Сенат

— Да. Он так думает.

Я изумленно таращусь на стены в комнате девушки, сразу понимая, кто она из сестер. На каждой стене висит по три-четыре полки, которые просто уставлены маленькими фигурками.

Кукольник!

И как тут разрешили столько полок в больнице? Это же против правил! Наверное, Морган постарался. Пока Лидия рассказывает, я, словно в музее, начинаю рассматривать каждую фигурку на полке. Запах высыхающего пластилина витает в воздухе, что кажется он у тебя даже на зубах. Морщусь.

— Что значит «думает»?

— Он считает, что контролирует нас.

— А на самом деле?

— Только мою дурочку-сестру.

Маленькие фигурки. Не идеально. Даже небрежно. Нет лиц, нет деталей. Просто куколки с кусками бумажек, на которых написаны имена. Маленькие женщины и мужчины в костюмах, кто сидит, кто лежит, а кто стоит солдатиком. Имена, имена, имена…

Я оборачиваюсь на Лидию, девушка спокойна и безмятежна, даже радостна, будто не впервые видит нас. Стефан смотрится так, будто только сейчас осознал, что он в дурке: напряжен, в глазах страх, кажется, он готов дать деру. Но это только кажется. Стефан никогда не бежит от опасности, как бы ему страшно ни было.

Оливия сидит за столом напротив Лидии и ведет себя будто на допросе. Но Реджина! Вот, кто выглядит страннее всех! Женщина смотрит на Лидию немигающим взглядом, чуть подалась вперед, руки скрещены, будто себя сдерживает. Вид полного отсутствия сознания. Реджина выглядит здесь самой сумасшедшей. Я пробую своим даром понять что происходит, но я ее не чувствую как человека. Будто передо мной манекен.

— Реджина?

Я окликаю ее. Но она делает жест рукой. Глянцевый блеск маникюра сверкает вместе с бриллиантами в ее кольце.

— Вы знаете, что Морган хочет свергнуть Сенат? — Оливия ничего не замечает. Истинный Архивариус, ушедший в допрос. Но Лидия все больше веселится, постоянно оглядывая нас.

— Знаю! Я даже знаю схему. Все произойдет, когда начнется расширение Карцера. Так было задумано! Морган хотел ослабить Старейшин, вот и придумал с расширением! Гениально, не правда ли?

— Откуда будет удар? Кто будет участвовать?

— Удар будет из Карцера. Все Химеры будут участвовать в захвате Сената, пока Морган будет превращаться в Старейшин. Он думает, что они еще люди.

Я смотрю на веселую, кроткую Лидию и пытаюсь понять, что это означает «думает, что они еще люди».

— Как Морган собирается стать Старейшинами?

— Ой! Это просто! Главное, чтобы были три стихии: огонь, вода, воздух. Сначала он должен пройти огонь, затем воду, затем воздух. А затем начать расщепление на три человека. Есть старое заклинание еще у Древних. Оно поможет вобрать силу Старейшину. Главное задача, лишь выжить на этих обрядах. Вот он и собирал себе команду.

Я мысленно свожу все услышанное. Огонь — это однозначно его любовница Марго, вода — это поскудник-амфибия Майкл Слэйд. Воздух? Наверняка, кто-то из новеньких. Расщепление — Саката. Оденкирк вместо Шуваловой, чтобы пережить боль…

— Откуда он достал себе заклинание?

— Как откуда? Он с помощью Дэррила и Мелани оживлял Древних. Я думала, вы это уже давно всё знаете! По крайней мере, думала, что вы придете уже зная, раз нашли меня.

— Ты ведь нас ждала? — Я не сдерживаюсь и произношу вопрос, который так и вертелся на языке.

— Да. Ждала! Очень давно. Уже три года!

Она счастливо смеется. Я отмечаю, как красива и одновременно пугающе выглядит Лидия. В Средневековье таких Инициированных сжигали. Притом ее бы послали на костер только за темные, бездонные глаза инопланетянки.

— Она все знала… Она все знала…

Мы оборачиваемся на этот шепот, в котором слышен ужас и шок. Светоч смотрит со страхом и неприязнью на девушку.

— Реджина? — Стефан, будто слуга, двинулся к Хелмак, что вызвало у меня неприятное чувство брезгливости: хозяйка и ее верный пес. Стефан! Где же твоя независимость? Но Реджина даже не слышит моих темных злых мыслей, она взрывается и начинает отчитывать Лидию, как маленькую. В комнате тут же возникает гул и вибрация, исходящая от Светоча. Я трогаю Хелмак даром и будто ошпариваюсь: она вся взвинчена, в ярости, готовая броситься с кулаками на ошеломленную Лидию.

