали свои личики за раскрытыми веерами… Третьи, не справившись со смущением, прятались за спинами своих более стойких перед мужским обаянием подруг…
Не остались Станислав с Михаилом и без внимания пожилых дам, сидящих в креслах, установленных по периметру всего зала и обмахивающих себя большими пушистыми веерами из перьев экзотических птиц. Величественно шествуя вдоль периметра бальной залы, друзья галантно раскланивались со всеми окружающими, в том числе и с этими старшими дамами, даруя им по пути следования много своего очарования, пищи для размышления и повод обсудить увиденное. К некоторым из них, хорошо знакомым Станиславу, они подходили, совершали обряд приветствия и, с чувством преисполненного долга, раскланивались и отходили в сторону.
Без учтивого внимания Станислава и Михаила не остались и важные вторые половины этих дам, седовласые, респектабельные господа, на время прерывающие свои разговоры и уважительными кивками голов отвечающие на приветствия молодых людей.
Мать и дочь Красницкие, одиноко сидящие на маленьком диванчике обок оркестрантов, еще издали увидели направляющегося в их сторону господина Войцеховского в сопровождении незнакомого им его попутчика – импозантного молодого человека. Но им бы и в голову не пришло, что господа могут держать курс непосредственно к ним. Ни в один из вечеров господин Войцеховский не удостаивал их своим вниманием, но тут… он и его спутник подошли непосредственно к ним и очень галантно их поприветствовали…
– Госпожа Красницкая, милая Варенька, – поклонился дамам Станислав, – позвольте засвидетельствовать вам мое почтение… А также позвольте представить вам моего друга Михаила Богдана, который сегодня прибыл ко мне в гости…
Михаил учтиво поклонился дамам.
Госпожа Красницкая, маленького росточка женщина в изумрудном платье, под цвет ее больших, широко распахнутых зелёных глаз, и обвешанная, как новогодняя елка, драгоценными украшениями, просто-таки потеряла дар речи…
Находясь в смятении, она подала господам для приветствия свою маленькую руку – сначала Станиславу… потом Михаилу… И тут… даму будто подменили… Посмотрев на Станислава газами, наполнившимися лучезарного блеска, она кокетливо сказала:
– Господин Войцеховский, ваш друг Михаил Богдан просто-таки восхитительной красоты мужчина! Даже не определишь, кто из вас краше. Остается только сожалеть, господа, что я уже не в той поре, чтобы заинтересовать вас собою… Иначе незамедлительно влюбилась бы в вас обоих… Да, да! Влюбилась бы в вас обоих! – залилась вдруг она смехом… Да таким громким, таким вызывающим…
– Госпожа Красницкая, – коснулся губами ее руки Михаил, – будьте предельно осторожны!.. Такую даму, как вы, даже возраст не спасет от любви…
Очевидно, даме не только понравилось сказанное Михаилом, но и раскрепостило её настолько, что она рассмеялась еще громче, еще заливистее, при этом интенсивно обмахивая себя веером и кокетливо играя плечами…
Пока ошеломлённая мадам Красницкая пыталась справиться с головокружительным успехом, скоропостижно постигшим их с дочерью, Станислав склонился к Вареньке, маленького росточка, худенькой, внешне очень непривлекательной, лишённой всяческих женственных форм барышне, и попросил её руку для приветствия.
Изумлённая не меньше, чем её мать, дочь протянула Станиславу свою крохотную ручку и безмолвно уставилась на него широко распахнутыми, точь-в-точь такими же, как и у матери, глазами.
