Сенат

— Английский, французский, немецкий, итальянский. Это языковая база Инквизиторов Саббата. Потом я выучил китайский, японский не до конца. Когда был на охоте, заклинание не завершилось.

— Ну, вот видишь! Тебе обязательно надо выучить русский. Могу без заклинания обучить матерным словам!

Он начинает смеяться.

— Да, Мелани очень удивится, если я буду ругаться на русском.

— Да ладно… Кевин, умел. Я его научила.

И оба замолкаем, так как вернулись к тому же от чего уходили — к своим демонам.

— Пойду, душ приму, а ты собирайся, день будет долгим.

Я киваю. Оденкирк встает и направляется в ванную. Слышу, как там включается вода и идет движение — это немного приводит мои мысли в порядок. Надо одеться. Я скидываю одежду, беру блузку, которая уже высохла, разочарованно отмечая, что некоторые пятна крови все равно не отстирались, да и отсутствие пуговиц тоже не добавляло ей очков. Хорошо, что кофта из такого материала, который не надо гладить, а то я бы была еще и мятая. Одевшись, я причесываюсь и сажусь на диван, понимая, что готова. Шум воды все еще доносится из душа, добавляя нервозности моему нетерпению. И тут приходит мысль, что пока Оденкирк моется, я могу спуститься в ресторан и купить себе чего-нибудь вкусненького.

Недолго думая, так и делаю. На лестнице гостиницы меня встречают тишина и сквозняк, как холодное дыхание кого-то невидимого. Ступени все также противно скрипят под ногами, будто возмущаясь, что нарушаю их покой.

Найти ресторан — несложно: он находился за массивными деревянными дверями с витражами в стиле арт-нуво, из которых многообещающе доносились сладкие ароматы еды.

— Доброе утро! — Улыбкой расцветает некая пожилая мисс. Судя по форме на ней, она отвечает за ресторан.

— Здравствуйте! Спасите меня.

— С удовольствием! А как? — А она приятная! Короткая стрижка, седые волосы, милая улыбка. Морщины добавляют ей шарма.

— Принесите самое шоколадное, что есть у шеф-повара!

— Я могу предложить вам шоколадный чизкейк, трюфель, шоколадный кекс с вишнями, меренги.

— Давайте чизкейк, кекс и трюфеля. И чаю, пожалуйста!

Через пару минут у меня на столе все уже было, и я поглощала десерты с аппетитом пещерного человека. Когда был съеден последний кусок шоколадного кекса, я почувствовала себя удовлетворенной. О да! Не зря его считают афродозиаком. Почти как секс. Боже, ну когда прекратятся эти перепады настроения и безумные желания?! Хорошо, что у меня сдвиг на шоколаде; я слышала, у некоторых беременных вообще появляются странные гастрономические пристрастия что-то вроде селедки с вареньем или горелой курицы. Представляю наш разговор в ресторане:

— Что мы можем предложить вам?

— А у вас есть тухлая рыба?

— Простите?

— А сгоревшее мясо, желательно жесткое и с угольками. Ну, или на крайний случай, мне спагетти с джемом.

М да… Ладно. Доза шоколада получена, пора возвращаться в номер для молодоженов. Интересно, Оденкирк помылся? Или продолжает себя намыливать? Хм… А у него чертовски соблазнительное тело. Анька имеет вкус на мужчин! Один Савов чего стоил.

Кстати, мы сегодня сможем узнать что-нибудь про Дэррила? Нам еще Патриций надо отыскать в городе. Но у Оденкирка, вроде как, план есть. А если нет? Можно пойти к Альфа и расспросить их. Ладно. Пора идти. Распрощавшись с милой седой мисс, я отправилась наверх в приподнятом настроении, но, подходя к двери, чувствую неладное — магия неприятно покалывает кожу, что я тут же покрываюсь гусиной кожей. Энергетика Инициированных почти звенит в воздухе.

Зайдя на лестницу, ведущую к флигелю, слышу приглушенный шум — топот и удары падения. Дверь в наш номер приоткрыта и там идет возня.

— Чего стоишь? Проверь номер. — Голос Деннард звучит грубо и резко, что я дергаюсь от испуга. Стерва, нашла нас! Я, крадучись, подхожу к двери и вижу в щель лежащего полураздетого Оденкирка в силке, а возле него Кристен. Его, очевидно, поймали почти на выходе из душа: без рубашки, но в джинсах и с мокрыми волосами. Кажется, он без сознания, потому что от него ни единой реакции. Кто-то еще ходит по номеру и что-то ищет.

