Мёртвый хватает живого

«Спасибо, Валерий Павлович».

«Партия «Единая Россия» провела акцию по приобщению молодёжи к мировым литературным ценностям. На средства партии было закуплено десять тысяч книг современных западных писателей на их родных языках. В течение ноября участникам молодёжного движения «Идущие в ногу» будет предоставлен лицензированный бесплатный доступ к иностранной библиотеке. Специальными премиями партии — сто, пятьдесят и двадцать пять тысяч рублей — будут отмечены трое наиболее активных читателей новой электронной библиотеки».

«О погоде — после рекламного блока…»

Думин выключил телевизор.

— Пойдём ко мне, — сказал Филипп.

Они прошли в его комнату, к столу. Думин сел на кресло справа. Кресло для друзей. Компьютер у Филиппа никогда не выключался. Электроэнергию они не экономили. В прошлом году ввели стопроцентную льготу на электричество для военных, милиции, сотрудников прокураты, судов, эФэСБэ и депутатов. И у Думиных явившийся электрик убрал из щитка счётчик. Соединил провода напрямую. Думину было стыдно, когда это происходило. Стыдно и перед сыном, и перед электриком. И он сунул электрику пятисотрублёвую. Тот выручил его, сказал: «Э, уважаемый, не жалей. Не то перед сыном неловко будет». И Думин дал электрику вторую пятисотрублёвую. На душе легче не стало, но появился повод для другого разговора. Или для молчания. Презрительного. Для молчаливого презрения к себе, к электрику, к депутатам, к государственным служащим, делающим всё для того, чтобы быть не среди народа, но над народом. Для презрения к презирающим.

Ему давно было неловко за свою государственную службу. Перед сыном? Перед электриком? Нет, бери шире, полковник: перед всем народом. То есть перед каждым человеком, что встречался на его пути.

И, как ни странно, его карьера — карьера человека, испытывающего неловкость за своё привилегированное положение, положение, по его мнению, незаслуженное (когда-то он голосовал за Ельцина — только потому, что тот был симпатичен ему за отказ от спецполиклиник, за то, что ездил на «Москвиче»; потом-то увидел: отказ от «Волг» или «ЗИМов» и спецполиклиник был произведён в пользу кремлёвской больницы и бронированных машин с охраной и мигалками), — шла в гору, и он от командира взвода дослужился до начальника гарнизона; от лейтенанта дошёл до полковника. Он рассматривал это не как личную заслугу, но как случайность. Он и профессию свою определял как случайно выбранную. Было в Тюмени ТВВИКУ, окончил он его. Дослужившись до майора, поступил на заочное в военную академию. Как бы по инерции. Не хотелось прекращать карьеру в звании подполковника. Окончил и академию. Лучшим курсантом он не был ни в училище, ни в академии. Думин и вспомнить не мог, почему стал военным. В ответ на этот вопрос он пожимал плечами. Никогда он не говорил о «защите Родины» и «интересах демократии» — так, как говорили многие его коллеги; от этих слов его тошнило. Слыша эти затасканные выражения — которыми в России более принято унижать, нежели воспитывать, — он думал о сыне. Смог бы он сказать Филиппу о «защите интересов демократии»? Нет, и ещё раз нет. Так почему же он должен говорить это другим?

— Папа, ты слышишь меня?…

— Да, прости. Задумался.

— На то ты и Думин.

Он посмотрел на руку сына, ловко управляющуюся с мышкой.

Компьютер Думин не освоил. Начинал читать краткие и полные руководства, брал уроки у сына. Осваивал клавиатуру. Русская раскладка, английская раскладка… Ворд, Экссель, ПауэрПойнт… Плюнул. Было неинтересно. Когда что-то не знаешь, то оно неинтересно и раздражает. Это закономерно. Тому, у кого пальцы летают по клавишам, и кто знает, куда направить курсор, что такое «почтовый клиент» и «чат», ящик занимателен. И даёт много возможностей. А «чайнику» вроде него, полковника Думина… Лучше уж он в шашки с сыном сыграет. Или фильм посмотрит. Или мемуары почитает. Компьютер был единственным, в чём сын полностью переплюнул отца. И без помощи последнего. Ну, так что ж? Думин признавал это. И сын тоже находил, что признать за отцом.

