Инквизиция

— А! Понятно, — кажется, я смутила Еву своей исповедью. — Ну, пойдем. Начнем с косметики.

Там, где продавались духи и косметика, было много света и зеркал. Входя в бутик, тебя сбивали глянец и блеск, пронзая до глазного дна и нервов. Жмурюсь. Каждая поверхность в этом месте отражала мою несуразность, словно крича, что мне надо уйти отсюда, это место не для таких, как я.

— Выбирай, — Ева сунула мне маленькую корзинку и сделала пас рукой в сторону полок.

Это было подобно самоуничтожению: много всего, глаза разбегаются, ощущение никчемности и бесполезности. Боясь привлечь к себе внимание, я сунула первый понравившийся флакон — розово-черную коробку, потому что бутылка духов на ощупь напоминала приятный камень, только из стекла и с гранями. Оттенки запаха не волновали, лишь бы не воняло от меня.

— Всё? — Ева опять смотрит на меня, как на умалишённую. — А косметика не нужна? Помады, лаки, туши?

— Зачем? Я не умею краситься.

— Не хочу, чтобы ты у меня просила косметику, когда понадобится, — Ева вырывает мою корзинку из рук и стремительно идет к другим стеллажам. Пара взмахов руки — и к духам летят блестящие, похожие на карандаши, цилиндрические тюбики. Еще и еще, какие-то баночки пошли за карандашами.

— Ева, остановись. Мне это не нужно!

— Если не будет нужно, выбросишь. — Я смотрю в корзинку и вижу весь этот странный набор, и понимаю, что мне будет жалко все это выкидывать, но и пользоваться я вряд ли буду.

Я вздыхаю. В конце концов, деньги не мои.

Мой взгляд падает на красивые разноцветные лаки для ногтей. И впервые в жизни чувствую желание обладать этим.

— Лаки? Тебе нравятся лаки? — Ева удивленно проследила за моим завороженным взглядом. А я вспоминаю медсестру Люси, у которой каждый день был новый маникюр. И все это так было красиво, когда ее пальцы с блестящими зеркальными ногтями очередного безумного цвета вводят иглу мне в вену, впрыскивая лекарство. Мне в этот момент хотелось такие же.

— Выбирай, Реджина платит, — задорно произнесла Ева, и я, не сдерживая улыбку, кинулась набирать. — О! Да ты рисковая: черный, фиолетовый, красный! Вот уж не ожидала!

— У Люси, медсестры из больницы, были красивые ногти именно этих оттенков!

И Ева смеется надо мной, как взрослые умиляются детям. Наверное, я и была такой сейчас, девочка-нищенка, но зато с духами и лаками.

На этом шопинг не закончился, становясь похожим все больше на каторгу. Одежда, яркая, словно конфетные фантики, тянулась передо мной нескончаемыми рядами. Ева постоянно меня тормошила вопросами «а это как тебе?», «а это?», «об этом что думаешь?». А я ничего не думала. Просто не понимала. Каждая вещь мне нравилась, но я не знала, модная она или нет, подойдет или нет, буду я носить такое или для меня будет чересчур. Единственное, что я смогла выбрать, это было нижнее белье, ведь стыдно признаться, у меня всего лишь была пара трусов и один лифчик, который был мал.

Вскоре своим амёбным поведением я взбесила уравновешенную Еву.

— Вот! Держи! Иди и мерь! — она кинула в примерочную целую гору одежды, похожую на ворох экзотических цветов. На противоположной стороне в бутике со спортивной одеждой висел плакат, где на черном фоне огромными буквами было написано: «JUST DO IT!».

Хорошо, уговорили.

И я задернула занавеску примерочной.

***

Я всю ночь проворочался без сна, мысль, что Она спит через каких-то две комнаты, не давала покоя. Хотелось схватить оружие и проверить, что Она делает. Ощущение ее присутствия возрастало засчет осязания ее боли в запястье, знак инициации рвался сквозь ее кожу, чувствуя магию этого места и свою силу внутри. Все карты спутала амнезия, поэтому знак пропал. Я помню, как удивился в больнице, не обнаружив на тонкой сломанной руке знак Химеры, хотя знал на сто процентов, что это она, что поломанное тело девушки в коме — останки самого страшного существа на планете Земля. Именно тогда пришла эта дурацкая идея попробовать изменить зло во благо. Ведь делают же это Архивариусы! Правда, принудительно, а я хотел надавить на человеческие качества, которые, смел надеяться, в ней ещё не умерли.

