Кто ищет…

— Какой сюрприз?

— Ремонт в моем жилище. Мы же после свадьбы ко мне переедем.

— Понятно, — Аня погрустнела. Мысль о том, что их квартира опустеет, а мама и ставший привычным Сережка съедут, угнетала. А ведь скажи ей кто об это пару месяцев назад — прыгала бы от счастья… — Сереж, а ты бандит? — спросила неожиданно для себя самой.

— С чего ты взяла? — он усмехнулся.

— Ты так дерешься здорово, руки у тебя такие мускулистые, — ответила, краснея и ловя себя на том, что кокетничает.

— Я служил в спецназе Морфлота.

— Сереж, а ты убивал когда-нибудь? — удивляясь собственной наглости, задала новый вопрос.

— Тебе это знать не обязательно, — резко оборвал он и замолчал.

Аня поняла, что ответа не дождется, и откинулась на спинку сиденья. Словно по мановению волшебной палочки, на нее навалилась усталость, но сил не было даже на то, чтобы закрыть глаза и уснуть. К тому же продрогшее тело продолжало трястись от холода. Хорошо бы снять с себя все и залезть в горячую ванну, — мечтательно подумала Аня. Она все ждала, что на битой машине их остановят и оштрафуют гаишники, но, видимо, они тоже попрятались от дождя. Аня так и задремала, додумывая эту мысль.

Сквозь размеренную дрему, лишенную сновидений, Аня почувствовала, как кто-то взял ее на руки, встрепенулась было, но тут же успокоилась. Сережка… Нехотя открыла глаза, улыбнулась, крепко обхватывая его шею. Воспоминания о Ваське с дружками подернулись дымкой, стали казаться кошмаром, а не реальностью. Это все потому, что у них ничего не вышло, — рассудила она. Думать о том, как бы жила, если Сережа не подоспел вовремя, не хотелось — становилось до одури страшно, будто заглядываешь в бездну, стоя на ее краю. Сережа занес ее в подъезд, начал подниматься по этажам. В животе больно кольнуло, напоминая об ударе коленом, Аня поморщилась. Ничего — заживет. Сильнее прижалась к Сереже, крепче смыкая руки на шее — пусть ему будет легче нести ее по ступенькам. Через несколько минут он поставил Аню на ноги в прихожей своей съемной квартиры.

— Проходи. Будешь первой гостьей после ремонта, — стягивая рваную футболку, произнес Сергей.

Она скинула кроссовки и, осматриваясь, прошла в комнату. Высокий белоснежный потолок с едва уловимым рисунком, будто нанесенным серым грифелем, янтарные стены с оттиском, паркетный пол. Раскладной диван, кресла и гардероб в бежевых тонах, круглый стол, широкий экран телевизора на высокой тумбе. Светло, уютно, по-домашнему тепло. Аня представила, как Сергей с мамой будут сидеть в обнимку на разложенном диване… Им будет хорошо без нее. В сердце будто кольнули иголкой. Аня вздохнула, хотела присесть на кресло, но не решилась — ее одежда оставалась насквозь мокрой.

— Нравится? — спросил Сергей, входя следом. По интонации Аня догадалась, что ему хочется услышать похвалу.

— Угу. Маме понравится…

— Да… Я надеюсь, — с нотами грусти в голосе произнес Сергей, вытаскивая чистые футболки и шорты из гардероба. Подошел к Ане, положил на стол одни из них. — Это тебе, а свое в ванной на сушилку повесишь.

— Спасибо.

— Хоть скажи, за что они на тебя взъелись? — спросил он, присаживаясь на подлокотник кресла.

— Да это все Васька! Ей все кажется, что я ей жить мешаю! Когда мне хорошо, ей — плохо.

— Понятно… Может, ты у нее парня какого отбила?

— Да нет… наверное… — Аня попыталась вспомнить, когда и вправду переходила дорогу Василисе, но не смогла. Просто не общалась с ней — и все.

— А может, она к Женьке твоему неравнодушна? — продолжал строить догадки Сережа.

— Да он не мой уже, — ответила, чувствуя, как кровь приливает к щекам.

— А кто тогда? Анют, не темни, рассказывай, с кем ты встречалась в тот день, когда на меня с объятиями набросилась? И не пробуй врать — со мной такое не прокатывает.

— Я… — набрала в грудь воздуха, словно это могло прибавить храбрости. Сказать или все-таки попробовать ускользнуть от дальнейших откровений? — Виктор Андреевич.

— Почему по отчеству? — удивился Сергей.

