Страница 24 из 105
Миссис Лонг чопорная чистоплотная женщина, достаточно требовательная и крепкая на словцо. Она чем-то напоминает мне Салем. Наверное, потому что ее надо слушаться и слушать.
Миссис Лонг учит меня резать овощи, чистить картошку, дает первые уроки кулинарии. Я еще наказана мытьем посуды за всеми вместо посудомоечной машины. Не жалуюсь. Но о маникюре приходится забыть, даже с перчатками на руках.
Именно от миссис Лонг я впервые слышу это слово — Химеры.
— А вы давно здесь работаете?
— С шестнадцати лет. Мои родители здесь жили. Ну куда? Режь тоньше, смотри, какие ломти рубишь! — Она срывается на меня, шлепнув по руке. И я начинаю стараться резать тоньше. Вокруг нас кипят кастрюли и скворчат сковородки. Здесь жарко, душно в такие моменты. Поэтому я стала надевать на кухню очень открытое и легкое: майки с бретельками и юбки до колен.
— А почему Саббат называют Шабашем?
— Дык, ведьмы тут обитали.
— Мисс Реджина говорила что-то, что было это давно.
— Очень давно! Так, а теперь кидай это в воду и режь теперь лук. Посолить не забудь, как я учила!
— Я не понимаю, почему столько времени прошло, а люди до сих пор замок Шабашем называют?
— Ну знаешь, как это бывает, когда что-нибудь плохое случается с человеком, так потом и привязывается прозвище. Вот и с замком так было. Они же, ведьмы, Химерами были.
— Кем?
— Химеры. Считай злые ведьмы. Травлю устраивали на народ. Им же всё нипочем было тогда. Говорят, кровь с черной магией лилась рекой. Вот шабаши и устраивали тут, пока Инквизиция не пришла и не сожгла их всех к чёртовой матери. С тех пор замок и зовут Шабашем. А теперь возьми сливки и добавь туда столовую ложку.
— Так?
— Да.
Я выполняю каждое указание, смотря, как превращается вода с добавлением туда ингредиентов в съедобный соус к мясу.
— Химеры… Слово-то какое. Не колдуньи, а химеры…
— Колдуньи — это колдуньи, а химеры — это химеры. Не путай и не забивай себе ерундой голову. Так! Сходи-ка в кладовую, в ту, что возле лестницы, и принеси мне грецких орехов.
— Так есть же еще!
— Я сказала, сходи, значит — сходи.
Я откладываю нож, чувствуя себя разгоряченной от пара, мне жарко, я потная и мечтаю о душе. Спрыгнув со стула, я с неохотой иду в кладовую.
— Ступай, ступай. И побыстрее! Двигай ногами!
Едва успев выйти из кухни, я налетаю на Рэя. Парень спускался с лестницы для прислуги, что рядом с кухней. И, как тогда, на чердаке, я чувствую легкую панику и головокружение от его присутствия. Он окидывает меня взглядом с головы до ног, после чего закусывает губу и со стоном отворачивается, будто у него болит зуб. После чего кидает злобный взгляд своего цвета грозы и произносит сквозь зубы:
— А еще скромнее кофты не нашлось? — Он кивает на мой вырез и, не дождавшись ответа, срывается в кухню.
Что? Это что сейчас было? Меня обвинили в неподобающем виде? Нормальная ведь кофта! Или мне стоит свариться заживо там?
Обозвав его дураком, обиженная, убегаю в кладовую за орехами. По возвращении вижу уходящего Рэйнольда, который стремительно покидает кухню, не обращая внимания на меня. Будто не меня он целовал на чердаке. Действительно, у него, кажется, крыша подтекает… Или у меня?
Войдя на кухню и отдав орехи миссис Лонг, я узнаю главную новость: завтра приезжают какие-то важные гости. Они будут у нас до ночи. А это значит, завтра весь день торчать ей и мне у плиты.
Да наступит день
Лист бумаги лежал на столе, где черными буквами, шрифтом Times New Roman был написан запрос от Сената на аутодафе.
«Реджине Хелмак и Артуру Хелмак,
Светочам школы Инквизиторов Саббат.
Совет Старейшин святого Сената просит исполнить долг Инквизиции в школе Саббат и покарать ведьму за бесчинства и ряд нарушений a
Обвиняемая — Мария Смитт. Химера.
