Сорок лет назад

— О! Никак, мы опять вместе! От судьбы не уйдешь, — услышал он знакомый голос и вздрогнул всем телом.

Полотенце слетело с его вытянувшегося лица. Перед ним стоял Виктор, все так же самодовольно ухмыляясь.

— Кажется, я забыл запереть дверь, — подумал Максим вслух.

— Да. Дверь была открыта, — непринужденно подтвердил тот, — иначе как бы я вошел, — Виктор прошелся по комнате, открыл шкаф и повесил туда свою кожаную куртку. — Нас поселили вместе. Здорово, правда?

Максим находил, что это вовсе не так уж и здорово. Само намерение выспаться за ночь ставилось под вопрос.

— А я-то думал, что это номер для новобрачных, — кисло заметил он.

— У них не осталось свободных номеров. Нельзя же допустить, чтобы кто-то ночевал на улице. Если хочешь, мы можем раздвинуть эти чертовы кровати.

— Мне от этого легче не станет.

— Как хочешь, — Виктор пожал плечами, его ничуть не затрагивал откровенно недоброжелательный тон. — А я вот, уже позаботился, — кивком головы он указал на край стола, где на круглом подносе стояли раскрытая бутылка коньяка и две наполненные рубиновой жидкостью рюмки.

Он взял рюмки и одну из них протянул Максиму.

— Выпьем за начало нашего знакомства.

Максим покрутил носом.

— Послушай! Должен же я хоть как-то тебя отблагодарить, — настаивал Виктор.

Максим неохотно взял свою рюмку, они чокнулись. Виктор потребовал: «Давай до дна», — и он влил в себя обжигающий напиток.

— Ну как, повторим?

Он резко запротестовал.

— Хорошо, хорошо, я тебя не заставляю, — и Виктор поставил на место опустевшую рюмку. — В таком случае, схожу-ка я тоже приму душ.

Закинув на плечо полотенце и послав с порога прощальный жест рукой, он исчез в ванной. Вскоре оттуда послышался шум стекаемой воды. Максим искал, на чем бы сорвать свою злость, потому что возненавидеть Виктора, в конце концов, было бы несправедливо. Впрочем, урезонил он себя, могло быть гораздо хуже. Могло быть и так, что пришлось бы заночевать в кабине, а это не слишком радужная перспектива, особенно, если на улице февраль. Конечно, за пятьдесят долларов ему, по крайней мере, могли бы дать возможность спокойно выспаться. За свои пятьдесят долларов он бы им тут устроил… За свои — конечно. Но ведь они были не его. А на бюджет фирмы они не произведут никакого впечатления.

Оригинальный вывод, что потеряла на этом вроде как бы фирма, а не он сам, несколько его успокоил. Пожалуй, сейчас самое разумное, пока тот тип моется, выключить свет и лечь в постель, а когда он наконец выйдет, притвориться спящим. Тогда он, по крайней мере, не будет приставать к нему со всякими там расспросами и уговорами, короче говоря, его должны оставить в покое. Максим оценивающе посмотрел на обе кровати. Какая из них удобнее?

Виктор забыл свой кэйс прямо на дорожке, посреди комнаты, Максим о него чуть не споткнулся. Он поднял его за ручку, чтобы убрать с прохода, и тут кэйс неожиданно раскрылся. Что-то тяжелое брякнуло на ковровую дорожку, он не успел заметить — что, после чего оттуда лавиной, накрыв собой таинственный предмет, посыпались полиэтиленовые пакетики, туго набитые белым порошком. С нехорошим предчувствием он взял в руки один, пробуя на ощупь. Пакетик был мягкий и нежный, словно там был крахмал или сухое молоко. Он знал, что в таких случаях содержимое безошибочно определяется на вкус. Но он не опер и не таможенник, ему не нужно было ничего доказывать. На глаз один такой пакетик весил грамм сто. И весь пол был усыпан ими. Тут не один килограмм наркотиков. Максим выпустил из рук пустой кэйс и, присев на корточки, осторожно разгреб кучу у своих ног. Здесь должен быть тяжелый предмет, издавший при падении короткий глухой звук. Вот и он. Это был пистолет «Беретта».

Максим взялся руками за голову, сосредоточенно уставившись на всю эту атрибутику преступного мира. Тут уже было не до шуток. Ему начинало казаться, что он порядочно влип.

