Мёртвый хватает живого

И вот сегодня утром — а по предварительному анализу и раньше, но лишь сегодня утром Максим Алексеевич привёз два подходящих трупа, — у него всё получилось.

У него всё получилось, но ему уже давно не хотелось сообщать что-то Кларе. К чему эта демонстрация победы, если весь мир завтра переменится, и гордость его, доктора Таволги, улетучится так же легко, как пентаксин из контейнера? И Люба. Её страшный диагноз. Что рядом с этим Клара? Клара больше не интересовала его. Доказывать ей? Зачем? Он докажет всему миру.

Гордость хороша для яростной научной работы. Она не нужна для того, чтобы выпячиваться перед Кларой или подставлять грудь под цепляемые улыбчивым чинушей ордена. Его гордость будет удовлетворена скорее тем, как он применит полученный газ, чем какими-то там орденами и завистью Клары — умевшей очень быстро сравнить то, что имеет, с тем, что могла бы иметь. Да Клара ведь и стара уже, — она всего на пять лет его моложе.

Применение газа воздаст ему сторицей за все труды, за всё терпение, за долгие годы сибирской «ссылки» в домишке под снос, — и за то, что его упорство некоторые поверхностно мыслящие господа именовали «ослиным». Никакие самые лучшие квартиры в Москве и самые жирные банковские счета — да ведь их и не будет, отлично понимал Таволга, в России это редкость, итог редчайшего везенья, а скорее, плод личных или родственных связей, к занятию наукой уже не относящихся, — не вознаградят его и не восполнят ему жизни, отданной единственной работе.

Вознаградить его и восполнить его жизнь могло только его открытие. И то, как он сумеет им распорядиться.

Глава восьмая

Какая там заказана главная новость?

Регина взяла плейлист на понедельник.

Рыбалка. Губернатор, мэр, лёд, мормышки. Льда, правда, ещё нет, Тура и Пышма не замёрзли, а озёра под таким тонким ледком, что толстяк губернатор под лёд пошёл бы быстрее, чем крестоносцы на Онежском озере. Или на Чудском?

О рыбалке мэра и губернатора кадры на студии уже есть. Январские. Монтажёр подмонтирует. Крупным планом даст руки, мормышки, рыбу. Уберёт заснеженные сосны, сугробы по берегу. Тулупы с мэра и губернатора не снимешь — зато можно упомянуть сильный ветер. Который мужественным сибирским рыбакам — не помеха. Фантазия вмешивается в реальность.

К тому же мэр и губернатор совсем не на рыбалке.

Регина любила свою работу. Чертовски интересно было создавать несуществующие сюжеты по заданному в студии плану. Чем труднее план, тем было интереснее. Часто конструкция сюжета был непредсказуема. Искривленье событийного ряда могло так же удивить журналиста, как Анна Каренина — Льва Толстого. И вот эти-то искривленья, неожиданные повороты и телевизионные сальто-мортале и были высшим пилотажем для тех журналистов-асов, которые, по мнению Сан Саныча, умели соединить несоединимое.

Раньше считалось, объяснял ей Сан Саныч, что аудитория предпочитает новостям фильмы. За последние десять лет положение переменилось до противоположного: при параллельном показе новостей и фильмов на одинаково популярных телеканалах 77 % зрителей выбирают новости. И рекламодатели покупают время в новостях куда охотнее, чем в фильмах. К тому же фильмы стоят денег: надо покупать дорогие лицензии на прокат. Скоро новости вообще вытеснят кино, говорил Сан Саныч. Художественные новости.

Регина знала, почему любила свою работу: она нашла в ней себя. Каждый день она реализовывала себя. Реализовывала за деньги. Другие люди мучаются от своей ненужности и от бедности, а ей платят за то, что она нужна, за то, что она умеет делать лучше всего, — и делает.

Мама ещё в детстве ей говорила: ты, моя Регинка, девочка с воображением. Ты будешь сочинять что-нибудь. Я уверена. Сказки? — интересовалась Регина. Сказки, отвечала мама.

Вот она и сочиняет сказки. Художественный реализм, как выражается Сан Саныч. За денежки. Применяет те способности, которые поощряла в ней мама. Складывает сюжеты, как паззлы. Дырка в сюжете? Нет замёрзли реки и озёра, а нужно показать зимнюю рыбалку? Реки и озёра вмиг замёрзнут, покроются толстым слоем льда. Нужно сделать так, чтобы в новости попала реклама — как часть сюжета? Нет проблем! Напишем новости под рекламу.