Теперь эта затея казалось безрассудной и самоубийственной: с чего я поверил, что могу изменить человека? Тем более Химеру!

Смешно. Абсурдно. Безумно. И как они поддержали это? Теперь мы все ходим по тонкому лезвию ножа. Вжик! И наше горло перерезано ночью в отеле Ливерпуля, оставшись холодным трупом напоминание о нас, как о причуде природы.

«Вы вымираете, Инквизиторы! Скоро не останется для вас места! Мир катится в бездну, в ад. И править будем мы!»

Ее голос будет всегда прорываться сквозь пелену снов и реальность осколком пережитого ужаса.

Моей первой убитой Химерой была старуха, пойманная на воровстве заклятий у Инквизиции, выданной на заклание и сожжение. Седовласая ведьма даже не сопротивлялась, улыбаясь своими белоснежными зубами с клыками, как у хищников, которые появились у нее от возраста и опыта. Именно она произнесла те слова, которые я запомнил, как пророчество, все больше приходя к тому, что это правда — чернота нашей жизни.

Я воин, и пока жив, буду бороться до конца. Нельзя позволить завтра Еве ехать с Химерой в город. Пускай та не помнит, но одна зацепка, одно воспоминание, и всё пойдёт прахом. Ева в опасности! Нужно что-то решать, как-то ее устранить.

Решение приходит быстро: Стефан. Он вырубит Еву на пару минут — этого будет достаточно, чтобы вместо нее поехал я. Уговаривать Стефана не придется. Решено. Завтра я еду вместо Евы.

Осознание, что я дебил и идиот, накрывает меня, когда вижу за завтраком пустые места Евы и новенькой. Простофиля! Все удивлены моим поведением, кроме Реджины, которая смеется над моей промашкой, когда, я проклиная все на свете, выбегаю из столовой, стремясь на кухню.

— Доброе утро, — здоровается со мной миссис Лонг, наша кухарка.

— Здравствуйте, — а сам кидаюсь в секретную подсобку с холодильниками и морозильными камерами. Там мне нужен холодильник, который мы между собой называем «мечтой вампира»: в нем хранится кровь животных, рептилий и даже людей. Сейчас мне нужна кровь хищника.

Первое, что попадается под руку — рысь. Отлично, сойдет.

Налив в стакан воды, я добавляю пару капель крови животного. Прочитав заклинание с именем Евы, я вызвал ведьмин огонь — самое сильное и древнее заклинание поиска инициированной ведьмы. Как пишут в книгах, каждая ведьма или колдун имеет магический огонь внутри себя, и именно это заклятие заставляет видеть следы огня на всех уровнях пространства и времени, главное четко представлять, кого ты ищешь. Чем лучше знаешь, тем быстрее найдешь.

Поэтому Еве от меня не скрыться, я знаю ее достаточно хорошо, а еще я самый лучший колдун среди нас, который отлично может выслеживать ведьму, не сбившись и не заплутав.

Кровь рыси преобразуется в магическую силу, заставляя меня видеть и выискивать «жертву». Я практически чувствую вкус кожи и запах Евы, пространство вокруг меня вспыхивает призрачным мерцанием, показывая, что Ева давным-давно здесь была. Я иду по свежим следам, которые ярким свечением ведут меня из дома.

Схватив свой мотоцикл, я бросаюсь в погоню.

Чем ближе я к Еве, тем сильнее «запах» ее следа, тем материальней образы. Они выбрали Торговый Центр Сент-Джона, и я, словно выпущенная стрела, мчусь на предельной скорости мотоцикла.

Бросив байк на парковке, я рванул бегом в сам Центр. Всё. Им не скрыться. Время пошло на минуты.

Я практически видел призрачный след Евы, который теперь был похож на ее размытые фотографии в здании.

Еще чуть-чуть, и вижу реальную Еву, которая множится в моих глазах сиянием ведьминого огня. Она поворачивается ко мне и идет. Вспышка и заклинание потухает, выполнив свое дело.

— Рэй, ты зачем приехал? — ее голос холоден и вкрадчив, но я знаю, что внутри у нее клокочет гнев.

— Думала меня обмануть? Не получилось.

— Нет, Рэй. Это ты думал обмануть, когда продумывал вчера использовать Стефана. Вырубить меня, как это низко. В следующий раз, будь добр, если замышляешь что-то против меня, хотя бы покинь здание, а не продумывай свой коварный план в паре метров от моей спальни.