Наказывается:
— за попытку украсть заклинание у Архивариусов Сената,
— убийство трех смертных,
— применение дара (разряд: телекинез) на людях,
— применение запрещенных заклинаний,
— сделки с дьяволом и продажа души.
Сенат приговаривает ее к сожжению на костре.
Да свершится суд.
Да наступит день.
Dies irae, dies illa.
Совет Старейшин святого Сената».
— Dies irae, dies illa! Господи, как пафосно. Меня всегда воротило от этого выражения! Глупое и бессмысленное.
Я сажусь в кресло и закуриваю. Артур бесшумно смеется надо мной.
— Я всегда думаю, кем бы ты стала, выбери в самом начале путь Химеры?
— Не знаю, наверное, Марией Смитт. — Я откидываю двумя пальцами белоснежный лист, который совершает путь по столу и падает на пол.
— Мне кажется, Химеры многое потеряли в твоем лице. Так или иначе, в тебе от них слишком много. — Артур улыбается мне, затем аристократично пьет свой кофе из миниатюрной позолоченной чашечки. Его слова не оскорбляют меня, наоборот, даже льстят.
— Так или иначе, я здесь. С тобой. Даже душа целая и ни разу не заложенная.
— Если говорить по поводу, что бесит каждого, так вот, мне всегда «нравится», что в обвинении указывается продажа души. По мне, так это личное дело каждого.
— Согласна. Практически все Химеры обращаются к нечистой и закладывают души. Если считать это обвинением, то мы их всех должны сразу же истребить.
Я стряхиваю сигарету в свою любимую пепельницу Сваровски, наблюдая, как на зеркальной поверхности серыми комками пыли падает пепел. Пепел. Слишком много в моей жизни пепла.
— Ты с чего такая нервная? — Артур разворачивает газету и принимается читать биржевые сводки. — Ты никогда так не реагировала на запросы Сената.
— Не нравится мне это всё. Химеры и вправду активировались. И дело не в том, что их больше. Они просто нагло бесчинствуют. Будто живут на всю катушку. Костры Инквизиции слишком часто стали гореть.
— Так, наоборот, хорошо. Чем больше их горит, тем лучше нам.
— Угу. Пока не будет нарушен закон равновесия. Тогда и мы пойдем гореть, или, в худшем случае, будем обращены.
— Успокойся, Реджина. Вызови себе массажистку, в конце концов.
— Не могу, Артур. — Я взвилась, не в силах больше сидеть и начала мерить комнату шагами. Единственное действие, которое я смогла придумать в данную секунду беспомощности. — Они же все ближе и ближе подбираются к нам! Неужели не видишь? Ты знаешь, за что на самом деле судят эту Марию Смит?
— Думаю, не убийство смертных.
— Именно. Эта дура попыталась выкрасть заклинание поиска у Архивариусов. Вот скажи мне, — я подошла к нему, наклонившись, чтобы наши глаза были на одном уровне, — Зачем какой-то Химере заклинание поисковика?
Я слышала, как Артур начал расчленять вопрос и выуживать логические цепочки.
«Зачем?…Хм… Заклинание поиска — сильное заклинание неопределившихся инициированных…»
— Так, — подначиваю я, слыша правильный ход мысли.
«Заклинание древнее… Замешано на крови… Хм… Почему тогда они не использовали ведьмин огонь?»
— Ну-ну, давай! Всё правильно.
«Если не использовали ведьмин огонь, значит, он не в состоянии отыскать нужную ведьму. Значит, либо они не знают ведьму в лицо, либо она еще не инициирована…»
— Так, — довольно протягиваю я. — А теперь скажи, кого ты знаешь не инициированного?
— Мелани?
— Бинго! — шепчу я. После чего поднимаюсь и снова начинаю мерить комнату шагами. — Она ведьма. Но амнезия спутала все карты. Она снова вернулась в начало. Ей опять надо определяться. Ее сейчас не берет ни одно заклинание ведьминого огня или сестринского зова. Химеры знают что-то о ней, знают о ее даре и ее сестры. Но что? Артур, я всю голову сломала! Никто не знает, что это. Но Химеры берегли их, как зеницу ока, делая огромные ставки на них.
— Ну, не очень-то берегли, раз она у нас.
— То была случайность, сам знаешь. Никто не был в курсе этого шабаша. Рэй и Стефан там случайно оказались…
— А с чего ты решила, что Мария Смитт крала заклинание для поиска Мелани? Может, она хотела кого-то другого.