Сенат

В этот момент проходит странный шорох и непрерывные глухие удары слева. Я оборачиваюсь и вижу, что стоящие люди один за другим падают на пол, как части домино. Последний мужчина сваливается прямо у ног Виктора.

— Охренеть! — Доносится со стороны входа. — У меня никогда так не получалось!

Стефан стоит у двери и смотрит то на кучу тел, то на Виктора, то на меня, прикрепленной к стенке. Химера делает взмах рукой, а я ору Стефу:

— Осторожно! Ножи!

Тесак пролетает в миллиметре от Клаусснера, с громким ударом вонзившись в дверь. Пока я с ужасом смотрю на дрожащий торчащий нож, слышу очередной звук падения тела — Виктор падает, как подкошенный, а вместе с ним тесак и мои оковы превращаются обратно в шарики. И я падаю на пол с небольшой высоты.

— Ты в порядке?

— Мел! Как ты?

Теперь к обеспокоенному голосу Стефа добавляется панический крик Кевина. Отшвыривая со своего пути тела, спотыкаясь о них, они подбегают и в четыре руки начинают меня ощупывать на наличие ран. Но мой дар уже излечил меня раньше них.

— Я в порядке! Я в порядке! Правда! Не тормошите меня так!

— Ты зачем сбежала? Совсем ум потеряла?! — Кевин кричит на меня. Я вижу, что его лицо блестит от влаги, а на лбу пульсирует рана, которую из-за боли сначала принимаю за свою. Я касаюсь его лица, чтобы заживить. Мой дар работает в полную силу, что я залечиваю не только его лоб, но еще кучу синяков и царапин. Кешка нетерпеливо ёрзает под моей рукой.

— Это ты их? — Спрашиваю, чтобы отвлечь, рассматривая кучу тел, пока Клаусснер в ужасе закрывает одну дверь комнаты за другой.

— Нет. Стефан. Я просто ему помог. У Стефа дар разработан только на пару человек. Пришлось разогнать до максимума.

Я убираю руку с его лица и Кешка бесцеремонно ставит меня на ноги, поправляя одежду, как маленькой, что вызывает у меня возмущение.

— Пойдем! Мы, может, еще успеем прорваться живыми из Сената.

Он хватает меня за руку и тянет к лестнице. Я тут же начинаю упрямиться, как ослица:

— Нет! Мне нужно на двадцатый этаж! Мне нужно к Рэю!

— Слушай! Количество трупов растет с каждой секундой! Морган почти закончил обряд! У нас на глазах убило пару друзей, а моего брата сильно покалечило, и ты думаешь после этого еще спасти кого-то? Очнись, Мел! Всё! Мы проиграли!

— Я могу ее выключить! — Реагирует на мое упрямство Клаусснер. Но Кешка отбрасывает эту мысль как непрактичную:

— На четвертом этаже будет проще, если она его пройдет на своих ногах, а нам нужны свободные руки.

Стеф задумывается, Кевин чуть разжимает хватку, и я делаю то, что делала всегда, и что у меня получается лучше всего: я сбегаю.

Ловко выкрутив руку, я даю деру так, будто за мной понеслись все насильники, все Химеры и Архивариусы вместе взятые. Перепрыгнув пару тел, я в одно мгновение оказываюсь у двери в новый Карцер.

— Мел! — Они даже не поняли, что произошло. Их крик раздается только тогда, когда я уже хлопаю дверью и что есть силы несусь по новому коридору. Я бегу, куда глаза глядят, слыша крики и звуки шагов позади себя. Я сворачиваю без разбора то в один коридор, то в другой, то поднимаюсь куда-то вверх по лестнице. Под конец, я прячусь в каком-то маленьком помещении, слыша, как мимо меня проносятся Стефан и Кевин. Пока у меня есть время и они не сообразили, что я их обманула, решаю вернуться на исходную. Но дойдя до развилки, останавливаюсь, как вкопанная. Откуда я прибежала? Где я? Пытаясь прийти в себя и успокоить сбивчивое дыхание, я начинаю оглядываться: большая квадратная площадка, напоминающая ту, на которой я когда-то дралась с Савовым и Стивеном Морганом. Только без мебели, жалюзи и ощущения, что здесь когда-то были люди. Собрав волю в кулак, я пытаюсь логически мыслить: если эта площадь копия той, значит здесь должна быть лестница на этажи. Двигаясь наитием в один из коридоров, снова попадаю на развилку. Справа — обычная глухая дверь, слева — железная с окошком, в котором виднеется главная лестница. Есть! Выхожу на нее. Такая же, как западная и восточная в старом здании, только здесь пахнет свежей краской.