В общем, считал Думин, они были неплохой командой.

И он послушно уставился в экран. «Уайдскрин», 23 дюйма, как говорил Филипп. Профешшинэл.

— Ты вот ругаешь меня, — сказал сын. — За то, что я редко смотрю новости. Политически неактивен. А ведь я знаю новостей больше тебя. Передовая молодёжь, папа, новости узнаёт из Интернета. Телевизор — век двадцатый, Интернет — двадцать первый. К примеру, что происходит в Брянске? А в Волгоградской области? А в Перми что случилось? Или в Курганской области? Ты ничего не можешь сказать. А я знаю. И не от ведущей, перед которой бежит строчка с текстом, и лежит ноутбук, которым она пользоваться не умеет, — а из первых рук. Необработанные новости. И мне интересно. А вот почитай-ка в моём журнальчике сатирическую подборку федеральных новостей. Ну, кому интересно это: «На правительственном совещании Президент сказал, что в ближайшее время следует предпринять ряд шагов, вызванных необходимостью дальнейшего укрепления…»? Ты что-нибудь понимаешь, пап? Или это: «Объединённое молодёжное движение «Идущие в ногу» поддержало предложение Председателя партии «Единая Россия» об утверждении нового названия партии: «Неделимая Россия»? А здесь: «В сенате США прошли дебаты по поводу отмены запретительных пошлин на российскую холоднокатаную сталь. Сенаторы не пришли к какому-либо определённому решению. Однако было высказано мнение, что политика нынешнего Президента РФ в целом согласована с интересами ближайших партнёров. В ближайшие месяцы дебаты продолжатся». Реклама Президента и «Единой России», приправленная заграничным соусом… Или вот тут: «В Думе продолжаются прения по вопросу о переименовании российской милиции в полицию. Как известно, в 2010-м году милиция была переименована в полицию, но в 2011-м, по причине бюджетной неподготовленности к этому мероприятию, было произведено обратное переименование. В начале текущего года отложенный вопрос был поднят президентом. В то время как основным аргументом против переименования служат некоторые бюджетные расходы, связанные с процедурой переименования, в качестве довода «за» рассматривается повышение эффективности деятельности органов охраны правопорядка, которое будет вызвано возрождением в рядах полиции того российского духа верности государству и Отечеству, что неизменно присутствовал в царской полиции. Новая символика, новые звания, новая форма и новый дух поднимут и престиж службы, что, в свою очередь, привлечёт в ряды стражей правопорядка достойных людей, являющихся образцами гражданской доблести и готовых честно исполнять свой долг».

Я, папа, много текстов скопировал в свой журнал. Почти каждый день что-то прибавляется. У меня огромная коллекция. Это история не событий, но того, чего не было. Знаешь, папа, когда наступит очередной Новый год, Президенту нечего будет сказать, кроме: «Предпринять ряд шагов, вызванных необходимостью дальнейшего укрепления». Есть в Сети один сервер, где выкладываются теленовости прошлых лет. Тебе было бы интересно. Эсэсэсэровские новости. Программа «Время» с Брежневым, Горбачёвым. Я смотрел некоторые. Раньше был социализм, а сейчас — капитализм. Папа, а почему новости одинаковые? И почему они одинаково скучные?

Думин встал, прошёлся по комнате. Сам вопрос был таким скучным, что не стоило и отвечать. Да ведь Филипп и понимал, что ответить нечего. Власть всегда одинакова. Но если это понимают мальчишки, которым нет ещё и пятнадцати… Иногда Думину казалось, что сын старше его. И ему, полковнику, хотелось спросить у своего мальчишки совета. Нет, он не спрашивал. А вместо того предпочитал заниматься с сыном теми делами, в которых Филипп понимал меньше его. Например, перебрать двигатель их «Волги». Или крышу сарая шифером перекрыть. Но и в этих делах сын быстро догонял отца.

— Ты сам до этого дошёл, Филипп, или подсказал кто? — спросил Думин.

— Подсказали, папа.

— Кто?

— Генсеки и президенты.

Думин сел обратно на диван.

— Ничего не происходит, — сказал ему сын.