Сенат

— Да. Реджина его выменяла на шпионку в Саббате — Кристен Деннард.

— Какая знакомая фамилия! — Ухмыляется он. Не удивляюсь, наверняка пересекался с Дэвидом в Калифорнии. — И Морган решил поменять Кевину знак…

— Не знаю, хотел ли он сделать Кевина Химерой или специально делал… Но получилось вот это.

Я снова смотрю на свой новый знак, который смотрится так на руке, будто давно уже был у меня.

— Объединение. Морган сделал объединение… Ладно! Давай, вставай! Нужно белье поменять и постирать. Миа, наверное, уже отключила маму. Нужно сделать так, что произошедшее ночью был ее сон.

— А как же рука? Она заметит мой знак.

— Предоставь это Миа. — Он почти выдергивает меня из кровати. Я была только в старой застиранной майке и трусах, Дэррил в каких-то черных штанах с голым торсом — теперь можно было рассмотреть всю его татуировку, которая начиналась от шеи и переходила на плечи и вилась до талии: хаос роз, черепов, латыни и чего-то еще. Мы, словно преступники, убирали место преступления, сдирая, будто кожу, испачканное постельное белье с кровати, комкая его и спускаясь с ним вниз к подсобке со стиральной машиной.

Дэррил явно переборщил с порошком, не глядя, сыпанув полпачки Тайда.

— Как ты думаешь, магия ко мне вернулась? — Мои руки были в крови, как и на майке красовались пятна. Нужно сейчас помыться и переодеться. Пока Дэррил молча впихивал ком пододеяльника, я прошла на кухню, решив проверить «излюбленным» способом: нужно нанести рану. Взяв в руки нож, я направила лезвие в кожу, почувствовав снова дурноту — боль от знака всё еще будоражила сознание, слишком мало времени прошло, чтобы ее позабыть.

Мел, успокойся! Это же только порез! Я не собираюсь себе отпиливать руку!

Но рука предательски начинает дрожать, а я задыхаюсь в собственном бессилии.

Ну же, Мел, чёрт возьми, сделай это!

— Хватит! Завтра проверишь. — Дэррил незаметно подошел сзади и выхватил из моей руки нож. — Я бы повременил на сегодня. Сейчас час ночи, нужно идти спать.

— Я не хочу… не смогу.

— Придется. От того, что ты сейчас себе руку повредишь — лучше не станет. Тебя никто не гонит, Мел. Запомни, всё должно быть вовремя. Иди и попробуй уснуть. Я сейчас тебе новое белье принесу.

С этим словами он исчезает в темноте дома, оставляя меня одну дрожащую от пережитого шока. Я, не веря, снова смотрю на свой Знак. Нет, всё тот же. Ничего не изменилось в нем.

Утро для меня началось позже. Ночной переполох вспоминался кошмаром, что даже не верилось, что это было, если бы не знак на руке. Проснувшись, я долго внимательно его изучала, будто я рассматриваю гнойную рану, оценивая степень риска и потерь.

Мне казалось, что знак стал ярче, а линии по запястью, окольцевавшие его, толще и уверенней, чем бывший мой Химерский. Он словно кричал с руки: «Мое место здесь. Я сильней тебя! Не уберешь, не смоешь и не сотрешь. Я вечен!». Луна сцеплялась с солнцем лучами и завитками. Будь подобное в реальности, допустим, если воспроизвести из проволоки, то распутать их было бы очень сложно.

И кто я теперь?

Одевшись, я спустилась вниз, по пути слыша, что на кухне идет разговор, и по голосам там были Басс и Ларсен.

— Нужно узнать как-то.

— Как? У меня нет доступа в Сенат.

— Может, среди своих поспрашивать?

— Может… Только я на слух не могу определить, где вымысел, где правда. Если бы я видел сами эти документы… — Дэррил тяжко вздыхает и смотрит хмуро на свои теплые шерстяные носки со смешными рождественскими оленями. Как я знаю, их подарила Миа, и они были самые любимые у Дэррила и самые теплые, поэтому ему плевать было, что они нелепо смотрятся, когда он одет во все черное.

— Здравствуй. — Эйвинд первым заметил мое появление и невольно скользнул взглядом по руке.

— Все уже в курсе? — Я обращаюсь к Дэррилу, на что тот кивает.

Я прохожу и под их острыми хмурыми взглядами наливаю себе чай. После чего, сделав пару глотков, показываю им руку — то чего они так ждали.

— Обалдеть! — Питер хватает мою руку и с любопытством рассматривает Знак, рядом с ним стоит Эйвинд, который, кажется, напуган произошедшим:

— Это из-за нас такое?

— В смысле? — Я перевожу взгляд то на Эйвинда, то на Дэррила.

