Страница 3 из 13
Необходимо четко понимать для какой цели используется понятие «третье лицо»: если речь идет о динамике обязательства, в которую вовлечен субъект отличный от должника или кредитора, то необходимо вести речь о третьем лице как участнике обязательственного правоотношения; если же речь идет о тех лицах, которые могут попасть под действие тех последствий, которые связаны с динамикой обязательства, в том числе вызванные поведением третьего лица – участника обязательства, следует говорить о третьем лице как не являющемся участником обязательства.
Например, воспринимая поведение гестора в механизме действия в чужом интересе без поручения как поведение третьего лица, мы неминуемо сталкиваемся с тем, что и сами действия гестора (как первопричина) могут затронуть интересы субъектов гражданского оборота, которые будут восприниматься по отношению к доминусу или гестору в качестве третьих лиц. Так, согласно п. 1 ст. 983 ГК РФ действия гестора, совершенные после того, как ему стало известно об их неодобрении со стороны доминуса, не влекут для последнего обязанностей ни в отношении гестора, ни в отношении третьих лиц. Фигура третьего лица (неучастника обязательства) присутствует также в ситуации, когда гестор своими действиями причиняет вред: третье лицо в данном случае выступает в роли потерпевшей стороны – кредитора в деликтном обязательстве (ст. 988 ГК РФ).
Но как бы мы не относились к фигуре тех лиц, которых нормы обязательственного права обозначают термином «третьи лица», в основе формирования такой фигуры всегда лежит интерес этих лиц.
Так, например, п. 1 ст. 460 ГК РФ содержит норму о том, что «продавец обязан передать покупателю товар свободным от любых прав третьих лиц, за исключением случая, когда покупатель согласился принять товар, обремененный правами третьих лиц». Подобное обременение может носить как вещный, так и обязательственный характер и для цели защиты интересов управомоченного третьего лица означает, что возникновением обязательства по передаче товара, обремененного правами третьего лица, затрагивается непосредственно имущественный интерес этого лица. Сам же защитный механизм интереса третьего лица (неучастника обязательства) можно обнаружить по содержанию отдельных норм позитивного права о купле-продаже. В частности, по договору купли-продажи предприятия кредиторы продавца (третьи лица) могут требовать досрочного исполнения обязательств, входящих в состав предприятия (п. 2 ст. 562 ГК РФ). Данный пример касается ситуации, когда определенный имущественный интерес третьего лица непосредственно связан с наличием у него конкретного субъективного права, и этот интерес затрагивается самим фактом возникновения обязательства. Но имеют место ситуации, когда динамикой обязательства может быть затронут имущественный интерес третьего лица, который, в свою очередь, приведет к возникновению у него определенного права. Например, при исполнении обязанности по предоставлению услуг по управлению транспортным средством, предоставленным в аренду, арендодатель несет ответственность за вред, причиненный третьим лицам этим транспортным средством (ст. 640 ГК РФ). В подобной ситуации действием арендодателя при реализации соответствующего обязательства затрагивается интерес третьего лица (неучастника обязательства), который в итоге выразится в оформлении его субъективного права требования, направленного на возмещение причиненного вреда.
Учитывая изложенное, предлагаем при разграничении третьего лица – участника обязательства и третьего лица – неучастника обязательства использовать формулу, опирающуюся на одну из двух моделей: либо на модель «реализация интереса третьего лица», либо на модель «затронутый интерес третьего лица». Таким образом, если речь идет о реализации интереса третьего лица, выраженного в определенном его действии, которым затрагивается динамика обязательства, перед нами третье лицо – участник обязательственного правоотношения (в данной формуле «реализация интереса третьего лица» – это всегда первопричина, а «затронутая динамика обязательства» – это всегда следствие); если речь идет о реализации обязательства, в том числе действиях третьего лица – участника обязательства, которыми затрагивается интерес третьего лица, то перед нами третье лицо – неучастник обязательства (в данной формуле «затронутый интерес третьего лица» – это всегда следствие, а первопричиной выступает непосредственно «реализация обязательства» или «действие третьего лица – участника обязательства»).
Установленная ясность в понимании фигуры «третьего лица» в обязательственном праве, позволяет сосредоточить внимание исключительно на третьем лице – участнике обязательства (далее – третьем лице) и его интересе. Напомним: несмотря на то, что интерес третьего лица всегда лежит за пределами обязательственного правоотношения, его реализация в форме определенного поведения третьего лица в динамике обязательства приводит к удовлетворению интереса должника или кредитора, что, в свою очередь, актуализирует вопрос о содержании таких понятий, как «интерес третьего лица», «интерес сторон обязательства», «интерес участников обязательства».
Действующее законодательство обходит стороной указанные понятия, что, скорее всего, связано с невозможностью дать им оценку с помощью дефинитивной нормы либо другого юридико-технического инструментария, отвечающего за содержание норм позитивного права. Однако это не снижает той роли, которую в целом играет интерес участников обязательства в организации имущественного оборота.