Неоном горит номер этажа: «17». Я смело поднимаюсь наверх. Здесь чисто, эхо отражает каждый звук, но нет чувства опасности, поэтому пролетаю три этажа на одном дыхании, ощущая, как адреналин несется по венам. Рэй, я иду! Слышишь? Иду! Если уготовано умереть возле тебя, даже если умру опять от твоей руки, то согласна. Но я надеюсь на лучшее! Я чокнутая. Я больная. Я давно повредилась умом, поэтому доверяю только сердцу. А оно хочет быть с тобой. Я знаю, что ты поступил бы так же, будь я на твоем месте. Ты бы кидался из последних сил, чтобы спасти меня.

Я выхожу на двадцатом этаже нового здания на такую же площадку, что тремя этажами ниже, что это кажется оптическим обманом, дьявольской ловушкой, что вовсе и не уходила, а пришла в то же самое место. Но раздумывать долго не приходиться, поэтому начинаю двигаться по уже знакомому пути до развилки. И вот стою перед двумя коридорами, уходящих неизвестно куда в противоположные стороны. Что же делать? Может, считалочкой воспользоваться? Я делаю пару неуверенных шагов в один коридор, но оборачиваюсь — вдруг не тот? Вдруг ошиблась? Идти неизвестно куда, надеясь, что приду, в конечном счете, в нужную точку? Я тяжело вздыхаю и опускаю взгляд себе под ноги, где мои сенатские кроссовки уже обагрены чьей-то кровью. Внезапно замечаю маленькую табличку под цвет стен, прикрепленную у пола вначале коридора. Она сделана так, что ее незаметно, если не знать о ее существовании. На ней выбиты маленькие черные цифры «102378». Словно током ударяет: «Видно, это твоя станция, не моя. Иди в западную часть, двадцатый этаж, через коридор 102378».

Ну вот… Я пришла.

Мой поезд прибыл в нужный пункт и, надеюсь, не последний.

Я набираю побольше воздуха в легкие, храбрюсь из последних сил, и смело иду к двери.

Последняя станция

Войдя в новый коридор, снова попадаю в этот жуткий темно-красный свет, и осознаю — я в старом здании Карцера. Запах стоит жесткий, противный, вонь нечистот с жженной пластмассой — разит серой. Первый признак, что без демонов не обошлось. Удивительно, как они смогли вызвать кого-то, когда магия слаба! Я иду, осторожно ступая по коридору, боясь произвести малейший шум. Многие комнаты открыты, в них пустота. Нет ничего и никого. Даже мебели.

Я уже ничему не удивляюсь. Морган, как когда-то мне признался, коллекционер даров, поэтому, возможно, он нашел способы обойтись без магии.

На полу все чаще появляются щепки и обломки, пока не вижу впереди, что межкоридорная дверь между отсеками этажа выломана и раскурочена вдребезги. И оттуда из темноты доносятся звуки: чей-то тихий голос. Я медленно и бесшумно двигаюсь на звук. Под ногой оказывается отличный для обороны кусок дверной коробки. Поэтому, не долго думая, я беру его и, приготовившись к удару, начинаю подкрадываться к проходу. Звук голоса становится четче, по тону ясно, что кто-то кого-то умоляет. Пока в дыре, бывшей когда-то проходом между коридорами, не замечаю пару. Сердце замирает, потому что я их знаю.

— Нина… Пожалуйста, не надо… Ты не такая… Борись! Борись с собой… Нина…

Субботина стоит спиной ко мне; знакомые светлые прямые волосы, резкие контуры тела, тощие руки, как всегда, девушка чуть сутулится из-за своего роста. Возле ее ног лежит никто иной, как Валльде. Он явно ранен, потому что его боль резкими толчками отдается в моем теле. Что-то не так с его животом и ногами. Ной умоляет тихим, сходящим на нет, голосом, призывая опомниться, а сам из последних сил пытается отползти от нее. Запах крови щекочет ноздри, он будто усилился, а вонь серы исчезла, уступив первенство. Я не спрашиваю, что происходит — и так всё понятно. Сегодня стираются рамки человечности: исчезла любовь, надежда, дружба. Хотя мы, глупцы, цепляемся за это до последнего, как Ной, твердящий имя Субботиной и прося вспомнить, кто она такая.

Я резко замахиваюсь и что есть силы ударяю деревяшкой по затылку Нины. Подруга даже не схватывается за место удара, а сразу падает, как подкошенная, прямо на Ноя, вызывая у того спазмы боли.