Возможно всё. Чудо? Фантастика? Нет, обыкновенная журналистика.

А что тут плохого?… Если это плохое, так плоха и «Анна Каренина». И «Война и мир». И надо выдернуть Толстого из школьной программы. Всё ведь у Льва Николаевича из пальца высосано. Старый Толстой как-то нехорошо называл свои романы: не то пустячками, не то поделками.

Раньше, в молодости, в первые месяцы на «Тюмень ТВ», Регина боялась. Она ощущала какие-то рамки. Что-то сдерживающее. Сковывающее. Направляющее. Были же правила. Происходящее определяет новости, а не новости — происходящее. Случилось что-то — и вот оператор снимает, а она рассказывает и комментирует. Разве возможен иной порядок? События, как и материя, первичны, а новости телеканала — вторичны. И уж разумеется, новости складываются из того, что произошло, а не из того, что удобно для телеканала.

Так её учили на журфаке. И так она и сама считала. Тут всё ясно. Журналист освещает события.

Нет, сказал ей Сан Саныч, это ересь. Истинно, истинно говорю вам, сказал он ей: не журналист освещает события, а события освещают журналиста. Правильно поданные и правильно сделанные события. Освещают карьеру журналиста. И не только освещают, но и освящают. Журналист, стоящий на правильном пути, вхож в святая святых: ему жмёт руку и мэр, и губернатор, с ним здороваются и пьют коньяк депутаты и крупные предприниматели. Его ценит генеральный директор — Александр Александрович Воротыннюк. Он умеет построить репортажи и включить в них рекламу так, что рекламодатели улетают на седьмое небо от счастья. Этот умный, талантливый журналист зарабатывает столько денег, что может покупать квартиры, машины и устраивать семье отдых на Канарских островах. Неужели не заманчиво, говорил Сан Саныч. И неужели у вас, Регина, нет фантазии? Зачем вы сдерживаете себя? У нас что, отменили свободу слова? В советское время был такой слоган: твори, выдумывай, пробуй! Так вот, он не устарел и сегодня. Творите, выдумывайте пробуйте. И Регина вспоминала то, что говорила ей когда-то мама. О фантазии. Буйной фантазии. Но чему же её учили в университете? Почему там ей было скучно? Какие её способности развивали на журфаке? Или там занимались приготовлением серых неудачников, похожих на тех закоренелых неудачников, засевших в альма матер, что тихо вымогают взятки и заполняют за мзду зачётки? Правильно говорят: в России высшее образование — формально. На практике оно непригодно. Будем использовать ум, талант — и фантазию. Умна ли она? Она не знала. Талантлива? Что такое талант, никто внятно объяснить ей не смог. Есть ли у неё фантазия? А вот фантазия у неё есть. Так какого лешего?

И Регина развернулась — во всю мощь своего воображения. Рамки? Цепи? Ограничивающие? Сковывающие? К чёрту! Сан Саныч велит делать то-то и то-то — и в том-то и том-то даёт ей свободу слова — и свободу заработка, — и она будет дурой набитой, если не использует то, что у неё есть от природы. То, что в ней пытались заглушить в университете.

Соединить рекламу питьевой воды с сюжетом о преуспевающей строительной компании — с тем самым, где надо брать у гендиректора интервью? Что ж, пусть директор выпьет стакан воды во время интервью. Не хочет? Ерунда, уговорим. Не поддаётся на уговоры? Заплатим. И поставим бутылку нужной воды ему на стол. Как необходимый для успешной коммерческой деятельности аксессуар. И бокал поставим. С логотипом этой же водомарки. Пусть бокал стоит возле его гендиректорских пальцев с золотыми перстнями, пусть вода служит символом успеха… Теперь все — актёры. И многим приятно себя чувствовать актёром. Участвовать в массовом розыгрыше. И зарабатывать тоже приятно. Думаете, гендиректор откажется от сотни долларов? Он же буржуа, он из-за этой сотни задавиться готов. «Знаешь, как делаются новости?» — многозначительно говорил Регине Сан Саныч, и подмигивал. О, она узнала. Они и вправду делались.