— Она все знала! Все заранее подстроила с Дэррилом! Вы оба возомнили себя Богом! Решили играться с жизнями! Столько людей умерло, а сколько умрет ради вас! Ты влезла туда, куда не следовало вам соваться! Сопляки! Равнодушная глупая девчонка…

Последнее Хелмак шипит сквозь зубы, словно звук пенящейся кислоты. Лидия некрасиво разевает рот и начинает кричать в ответ:

— Мне не все равно! Мне никогда не было все равно. Но схема действует! Вы же тут! И я не виновата в этих смертях! Они не запланированы! Но я ведь и воскрешала. Анна! Анна Савова давно должна быть мертва! Ей на роду написано было! Но мы с Дэррилом ее спасли! А Оденкирк? Он тоже должен быть мертв! Я могу назвать вам много имен, кто спасся от своей участи благодаря нам!

— Но вы не Боги!

— Реджина? — Оливия первая приходит в себя от шока, требуя от Хелмак объяснений, от которой все сильнее исходят волны магии. Если Светоч взорвется, то это будет страшно! А зная Реджину и ее дар, она нам мозги превратит в болтушку, и место в психбольнице всем точно будет обеспечено.

Хелмак игнорирует Барону продолжая отчитывать девчонку. Я же оборачиваюсь на куколок с именами… Запах пластилина с их стороны усилился. Каждая фигурка — какой-то живой человек с семьей, привычками, личными данными…

— Откуда ты знаешь все их имена? — Я вслух задаю вопрос. Интересно, сколько пачек ушло на все это?

— Дэррил. Мне их называл Дэррил. — Всхлипывает Лидия, громко шмыгая носом. — Его дар отлично лег под мою схему и даже усилился.

Я удивленно оборачиваюсь к Реджине.

— Что за схема? — Стефан поддается вперед. И вместо Лидии отвечает Реджина. Ее голос хрипит. Пожар эмоций потух, и сейчас эта женщина одна лишь сплошная горечь на языке:

— Вся наша жизнь, Стефан. Вот что это значит…

— Не врите! Не вся! — Лидия плачет. От нее исходит боль маленького испуганного ребенка, который сильно разочаровал родителей. — Просто последние пару лет! Я встретила Дэррила и полюбила! Понимаете, он — моя судьба! Мы созданы друг для друга! Как вы смеете нас обвинять в этом? Мы просто хотели быть вместе! А Морган сразу все понял! Это все моя дура сестра! Зачем она выболтала ему, что мы можем? Зачем? Именно тогда все началось!

Сколько помню, Морган давно вынашивал план: сначала стать Темным, затем, стать самым сильным в мире Химер, потом и вовсе контролировать всех. Если верить байкам Франчески, все пошло из-за провала его идеи на съезде Инквизиторов — объединение знаков Инициированных с помощью даров: слишком мало было сторонников, да и сама мысль об опытах над людьми вызвала отвращение. Моргана не остановило и это. Он хотел власти, он хотел публичного признания. А эти девочки просто вовремя попались.

Лидия плакала навзрыд. Слезы блестели на ее уже пунцовых щеках, а соблазнительные губы еще сильнее распухли. Ее била дрожь, будто от холода, а в комнате усилился кислотный запах пластилина, что я почувствовала приступ тошноты. Невольно кинув взгляд на полки рядом с собой, мне на мгновение показалось, что фигурки чуть изменили свое положение…

— Что началось? — Я спрашиваю у всхлипывающей Лидии.

— Вы знаете, в чем проблема пророков? — Лидия уже злобно шепчет, сузив свои кошачьи темные глаза и прекратив рыдания. Сейчас она похожа на маленького, но опасного зверька. Вместо Реджины я слышу голос брата:

— Пророки видят варианты будущего. Оно изменчиво. Поэтому их предсказания всегда ставятся под большое сомнение.

Я еле сдерживаюсь, чтобы не хохотнуть в ответ: ну, конечно, Стефу ли не знать проблемы пророков! Уж шведка точно ему рассказала все особенности своего дара.

— Вот именно! — Радостно вскрикивает на реплику Стефа Лидия. И продолжает: — Случайная встреча, случайное слово, чуть опоздал, чуть поспешил — и вариант сменяется другим. Дарла имела разряд пророка. Она видела даты смерти. И вот, когда Морган убил мою Главную и прибрал ее маленький клан к Альфа, когда я поняла, что Морган хочет использовать меня и сестру, даты смерти начали стремительно меняться у всех. Они сокращались. Но самое страшное — это Дэррил! Мой Дэррил и его дата!