Страница 1 из 18

Сексуальный дерзкий парень

Лорен Кристина

Кристина Лорен

Christina Lauren

SWEET FILTHY BOY

Серия «Дерзкие истории»

Печатается с разрешения Gallery Books, a Division of Simon & Schuster, Inc. и литературного агентства Andrew Nurnberg

Перевод с английского Марины Тогобецкой

Оформление обложки Екатерины Елькиной

К. и Р. за то, что поехали с нами в Париж и позволили нам привезти его домой.

Глава 1

Миа

День официального окончания колледжа сильно отличается от того, что обычно показывают в кино. Я подбрасываю в воздух свою академическую шапочку, а она, падая, ударяет кого-то по макушке. Налетевший порыв ветра уносит записи основного выступающего, и он импровизирует, произнося совершенно не вдохновляющую речь о том, что ошибки – строительные блоки для светлого будущего, и подытоживает все это неловкими историями о своем последнем разводе. В фильмах не кажется, что кто-то из выпускников, укутанных в синтетические мантии, вот-вот помрет от теплового удара… И я бы заплатила кучу денег тому, кто сжег бы все сегодняшние фотографии.

Но несмотря ни на что, этот день все еще идеален.

Потому что, черт возьми, мы сделали это!

Выйдя после обеда из ресторана, Лорелея, или Лола, как называют ее только самые близкие, вынимает из сумочки ключи и трясет ими перед моим лицом, радостно пританцовывая плечами. Отец целует ее в лоб, изо всех сил пытаясь скрыть заплаканные глаза. Семья Харлоу окружает ее, обнимаясь и заново переживая Десять Главных Моментов церемонии, начиная с того, как Харлоу поднялась на сцену, и заканчивая вручением диплома. Потом они притягивают меня к себе и проделывают то же самое с моими пятнадцатью секундами славы.

Когда они меня отпускают, я улыбаюсь, наблюдая, как они завершают свои милые, знакомые мне ритуалы:

– Позвони мне, как доберетесь.

– Пользуйся кредиткой, Харлоу. Нет, «Американ Экспресс». Все хорошо, милая, это подарок тебе на выпускной.

– Я люблю тебя, Лола. Осторожнее за рулем.

Мы сбрасываем наконец свои душные мантии, прыгаем в Лолин старый битый «Шевроле» и сбегаем из Сан-Диего, оставляя за собой облако выхлопных газов и оглушительного свиста, навстречу музыке, выпивке и всему тому безумию, которое ожидает нас в эти выходные.

Харлоу включает плейлист, который записала специально для этой поездки: Бритни Спирс – со времен первого концерта, на который мы ходили, когда нам было по восемь лет. Совершенно непристойная песня «Фифти Сент», которую наш класс каким-то неведомым образом умудрился сделать центральной музыкальной темой вечера встречи выпускников. Баллада от длинноволосых рокеров из хэви-метал группы – Лола клянется, что это лучшая секс-песня на свете. И еще около пятидесяти композиций, из которых складывается наша общая история. Харлоу увеличивает громкость, чтобы мы могли горланить в духоту и жару из всех четырех открытых окон.

Лола убирает волосы с шеи и протягивает мне резинку, чтобы я ей помогла завязать их в хвост на затылке.

– Боже, почему так печет? – кричит она с водительского сиденья.

– Потому что мы мчимся по пустыне со скоростью шестьдесят пять миль в час на «Шевроле» конца восьмидесятых годов без кондиционера! – отвечает Харлоу, обмахиваясь как веером программкой церемонии вручения дипломов. – Напомни-ка мне, почему мы не взяли мою машину?

– Потому что она воняет солнцезащитным лосьоном и случайными связями? – подаю голос я и вскрикиваю, когда она кидается на меня с переднего сиденья.

– Мы взяли мою машину, – напоминает Лола, убавляя звук динамиков, из которых играет Эминем, – потому что ты чуть не обернула свою вокруг телефонного столба, пытаясь согнать жука с сиденья. Так что я не очень-то доверяю твоей манере водить.

– Это был паук, – возражает Харлоу. – И огромный. С клешнями.

