Страница 7 из 9
Смотря на них, я думала о Джейке. С ним бы я пошла в такое место. И не чувствовала бы себя там не в своей тарелке. Рядом с ним я уверенна. Рядом с ним меня не мучает ничего. На уроках Джейк часто рассказывал о своей семье. О маме, папе, двоюродных братьях, других всевозможных родственниках. О том, как они общаются, проводят праздники вместе, что его мама любит готовить. Как это – жить как они? Думала я. Наверное, здорово, когда ты заботишься о ком-то, а кто-то заботится о тебе. Не делает вид, что заботится, а правда заботится по-настоящему. Их жизнь так прекрасно звучала из его уст. Он рассказывал все эти истории, а я завидовала. Мне хотелось быть частью их, частью его жизни, частью этого мира. А я пока не была. Ну ничего. Я обязательно буду. Обязательно! И от этих мыслей становилось так тепло, так спокойно и весело у меня на душе, что, казалось, даже фонарики, расставленные вдоль берега, подмигивали мне.
Время шло, лето убегало по секундам, как песчинки в песочных часах. Его оставалось мало. А Джейк, казалось, совсем перестал интересоваться мной. Мы редко общались. И виделись в основном в школе. Я переживала. Пролетали дни, часы, минуты, вернуть которые никак будет нельзя. Мои сумасшедшие планы о счастливой жизни с Джейком рушились, как карточный домик. Но мой разум, затуманенный чувством, не в состоянии был адекватно оценивать ситуацию. Я видела только надежду, цепляясь за малейшие мелочи, как за спасательный круг. Видя только цель, которой был он. Только спасение, которое он значил. Я старалась приободрить себя, как могла. Но ничего не помогало, не помогало совсем. Хотя я старалась изо всех сил. Очень старалась сделать каждую нашу встречу особенной. Но было сложно. Английский предательски подводил в самый нужный момент. Застенчивость не позволяла себя выразить.
ВСД было мукой, от которой было вообще не ясно, как избавляться. И только рядом с Джейком голова не кружилась. Рядом с ним просто было спокойно. Колоссальные силы я вкладывала ежедневно в жалкие попытки своей социализации в студенческом обществе. Не понимающему, о чем идет речь, человеку этого не описать. Я была как русалочка. Андерсен про меня писал, точно. Каждый шаг через боль. Как по битому стеклу каждый раз. Голова кружится. И объяснить толком ничего не можешь (чертов английский!). Времени нету. Оно убегает, ускользает, как песок сквозь пальцы. А дурацкий, глупый принц тебя почти не видит и не понимает. И знаешь, что станешь ты пеной морской. Только даже это лучше, чем обратно… А он будет жить. Он будет счастлив. Пусть будет. Для несчастной русалочки достаточно просто хоть минуту рядом побыть. И даже это уже больше, чем счастье…
Постепенно, к концу лета, я с удивлением обнаружила, что у меня появились друзья. Общение с людьми начало становиться не обузой, а радостью. Мы ездили в Лондон, ходили в музеи, в кафе, по магазинам, готовили вместе, смотрели фильмы. И с каждым разом делать все это становилось мне легче и легче. Например, сходить в кино, стало не принуждением, а удовольствием. Лето в Кембридже было прекрасным. Все вокруг было ярким, зеленым и приветливым. Огромные коровы, никого не боясь, живали травку в пяти минутах ходьбы от центра города. Туристы, приехавшие со всего мира, шумели и пестрели на улицах, не уставая всюду фотографироваться. От разнообразия сладостей и вкусностей у меня разбегались глаза. Каждый день можно было пробовать что-то новое, и это не надоедало. Школа занимала только первую половину дня, так что до вечера день был свободен. И я проводила его с друзьями. В этом лете было все, о чем я могла только мечтать. Была свобода, было счастье, были друзья, был Джейк. Это время было чудесное. Мне было хорошо. Но оно заканчивалось. Каждый раз, когда я думала об этом, все начинало ныть и сжиматься внутри.
Вот и пришла последняя неделя.
До отъезда оставались считанные дни. Я так переживала, что не могла больше ни пить, ни есть, ни думать о чем-либо. Что делать? Вопрос, которым я задавалась каждый день со дня моего приезда сюда. Ну почему же он медлит? Почему не говорит мне о своих чувствах? Ведь не может же быть, что их совсем нет! Нет, такого просто не может, не может быть!