— Нет. Вряд ли. Скорее всего, из-за того, что мы ее восстанавливали, к тому же у нее очень необычный дар.

— Черт! Это пугает. — Бормочет Питер. Меня начинает это злить, что я выдергиваю кисть из руки Басса — стоят тут и рассуждают так, будто меня нет рядом с ними. Дурацкая привычка!

— Было очень больно? — Неожиданно спрашивает Эйвинд, и я вспоминаю о том, что мне сказал Дэррил по поводу чувств Ларсена ко мне. Я покрываюсь румянцем, опустив глаза, бормочу:

— Всё в порядке. Со мной был Дэррил.

— Угу. В порядке… Я же говорю, орала так, что подумал — ее убивают. — Ну, сказанное Дэррилом очень близко к правде — я реально думала, что умру. — У нее знак горел на руке, будто знаки врат перед аутодафе! И всё в крови. Думаю, если бы не ее дар, то она умерла бы от потери крови…

Все смотрят на меня, а мне становится неуютно — снова ощущение, что я интересный экспонат в музее: «Посмотрите налево — здесь вы видите необычную дружбу Химеры и Инквизитора, а теперь направо — вашему вниманию представлен редкий экспонат Инициированных: Девочка-не пойми-кто. У нее не один Знак, а сразу два! Молча смотрим и проходим дальше».

— Миа где? — Внезапно спрашивает Питер.

— Не знаю. Она над матерью ночью колдовала: сейчас либо спит, либо где-то ее носит.

— Черт! А она мне нужна.

— А что такое?

— Да так… Глупости.

Мимо нас гулом проходит зов Дэррила, и через мгновение он выдает:

— Нет ее дома. Где-то с Кристофером.

— Ладно, мы пошли тогда…

Они разворачиваются и прощаются со мной. Эйвинд озабоченно смотрит на меня перед тем, как уйти. Или мне только кажется, что озабоченно? Не знаю…

— Эй! А ты куда? — Я замечаю, что Дэррил начинает одеваться.

— Хочу разузнать про Кевина и твой знак.

— Я с тобой!

— Нет! Я иду к Патрициям и Альфа. Тебя там знают!

— И что? Ты предлагаешь мне дома сидеть? — Я расстроенно начинаю щелкать ногтем. Мне страшно оставаться дома. Что мне делать?

— Мел, ничего страшного не случится. Скоро придет моя мама и Миа.

— Твоя мама? Между прочим, она видела, как рука у меня кровоточила. А сейчас на этом месте вот это! — Я задираю рукав и показываю Знак.

— Успокойся, Миа профессионал. Мама смертная, она не обратит даже внимания на него. — Он уже надел куртку и ботинки. Одет был весьма прохладно для погоды за окном — значит, собирался через порталы идти. — Ах, да! Зайдет мистер Хенришсен, отдай ему эту бутылку. — Он кивает в сторону холодильника: возле него на стойке стоит настойка мисс Финч — эликсир здоровья. Пока я смотрела на настойку в коньячной бутылочке, Дэррил уже успел уйти, громко хлопнув дверью.

Я не сдерживаюсь и выдаю стон безнадёжности своего положения. Ну почему так? Чувствую себя бесполезной и одновременно опасной, будто заражена незнакомым вирусом. Почему у меня этот Знак? Как так получилось? Всё дело в моем восстановлении? Или еще какие-то факторы повлияли на это? Кто я теперь? Что могу?

От нечего делать иду в комнату, которую отдали мне: попробую поспать. Всё-таки ночной переполох не дал выспаться.

— Эй! Кто-нибудь дома! Лорелейн!

Я вскакиваю с кровати на доносящийся мужской голос снизу. Кажется, я забыла дверь закрыть.

— Эээ… Я! Есть я! Вы кто? — Я вылетаю на лестницу и смотрю вниз, где открывается кухня и прихожая. Там, у двери, топчется большой бородатый мужчина с тростью в руке.

— О! Фройлян! Вы не подскажете, где мисс Финч? У вас дверь была открыта. — Мы говорим с ним по-норвежски. Благодаря Дэррилу и его магии, выучила этот язык быстрее, чем английский. Мисс Финч лишь восхищенно удивлялась, как ловко я теряю акцент.

— Мелани, меня зовут Мелани. А дверь я забыла закрыть.

— Плохо, фройлян, плохо! Много всякого народу на улице ходит. Так мисс Финч здесь? — Мужчина тяжело вздыхает. Он очень крупный, с тугим большим круглым животом. Рыжая борода мешала мне разглядеть его черты: глаза были у него добрые, а сам гость вызывал хорошие чувства. Он чем-то напоминал Санта-Клауса, только рыжего.