Страница 3 из 12
В старшей школе я начала подрабатывать ассистентом у хирурга. Его офис напоминал фильм «Плезантвиль». Отбеленный до блеска дом был окружен кипенно-белым забором, а внутри все время что-то происходило. Но, впрочем, было довольно скучно.
Я имела право сидеть в операционной и наблюдать за процедурами. Мне ужасно нравилось, что мой начальник помогает людям ощутить себя красивыми. (А еще я обожала рассматривать результаты круговой подтяжки на очередной маминой подруге! Ха-ха!) Мне даже в голову не приходило, что я могу пойти по другому пути. Моя работа и мои оценки открыли двери в Университет Мэриленда, к тому же я получила полную четырехгодичную стипендию имени Фрэнсиса Скотта Ки. Родители были вне себя от радости: их дочь устроилась в жизни, да еще бесплатно! Понятное дело, что все договоры они подписали секунды за две с половиной.
Я выбрала специализацию по нейробиологии и физиологии, поэтому четыре дня в неделю в восемь утра я уже делала лабораторные работы, жуя ириски, чтобы не отключиться. (На тот момент я не пила кофе.) На третьем курсе я сдала великие и ужасные экзамены на медпригодность – и очутилась на полуторамесячной стажировке в больнице на Лонг-Айленде. Я была на седьмом небе от счастья и полагала, что новый опыт окажется бесценным.
Тем летом мой будильник звонил в шесть утра. Наряжаться не было нужды: больничный халат скрывал одежду. Во время хирургических обходов мне приходилось переодеваться в специальный костюм, надевать сетку для волос и маску для лица. В половине восьмого утра студентам давали план на день. Наша программа была максимально приближена к реальности. От нас требовалось прочувствовать, что это такое – работать врачом.
Insider tip:
Если вам что-то мешает наслаждаться выбранной дорогой, если что-то ноет в груди, значит, пора остановиться.
Каждое утро сталкивало нас с обрыва в бушующий океан сложных случаев. Поэтому к обеду мы мечтали посидеть и обсудить все, что случилось. Каждый придерживался своего мнения. Постепенно я начала понимать, что не разделяю всеобщего энтузиазма и не чувствую настоящей страсти.
Но как же так?
Мне нравились новые знания, я обожала свою школьную работу в офисе пластического хирурга! Почему же мне резко разонравилась больница? Я ничего не понимала. Чувство дискомфорта накатывало сильнее и сильнее, с каждым днем его было все сложнее игнорировать.
Я проводила весь день в больнице и возвращалась домой к угасающей бабушке. Она жила с нами с тех пор, как тринадцать лет назад с ней случился инсульт. Я обожала ее, она была прекрасным человеком, но я страдала, глядя на то, как с каждым днем из нее утекает жизнь. Работа и состояние бабушки просто убивали.
В пятницу днем я принимала душ и выбирала наряд для вечера. Мне очень нравилась мода, и я ненавидела тот факт, что всем было наплевать на мой ежедневный вид (помните халат?). Я скучала по вещам. Мне казалось, что кто-то подрезал мне крылья. Я ненавидела хирургические костюмы. В них я казалась себе неудачницей и уродкой. Сеточки для волос меня просто убивали: попробуйте погулять на публике в шапочке для душа. Маски для лица постоянно смазывали красную помаду. Да, я понимаю, что униформа – не причина бросать профессию. Однако я цеплялась за любую мелочь, лишь бы убедить себя, что медицина – не мое предназначение. Я говорила себе, что мне придется переживать – раз за разом – угасание моей бабушки в других людях и навсегда забыть о моде.
Так вот. Если вам что-то мешает наслаждаться выбранной дорогой, если что-то ноет в груди, значит, пора остановиться. Мне пришлось задать себе вопрос: можно ли бросить медицину по таким пустяковым причинам? Я только что потратила три года на обучение профессии, но я больше не хотела заниматься этим делом. Хотя сама идея бросить все, да еще так резко, казалась мне безумием. Стоит ли отказываться от цели, когда потрачено столько сил? И что, в конце концов, сказать родителям?