– Паук с клешнями?

– Я могла погибнуть, Лола.

– Еще как могла. В автомобильной катастрофе.

Как только я заканчиваю возиться с волосами Лолы, я возвращаюсь на свое место и чувствую, что впервые за последние несколько недель могу расслабиться, и смеюсь вместе с двумя лучшими и самыми моими любимыми людьми на свете. Жара высосала из меня всю энергию до последней капли, но как же хорошо вот так ехать, с закрытыми глазами таять в кресле, чувствовать, как ветер путает волосы… музыка орет так, что я даже думать не могу. Впереди три блаженные недели лета, до того как я уеду на другой конец страны, и впервые в жизни мне совершенно ничего не надо делать!

– Так мило, что твоя семья осталась на обед, – произносит Лола своим особенным, ровным, осторожным тоном, поймав мой взгляд в зеркале заднего вида.

– А. – Я пожимаю плечами и роюсь в сумочке в поисках жвачки или конфеты, да чего угодно, лишь бы оттянуть время, чтобы не пришлось оправдываться за ранний отъезд родителей.

Харлоу поворачивается и смотрит на меня.

– Я думала, они собирались пообедать вместе со всеми.

– Полагаю, что нет, – отвечаю я коротко.

Не отстегивая ремень безопасности, она полностью разворачивается ко мне:

– Ладно. А что сказал Дэвид до того, как они уехали?

Я моргаю, глядя на бегущую за окном плоскую равнину. Харлоу никогда бы не пришло в голову назвать своего отца, или даже отца Лолы, по имени. Но сколько я ее помню, мой отец для нее всегда был просто «Дэвид», причем произносила она это с максимально возможным презрением.

– Он сказал, что… гордится мной и любит меня. И он сожалеет, что редко говорил это мне. – По ответному молчанию я понимаю, что она удивлена. Харлоу молчит только в двух случаях: когда удивляется или злится. – И, – добавляю я, хотя и понимаю, что стоило бы заткнуться, – что теперь я могу построить настоящую карьеру и принести пользу обществу.

А про себя думаю: «Миа, не буди лихо!»

– Господи Иисусе, – произносит она. – Похоже, он любит ударить побольнее. Что подтверждает, что он полный придурок.

Нам всем смешно, и мы, кажется, решаем закрыть эту тему, потому что, ну правда, что тут еще скажешь? Мой отец действительно та еще задница, и даже если я руководствуюсь его мнением при решении жизненно важных вопросов, это ничего не меняет.

Дорога свободна, и вот уже перед нами из плоской земли вырастает город – запутанные линии огней, ослепительно сверкающих в лучах заходящего солнца. С каждой милей воздух становится холоднее, и я чувствую, как энергия возвращается в машину, когда Харлоу выпрямляется и включает новый плейлист, предназначенный для финального этапа нашего путешествия. Я покачиваюсь, танцуя и подпевая запоминающейся басовой мелодии популярной песни.

– Мои девочки готовы уйти в отрыв? – спрашивает Харлоу, опуская козырек от солнца и подкрашивая губы, глядя на свое отражение в крошечном треснувшем зеркальце.

– Нет. – Машина Лолы вливается на Ист-Фламинго-роуд, сразу за которой блестящим ковром расстилается Стрип, залитая огнями и полная гудящих машин. – А что насчет тебя? Ладно, я буду делать ужасные фото и танцевать с подвыпившими мужиками!

Я киваю, обхватываю Харлоу сзади и делаю вид, что хочу ее придушить. Она притворяется, что задыхается, но кладет руки поверх моих, так что я не могу пошевелиться. Никто лучше Харлоу не умеет так неубедительно отвергать объятия.

– Я люблю вас, психи! – и хотя для других мои слова потонули бы в шуме ветра и уличной пыли, летящей в окна машины, Харлоу целует мою руку, а Лола смотрит на меня с улыбкой. Они как будто запрограммированы не обращать внимания на мои длинные паузы и выуживать звук моего голоса из любого хаоса.

– Миа, ты должна мне кое-что пообещать, – говорит Лола. – Ты меня слушаешь?