— Потому что он мой преподаватель, — поймала себя на том, что давно хотела открыть ему эту тайну.

— Ах, вот оно что!.. — он задумался, потер подбородок. — Вообще, с ними поосторожнее бы…

— Он хороший! — жарко вступилась за любимого Аня.

— Вот это и настораживает.

— Ему лет-то хоть сколько? — Сережины брови съехали к переносице. Похоже, он был готов снова защитить «падчерицу», но на этот раз от того, от кого ей бы не хотелось.

— Сорок… — удивляясь собственной откровенности, выдавила она, — три.

— Сколько?! Анюта!..

— Сереж! Не надо утрировать — я все понимаю. Двадцать лет разницы — это слишком, преподаватель — это не вариант, у него таких студенток, как грязи… Я все это говорила себе сама, когда первый раз увидела его, но Виктор… Он не такой!

— Конечно, — хмыкнул Сережа. — Он шнурки гладит и кошкам дорогу уступает. Анюта! Ты чего как зачарованная?! Двадцать лет разницы — это сейчас кажется пустяком. Пусть у вас все сложится, я, может, первым буду, кто за вас порадуется, но! Пройдет десять лет и что? Это сейчас он кажется взрослым, опытным, заманчивым, этаким Печориным с печальным взглядом. А потом? Тебе будет тридцать — девка в самом соку, а ему — пятьдесят! Он будет старым хрычом, который максимум способен на за ручку подержаться раз в неделю!

— Сережа! — запротестовала Аня, но он опять ее перебил:

— Что «Сережа»?! Разве я неправду говорю? Или придумываю чего? Так и будет Анют! Разница в возрасте должна быть не больше пяти, максимум семи лет. Если больше — это не продлится долго, поверь!

Аня готова была заплакать. Она никогда не задумывалась об этой стороне медали, но сейчас понимала — Сергей прав. Пока все окрашено в розовые тона, да еще с преградами на пути, нечто иное не имеет значения. Но как только романтика перерастет в быт… Никто не возьмется сказать наверняка, что будет тогда. Почти умоляюще посмотрела на Сережу, словно искала в его глазах помощи.

— А ты тогда что? Или на мужчин такая арифметика не распространяется?

— Почему? Распространяется, — недоумение на его лице казалось неподдельным.

— Но у вас-то с мамой разница в одиннадцать лет, если не во все двенадцать! — смерила его победоносным взглядом.

— Почему одиннадцать? Мне уже тридцать пять, не за горами и все тридцать шесть, — усмехнулся Сергей.

— Ну! Так маме-то сорок шесть! — Аня рассмеялась. Неужели он и впрямь не дружит с арифметикой?

— Сорок шесть? — эхом повторил Сережа, сдуваясь на глазах.

— Ну да, — пожала плечами. Почему он переспрашивает? Первый раз слышит, что ли? — Сереж, ты чего?

— Да так, — усмехнувшись, ответил он. Ане показалось, что улыбка получилась с горчинкой, словно он взял себя в руки, закрывая от нее истинные эмоции. — Ладно, ты иди — грейся в ванной, переодевайся, сушись, а мне надо съездить по делам. Дверь никому не открывай, пиво из холодильника не пей. Надеюсь, когда вернусь, успеешь со всем справиться.

— Угу.

Аня сгребла выделенную ей одежку и, не дожидаясь сопровождения, направилась в ванную — к двери с резной ручкой. На лакированном дереве красовался купающийся малыш — ретро аппликация, которая когда-то висела и у них в доме, но от частого хлопанья дверью слетела и раскололась. Уже находясь перед умывальником, услышала, как мягко стукнула входная дверь — Сергей ушел, деликатно оставив ее в одиночестве приводить себя в порядок.

Глава 28

Марина тоскливо поглядывала на красное око светофора. На душе скребли кошки после вчерашней ссоры с Сережей. И ведь сыр-бор-то весь из-за того, что ему не терпится поскорее затащить ее в ЗАГС! Не заикнись он про брачный контракт, они уже сегодня сидели бы у Ирочки в кабинете и писали заявление. Но нет — не иначе нечистый дернул любимого за язык. Устав отпираться, Марина не выдержала и ляпнула гадость, вот и весь конфликт. И так всегда, когда она не видела выхода из подобной ситуации — просто обижалась и переставала разговаривать. Или уходила, хлопнув дверью. Это было проще, чем пытаться найти нужные слова или открыть правду… И ведь утром специально не хотела видеть Сережу, боялась, что разревется и все расскажет под напором его нежных глаз.