У меня был выбор. Я могла продолжить обучение, несмотря на все сомнения. А еще я могла довериться интуиции и проверить, что из этого получится. Я решила, что не хочу сожалеть об упущенных возможностях. Да, мои мечты поменялись, но это не моя вина. Для этого вообще-то и придуманы стажировки. Они позволяют примерить профессию на себя. Я решила быть честной с собой и призналась, что совершила ошибку. Да, ситуация была далека от идеала, но ничего ужасного не случилось.
Должна заметить, впрочем, что медицина оказалась бы для меня проторенной дорожкой. Мне не пришлось бы объясняться со всеми, я бы не чувствовала стыда, не корила бы себя за ошибку. Но мой разум орал благим матом слово «НЕТ», и я не могла его игнорировать. Мне пришлось сделать выбор и закрыть дверь, за которой находилась карьера врача.
Insider tip:
Вы не можете сидеть и ждать, пока вас отведут за ручку в желаемое место работы. Вам придется сделать все самостоятельно.
Я понимала, что разговор с родителями будет очень сложным. Нам придется сесть и выложить все начистоту. Я дождалась субботнего утра. День был тихий, никаких особенных дел не предвиделось, и я знала, что нас ничто не отвлечет. Я не собиралась начинать разговор от рождения Адама и сразу перешла к делу:
– Я долго думала насчет стажировки. Я считаю, что карьера врача – не мое.
Тишина.
– Что ты имеешь в виду? – осторожно поинтересовалась мама.
– Я несчастлива. И дело не просто в больнице. Я не хочу быть врачом.
Снова тишина. Шок. Представьте себя на их месте: разочарование вполне понятно. Они гордились своей дочерью и рассказывали всем, что она будет пластическим хирургом. Всем вокруг!
– Так что вы думаете? Скажите мне что-нибудь, – попросила я.
– А что нам сказать, Элиза? – Кошмар какой, они назвали меня по имени. – Это твоя жизнь. Это твое решение. Делай, что считаешь нужным, – наконец отозвался отец.
– И да, что ты собираешься делать? – надавила мама.
– Пока не знаю. Но надеюсь, что скоро все выясню.
Я встала и вышла из комнаты. Голова шла кругом. Я выложила все начистоту, но мне не стало легче. Меня очень тревожил последний вопрос матери. И мне очень не нравился ее тон. Она будто бы вопрошала: «У тебя же есть план “Б”? Скажи мне, что он у тебя есть!» Я понимала, что ее тревога была небеспочвенна. Мне оставался всего один курс – поздно менять специализацию. Поздно вообще что-либо делать. Ох да, совсем забыла: я понятия не имела, чем хочу заниматься. Мне требовалась спасительная соломинка, но мыслей в голове не осталось.
Несколько недель спустя я была в университете и сидела на кровати в своей квартире. На подоконнике валялся сборник фотографий Артура Элгорта. Я купила его на последнем году обучения в школе. Элгорт снимал моделей, и его портреты получались удивительными. Кристи Тарлингтон, Наоми Кэмпбелл, Линда Евангелиста… Недостижимая, захватывающая красота. Этих моделей в девяностые Карлин Серф де Дадзили превратила в супермоделей. Не знаю, сколько раз я любовалась фотографиями. Но в тот день что-то изменилось. Я вдруг вспомнила стены своей комнаты, увешанные журналами. И тут меня озарило. Ответ был у меня под носом: мода.
Я годами собирала письма главных редакторов и журнальные развороты, чтобы украсить свою комнату. Меня как человека определяла именно эта страсть. Но если бы вы спросили, хочу ли я работать в журнале мод, я решила бы, что вы спятили. Я была уверена, что никто там не работает. Не забывайте, что в те времена вы должны были отправить резюме на бумаге – практически в никуда – и ждать. У нас тогда не было сети: интернета в нашем понимании не существовало. Ни LinkedIn, ни Google! В тот момент я выучила очень важный урок, который несу с собой и по сей день. Вы не можете сидеть и ждать, пока вас отведут за ручку в желаемое место работы. Вам придется сделать все самостоятельно.
Insider tip:
Если из окна башни вам не сбросили веревку, придется строить лестницу.