Я долго думала и, в конце концов, решилась на отчаянный шаг. Если он молчит, тогда я помогу ему. Я буду первой. Перед нашей последней встречей я купила красивую открытку и написала…
«Мой дорогой, Джейк!
Ты встречаешь много людей. Все они разные. Какие-то запоминаются, присутствие других же проходит мимо тебя, не оставляя следа. Я думаю, мимо тебя прошло очень много людей… и, наверно, достаточно девушек. Могу только представить себе сколько. Но иногда ты встречаешь человека, и он меняет все. Всю твою жизнь, весь мир вокруг. И он становится самым важным для тебя. Каждый шаг, каждая мелочь становится важной. Это как будто ты знал человека всю жизнь, теперь, в самый нужный момент, просто встретил его. Трудно описать насколько, на самом деле, важен для меня ты. Я люблю тебя, мой дорогой Джейк. И надеюсь скоро увидеться с тобой снова.
С любовью, Мария».
Перечитав несколько раз, дрожа от волнения, я положила открытку в конверт. Дело было сделано. Оставалось только отдать ее Джейку.
Пришла пятница. День прощания
Я ждала его на улице, в саду. Еле дыша, считая секунды, я стояла глядя на старые окна колледжа. Нервно теребя в руках конверт, я подняла голову вверх. Небо такое красивое, по-вечернему синее. Как же красиво и спокойно здесь. Впереди стояла деревянная лавочка, рядом с ней дерево. Сколько я всего помню об этом месте. Посмотрев на розовый куст, я печально вздохнула. Воспоминания. Что может быть хуже и лучше их. Картинки всплывают в памяти. Запахи. Звуки. Лица. Ощущения. Некоторые моменты помнишь настолько подробно. До звуков. До воздуха. Помнишь даже муравьев на лавочке. Цвет неба. Форму облаков. Каждый цветок на клумбе. Каждую мелочь. Каждый аромат.
Помню каждое утро и каждый в нем шорох. Помню, как спиной чувствуешь твои шаги. Запах твоих сигарет. Значит – все хорошо. Ты здесь, и все правильно. Так странно, я еще стою здесь, но эти моменты уже стали воспоминаниями. И так вдруг сильно защемило в груди от понимания этого. Но несмотря даже на боль, помнить полезно и важно. Нужно запомнить небо, солнце, форму облаков, цветы на клумбе, утро и твои шаги за спиной… Чтоб даже не на минуту не усомниться в цели. Как это полезно помнить, какие важные они, эти шаги. Сколько ради них нужно еще сделать и пройти. И не смотря на всю боль, это все важно помнить. Чтобы не останавливаться, чтобы двигаться дальше.
Он вышел из двери и улыбнулся мне во весь белозубый рот. У него самая прекрасная улыбка, подумала я, глядя на него. И вообще, он самый-самый лучший. Я улыбалась ему в ответ, а слезы уже выступили на глазах, и в горле стоял комок. Я обняла его и расплакалась. Он утешал меня, что-то говорил. Что все не так плохо. Что все будет хорошо. Пытался шутить. Смеялся. А я не могла говорить. Не могла сказать ему не слова. Я знала, что это конец и не могла, никак не могла перестать реветь. Он все обнимал меня, и не было ничего лучше этих объятий. В них было все, чего так сильно хотелось мне. Уверенность, спокойствие, счастье, и моя сумасшедшая, сумасшедшая любовь к нему. Не знаю, сколько времени прошло. Мне казалось, что прошла вечность. Но она пролетела, как мгновенье перед моими глазами. Сложно объяснить это странное чувство, но мне это показалось именно так. Ему было пора идти.
Я отдала конверт. Он сунул его в сумку, развернулся по направлению к выходу из сада. Я оперлась о подоконник и зарыдала. Сильная теплая рука сжала меня где-то чуть выше локтя. Слезы застилали мне все глаза, но я знала, что это был он. Столько уверенности и утешения было в этой руке, столько мужского и сильного. Что задержав дыхание, я вдруг перестала плакать. Он отпустил руку и, не оборачиваясь, ушел за ворота быстрыми шагами. А я еще долго смотрела ему в след, держась второй рукой за то место, где только что была его рука. Уже не плача.