В ванной попрежнему шипел душ. Он тревожно покосился на дверь, как бы опасаясь, чтобы Виктор не вошел в эту самую минуту и не застал его перед опустошенным кэйсом.

Скорее все назад! Лишь бы Виктор ни о чем не догадался… Он кинулся собирать разбросанные пакетики и складывать их назад. Наконец пакетики были на месте. Он бросил сверху пистолет и с облегчением захлопнул крышку. Все! Пусть лучше стоит себе в углу: не приведи Бог сам Виктор возьмется за ручку, и снова не выдержат замки. Послала же ему судьба попутчика!

Максим выключил свет и забрался под одеяло не снимая брюк. В это момент в ванной перестала течь вода.

В наступившей тишине Виктор медленно подошел к его кровати, очевидно, желая убедиться, что он уже спит. Только сейчас Максим распознал давно бъющий его озноб. Сердце отчаянно колотилось в груди, но он боялся шелохнуться, и тем самым выдать себя. Лежа спиной к окну и накрывшись одеялом с головой, он полагал, что в густой тени может безбоязненно держать глаза открытыми, и однако же его обнимал холодный страх, пока Виктор, остановившись всего лишь в метре от изголовья, напряженно всматривался ему прямо в лицо. Закрыть глаза было поздно, да и тогда он не смог бы следить за Виктором.

Все-таки, похоже, тот поверил ему, судя по тому как молча зашел с другой стороны и начал раздеватся, не пытаясь включить свет. С замирающим сердцем Максим прислушивался к доносившимся звукам: он слышал, как два-три раза звякнула пряжка поясного ремня, как просела соседняя кровать, как оркестром заскрипели пружины по всей ее длине. Они начинали скрипеть еще не раз, но спустя некоторое время, показавшееся ему вечностью, он услышал за спиной ровное сопение.

Выждав для верности еще столько времени, на сколько был способен, он осторожно спустил ноги на пол, но обуваться не стал, боясь разбудить Виктора громыханием подошв. Натянул на себя часть одежды, остальное собрал в охапку и тихонько выскользнул в коридор.

Кругом все спали, не слышно было ни малейшего движения. Присев на ступеньках лестницы, он наконец обулся. Затем встал, накинул куртку и сошел вниз.

Из комнаты администратора через открытую дверь лилися свет. Услыхав шаги, она выглянула на звук, и непонимающе уставилась на Максима. Вероятно, он должен был ей что-то объяснить. Но она опередила его.

— Так вы уже нас покидаете?

— Д-да… к сожалению, — протянул он, на ходу стараясь придумать подходящий предлог.

— Что-нибудь не в порядке? — допытывалась она.

— О нет, пожалуйста, не беспокойтесь. Все… замечательно. Просто я вспомнил… Мне нужно торопиться. У меня срочный груз.

— Конечно, понимаю, — кивнула администраторша, хотя оставалось неясным, поверила она или нет. — Приезжайте еще.

— Непременно, в следующий раз.

— Ах, вот еще что, — она остановила его у самого порога. Он вопросительно посмотрел на нее с полуоборота. — Вы забыли вернуть ключ, должно быть, он в дверях?

— Ключ? — удивленно переспросил Максим. — Боюсь, вы меня неправильно поняли. Уезжаю я один. Мой сосед немного задержится. Он крепко спит наверху.

Теперь уже администраторша изобразила крайнее удивление.

— Какой сосед? О ком вы говорите? Я вас не понимаю.

— Сосед, которого вы сами подселили ко мне в номер! — возмущенно напомнил Максим.

Она еще спрашивает, какой сосед! И вдруг что-то екнуло у него внутри.

— Извините, молодой человек, но к вам в номер я никого не подселяла! — ответила она с таким видом, словно под угрозой оказалось ее собственное достоинство.

— Но тогда… — он метнул настороженный взгляд поверх лестницы. — Что же он там делал?

— Собственно, в чем дело, вы объясните, наконец?

— Скажите, а тот парень, который появился после меня…

Она должна была его запомнить!

— Постойте! Примерно вашего возраста, м-м… такого же роста, — она измерила его взглядом, — одетый в кожаную куртку, кажется, так? Ведь вы его имели ввиду?

— Вот именно! Что ему было нужно?

— То есть, как это — что? То же, что и всем, переночевать.

— Значит, вы его все-таки поселили?