— Оденкирк! Эй! Оденкирк! Очнись! — Она трясет его. Слышу мычание. — Очнулся? Где Шувалова?

— Никого больше нет в номере. — Слышу писклявый робкий женский голос из ванной комнаты. Я ее не знаю.

— Она должна быть рядом! Ее вещи все еще тут.

— Откуда ты знаешь? Может, она уже сбежала? — Подает голос Рэйнольд.

— Я вообще не понимаю, какого она к тебе сунулась? А? Ты не хочешь открыть мне эту тайну, как своей ученице? А? Оденкирк! Или тебе совершенно плевать с какой из Шуваловых спать? Главное, чтобы лицо было одно. Так?

— Знаешь, а ты не изменилась. Смотрю, все еще мечтаешь прыгнуть ко мне в постель?

— Что ты с этим ублюдком общаешься? Доложи Моргану, что нашли Оденкирка! И пошли искать Шувалову. — Снова пищит мерзкий голос. Замечаю, что он дрожит то ли от страха, то ли от возбуждения.

— Заткнись, Нора! Лучше сходи вниз, проверь. Может, эта дура, как обычно, свои шоколадные торты пожирает!

Вот сучка-то! Я успеваю спрятаться за дверь, прежде чем выходит Нора. Она даже не замечает меня, уходя в сторону лестницы. Единственно, что я могу рассмотреть — это очень длинные прямые русые волосы, хилое тощее тельце; не похожа на опасную колдунью. Я остаюсь одна в коридоре. В комнате слышится продолжение разговора между Оденкирком и Кристен. Начинаю соображать, чем бы ему помочь? Что же делать?

Я оглядываюсь в поисках оружия или чего-нибудь, чем можно обороняться, и мой взгляд падает на разметанную соль под ногами. Горсть сметена в угол под дверь для прохода внутрь комнаты, но ее так просто в руки не возьмёшь. Черт! Я судорожно снимаю бинты с раны и наматываю их на правую руку, чтобы меньше было ожогов. Но когда беру в руки крупицы, понимаю, что соль меня не обжигает! Я смертная! Поэтому так беспрепятственно и проскочила из номера в коридор! Ну что же? Это сейчас мое преимущество! Недолго думая, я загребаю всю горсть в ладонь, ощущая мелкие крупицы простого вещества, но столь ненавистного всеми Инициированными. А дальше делаю всё быстро и спонтанно: стучусь в открытую дверь, привлекая к себе внимание Кристен, та оборачивается, и я с порога кидаю в нее соль, попадая прямо в глаза, будто песком.

Девушка взвизгивает и хватается за свое лицо. В эту же секунду непостижимым образом Оденкирк рвет силок и одним мощным зарядом ударяет Деннард в голову. Кристен тут же теряет сознание, распластавшись рядом с ним.

— Как не умела плести силки, так и не научилась… — Бормочет Оденкирк, а я закрываю дверь и хватаю свой рюкзак, запихивая туда свои вещи. Пока нахожу свою куртку и надеваю ее, Рэйнольд в это время обыскивает Деннард, лежащую на полу.

— Ты чего делаешь? Валить надо! Сейчас же вторая придет!

— Говоришь, Инквизиция шопинг любит? — Он извлекает из кармана Кристен мои пуговицы с блузки.

— Вот сучка! — Я не сдерживаюсь и пинаю бессознательную Деннард. Тварь! Успела срезать! Наверное, еще на дискотеке. Поэтому так легко и отпустила меня из клуба!

— Давай уходить отсюда! — Он начинает быстро собирать карту, кошелек, нож и хватает свою куртку. Только сейчас замечаю, что все его вещи валяются в одном месте — на кофейном столике. Даже это продумал! Не то, что я — раскидала всё по комнате: рюкзак на диване, расческа на кровати, одежда черт-те где.

Неожиданно раздается стук в дверь, и мое сердце замирает от ужаса. Мы с Рэем застываем в своих позах, в ожидании что будет дальше.

— Кристен! Это я! Открой.

Смотрю на Оденкирка, тот легко кивает мне, и я резко толкаю дверь ногой. Следом от него летит заряд, который почти сносит дверь с петель. Девушка от удара отлетает к противоположной стене и хватается за лицо, сползая на пол. Я вижу, что кровь начинает сочиться из-под ее пальцев. Кажется, мы только что ей сломали нос. Но извиняться времени нет и желания. Оденкирк хватает меня за руку и тащит к лестнице.