Так, законодатель, оформляя существо принципа добросовестности применительно к сфере обязательственного права (п. 3 ст. 307 ГК РФ), устанавливает обязанность сторон обязательства действовать добросовестно, что означает, в частности, необходимость учета прав и законных интересов друг друга, взаимного оказания необходимого содействия для достижения цели обязательства, предоставления друг другу необходимой информации. Это позволяет предположить, что юридический интерес находится в некотором пограничном состоянии между экономикой и правом. Еще С.Н. Братусь отмечал, что интерес является предпосылкой и целью права[19], что исключает возможность объективизации интересов субъектов гражданского оборота в отрыве от экономики. В этом смысле небезынтересна точка зрения Я.А. Кронрода, который отмечал, что экономический интерес есть не некое психологическое явление, состояние индивидуального и общественного сознания, а форма необходимости реализации материальных, объективных потребностей[20]. Переходя из формы экономического интереса в форму юридического интереса, последний не может потерять сущностные признаки первого.
Вместе с тем в современной доктрине была предпринята попытка определить существо юридически значимого интереса субъектов гражданского права исключительно через категорию «потребность субъекта», игнорируя некоторые признаки, существование которых обусловлено существом отношений экономического базиса. Так, например, имеет место суждение о том, что юридически значимый интерес является потребностью субъекта, имеющей социальный характер и проявляющейся в установлении, изменении, прекращении, защите субъективных прав и обязанностей в правовом отношении с использованием юридических средств для достижения поставленных целей[21]. Представляется, что раскрытие интереса исключительно через потребность не раскроет все существо гражданско-правовых отношений. Являясь продуктом человеческого сознания, многообразие интересов несравнимо шире по сравнению с кругом потребностей, систематизированных наукой, в том числе в иерархическом порядке[22]. Рудольф фон Иеринг определял право как юридически защищенный интерес, понимая под последним субъективное эгоистическое вожделение известной выгоды или пользы[23]. Так, очевидно, что в отношениях купли-продажи покупатель имеет потребность приобрести товар. Однако рассматривать интерес продавца в продаже товара через потребность этот товар продать представляется излишне узким. Продавцом движет эгоистическое вожделение выгоды, а не одна лишь потребность в установлении либо изменении субъективных прав, продаже товара ради продажи товара. Известный психолог С.Л. Рубинштейн отмечал, что попытки свести интерес к потребности, определив его исключительно как осознанную потребность, несостоятельны, поскольку осознание потребности может вызывать интерес к предмету, способному его удовлетворить, но неосознанная потребность как таковая является все же потребностью, а не интересом[24]. Во многих случаях интерес возникает как реакция субъекта на объективную потребность, однако не исчерпывается исключительно необходимостью удовлетворения потребностей. Следовательно, интерес не исчерпывается исключительно потребностью, проявляясь не только как сознательное побуждение, связанное с удовлетворением потребности, но и как стремления и желания субъекта, не связанные с его объективными потребностями. Существует мнение, что формой проявления интереса являются общественные отношения[25]. Однако, как представляется, формой проявления интереса вовне в первую очередь являются действия субъектов, направленные на вступление в правовые отношения по поводу и в целях реализации своих интересов.
19
Братусь С.Н. Субъекты гражданского права. М.: Юриздат, 1950. С. 20. Однако интерес не входит в содержание субъективного права, хотя и подлежит защите наравне с субъективными правами граждан.
20
Кронрод Я.А. Законы политической экономии социализма. Очерки методологии и теории. М.: Мысль, 1966. С. 545–546.
21
Михайлов С.В. Категория интереса в российском гражданском праве. М.: Статут, 2002. С. 23–25.
22
См., напр., Маслоу А. Мотивация и личность. СПб.: Питер, 2008. С. 60–80.
23
История политических и правовых учений: Учебник / под ред. В.С. Нерсесянца. М.: Юрид. лит, 1983. С. 498–502.
24
Рубинштейн С.Л. Основы общей психологии. 2-е издание СПб: Питер, 2009. С. 525. В.П. Грибанов также писал, что неверно отождествлять интерес и потребность, поскольку потребность есть объективная необходимость, а интерес есть потребность, прошедшая через сознание людей и принявшая форму сознательного побуждения. Интерес проявляется в виде стремлений, желаний, намерений. Ученый справедливо отмечает, что именно сложность процесса формирования сознательных побуждений, т. е. интереса, и его зависимость от многих обстоятельств объективного и субъективного характера объясняют, почему интересы действующих субъектов права не всегда точно соответствуют объективным потребностям (см.: Грибанов В.П. Осуществление и защита гражданских прав. М.: Статут, 2000. С. 239–240).
25
См., напр., Михайлов С.В. Категория интереса в российском гражданском праве. М.: Статут, 2002. С. 16; Ульянов А.В. Юридические интересы в системе гражданского права // Журнал российского права. 2014. № 3. С. 119–127.