Неожиданно… она уловила легкий запах парфюма господина Войцеховского, такой приятный, такой пьянящий, так неожиданно взволновавший ее робкое, такое ещё не осознанное женское начало. И так ей вдруг захотелось провести рукой по его золотистым, вьющимся волосам. Прикоснуться к нежной коже его лица и не отрывать, не отрывать своего взгляда от его больших, наполненных страстного томления карих глаз. Она ласкала взглядом его узкие, изящные кисти рук, облаченные в белые лайковые перчатки. Ей было приятно, что господин Войцеховский так долго не отпускает ее ручку из сладострастного плена своей руки. А сколько он излучал чувственной мужской энергии, которая очаровывала ее, отвлекала от реального мира. Ей захотелось довериться этому господину и, не выпуская своей ладошки из его руки, последовать за ним куда угодно, хоть на край света, хоть на погибель, только бы позвал за собой…
А еще… а ещё ее воображение будоражил второй господин – Михаил Богдан, такой же красивый, такой же изысканный и галантный, как и сам господин Войцеховский. Взгляд его больших синих глаз, в которых узрела она ласку, мягкость, как мощный магнит, притягивал всю её суть к себе. Ей захотелось всем своим естеством раствориться в этом взгляде и, отрешившись от всего земного, наслаждаться и наслаждаться его ласковостью и силой мужского притяжения. А ещё ей понравились его маленькие, очевидно, очень мягкие на ощупь усики и бородка… Понравились его длинные чёрные кудри волос, которые так гармонично сочетались с его синими глазами и светлой кожей лица.
Варенька знала, что неприлично так откровенно и так долго смотреть на людей, однако ей не под силу было сладить с собой, и она продолжала и продолжала безмолвно смотреть то… на одного, то… на другого господина. Неожиданно… она испугалась своей откровенной несдержанности в чувствах и растерялась окончательно…
– Пан Богдан, а это Варенька, – коротко взглянув на Михаила, нежно, с придыханием, произнёс имя барышни Станислав. – Я говорил вам, пан Богдан, что с некоторых пор все мои тайные желания связаны именно с этой девушкой, и только с ней одной – с Ва-а-аренькой…
– У красивой девушки и имя всегда красивое… – с ласковой задумчивостью произнес Михаил. – И если бы вы, пан Войцеховский, не являлись мне лучшим другом, я бы сделал всё, чтобы вступить в борьбу за право находиться рядом с Варенькой…
– Пан Богдан, кто же вам уступит такую очаровательную барышню, как Варенька!.. – по-прежнему удерживая ручку девушки в своей руке, вымолвил Станислав. – Если бы вы только знали, пан Богдан, с каким нетерпением я ожидал сегодняшнего вечера, чтобы, едва касаясь тоненькой, изящной талии этого хрупкого создания, закружить её в вальсе. О-о-о… Уж не это ли является счастьем!.. Могу ли я, милая Варенька, надеяться на то, что вы позволите мне сегодня пригласить вас на Полонез и первый вальс?.. А потом, на мазурку или котильон? Надеюсь, Варенька не откажет мне в этом счастье?.. – вкрадчиво посмотрел он в глаза обезумевшей барышни…
– Ах… господин Войцеховский, но я обещала князю Карелину посвятить весь сегодняшний вечер… – растерянно произнесла Варенька. – Как же теперь быть?.. – с мольбой в глазах уставилась она на Станислава. Она искала у него помощи в разрешении архисложной для себя задачи…
– Разве Варенька помолвлена с князем Карелиным, чтобы весь вечер принадлежать только одному ему?..
– О, нет, господин Войцеховский! Нет, нет! Мы с князем вовсе даже не помолвлены! – искренне призналась ему девушка.
– Тогда, голубушка, право выбора принадлежит вам! Вам, и только вам! К черту все условности, милая! Вчера пообещала… Сегодня передумала… Вчера одному кавалеру отдала свое предпочтение, а завтра… поменяла его в пользу другого… За то мы, мужчины, и ценим вас, непредсказуемых. Это не позволяет нам расслабляться. В страхе, что можете быть отвоеванными у нас другими кавалерами, принуждаете нас находиться начеку. А что касается князя Карелина, то пусть он и борется рьяно и ожесточенно за руку и сердце своей возлюбленной. Тогда и ценить её будет больше всего на свете. Ведь нет ничего дороже того, что достается нам в великой борьбе!..