Рай для Темного

— Я н-ничего не пил, — громко и как можно более отчетливо произнес он.

Ему показалось, что слова его были встречены без особого понимания. Раздались даже отдельные смешки.

— Я. Не. Пьян. — повторил он еще громче и решил, что надо обязательно принять вертикальное положение и продемонстрировать, что, возможно, и выглядит он пьяным, но на самом-то деле совершенно трезв. Мэтью схватил чью-то ногу в гладком чулке и попытался подтянуться. Кто-то завизжал пронзительным женским голосом.

— Вызовите охрану! — закричало сразу несколько голосов. — Выведите его отсюда!

Толпа схлынула, он потерял опору, повалился обратно на пол, демонстрация трезвости провалилась. Все снова закружилось, желудок возмутился и выдал все то, что в нем еще оставалось.

— Чувак, когда же ты так успел… — сочувственный голос принадлежал кому-то знакомому. Мэтью попытался найти взглядом говорившего, но в глазах все плыло…

Чьи-то сильные руки вдруг схватили его и поволокли в сторону служебного выхода.

— Как вы смеете! — заорал он. — У меня з-защита… вот портфель… диссер. тац. тация!

Мэтью рванулся в сторону, пытаясь высвободиться, и почувствовал, как выстреливают и разлетаются пуговицы одолженной у неизвестного коллеги рубашки. Оказавшись без поддержки, он опять начал заваливаться на стену, его снова подхватили…

И тут он увидел ее. Опершись рукой о стол Анны Михайловны, его загадочная рыжая знакомая стояла, пролистывая какую-то крупную книгу в мягкой обложке — исподволь поглядывая по сторонам, будто не желала привлекать к себе внимание. В поглотившей его хмельной пучине она казалась маяком, подмигивающим ему из прошлой, нормальной жизни, там, где люди не напиваются до потери пульса, даже не притронувшись к спиртному.

— Эй! — фокусируя все свое внимание на золотых кудряшках, позвал он, с отвращением к себе понимая, что забыл, как ее зовут.

Она резко подняла голову, и, с нарастающим ужасом, он уставился в чужие, желто-зеленые глаза.

И тут Мэтью понял. Это не имело совершенно никакого логического объяснения, но все же, каким-то особым, свойственным ему с детства чутьем, он понял. Все что с ним происходило, весь этот позор и карьерное уничтожение — все, от начала до конца, было ее рук дело. И уж самым непостижимом образом это имело отношение к тому, что глаза ее теперь были совершенно другого цвета.

— Это ты… — простонал он.

Не реагируя, Инга (вот как ее зовут!) продолжала смотреть на него еще с пару секунд, и что-то вроде жалости промелькнуло у нее на лице. В следующее мгновение — Мэтью даже моргнуть не успел — ее не стало.

Надо догнать ее, решил он. Надо поймать ее и объяснить всем, что все это — какой-то изощренный фокус. Пытаясь стряхнуть с себя осточертевших охранников, он лягнул куда-то ногой, еще раз, и, по всей видимости, попал, потому что кто-то злобно выругался, и его повалили лицом в пол, заломив руки за спину. Портфель отлетел в сторону, раскрылся от удара, его содержимое разлетелось во все стороны.

С некоторым опозданием до него дошло, что ему надели наручники, сковав руки за спиной.

Все. Приехали.

— Можете идти? — как сквозь вату, донесся до него незнакомый мужской голос.

Униженный и усмиренный, Мэтью кивнул и тут же пожалел об этом, потому что не смог бы даже и сесть. Он закрыл глаза и попытался отключиться, чтобы все происходившее перестало быть явью и сгинуло вместе с этой отвратительной каруселью. Оказалось, сделать это было вовсе не трудно.

Глава 2

Ровно в три часа пополудни в дверь старой, двухэтажной квартиры в доме номер двенадцать по Денежному переулку, вежливо и негромко постучали.

Гоша Липатов, студент-первогодка, который и проживал в квартире, был очень занят — после бурно проведенной ночи, он пытался учиться. А точнее, лежа в кровати, пытался постичь смысл заумной статьи, к которой нужно было сочинить комментарий и сдать его электронной почтой сегодня к десяти вчера. Статью нужно было прочитать еще вчера, но вчера у Гоши были дела поважнее.

Стук он хорошо расслышал, и в любой другой день был бы рад поводу отвлечься и поболтать хоть со свидетелями Иеговы, но сегодня день был особенный, и поэтому бежать вниз и открывать дверь Гоша не торопился. Он автоматически глянул на календарь, висящий на стене напротив, хотя и так знал, что сегодня четвертое июня — четыре дня спустя обведенного красным цветом первого числа, ДНЯ СБОРА ДЕНЕГ НА РЕМОНТ ДОМА. Ему хорошо был знаком этот вежливый стук — деньги собирали уже который месяц, по первым числам, в надежде набрать нужную сумму в течение полугода. Гоша, что называется, собаку съел на задержках этих самых денег. Потому что квартира, унаследованная от бабушки, у него была, а вот денег на ее содержание категорически не было.

Как же, откроет он! Как миленькие просунут уведомление под дверь и подождут еще неделю-другую. Если вообще дождутся.

Стук раздался снова.

Гоша мученически вздохнул, воткнул в уши наушники от айпода, лежавшего тут же под боком, и включил первый попавшийся под руку плейлист. Закрыл глаза и откинулся на подушку. Ясно было, что сама вселенная повелевает ему отложить научные амбиции на неопределенное «потом» и ненадолго вздремнуть. Быть может, ему удастся уговорить молоденькую аспирантку дать ему еще пару дней на это идиотское задание. Припугнуть ее «переутомлением», или что там теперь выдумывают…

Его мысли поскакали вслед за ритмами, мозги затуманило, но с этими басами он явно будет просыпаться каждые три секунды. Возможно, сегодня ему повезло, и товарищ из жилищной комиссии уже ушел, решил Гоша, и, не открывая глаз, лениво нащупал кнопку звука на айподе. Убавил вполовину и почти сразу вырубился, оказавшись в беспокойном сне, где он пытался проникнуть на вчерашнюю зачетную вечеринку у Сонечки и Миранды. Ему снилось, будто здоровенный вышибала (ничего подобного на самом деле там не было) требует от него какой-то секретный пароль, который якобы должны знать все приглашенные. А он ничего такого не знал.

Ну как же, как же, почему-то шепотом вторили здоровяку столпившиеся вокруг гости, как же ты не помнишь, это же так просто — елка, восемнадцать, сорок пять, дельта, двадцать два… Их тихие голоса тонули в пробивающейся из дверей комнаты громовой музыке. «Погодите!» — закричал он — «Как же такое возможно запомнить!» На него сердито зашикали и продолжали бубнить — тринадцать, одиннадцать, пятьдесят пять…

— … двенадцать, тридцать семь, четыре…

— Вот ведь запаролился, гад!

Гоша открыл один глаз и с изумлением понял, что сон продолжается наяву. А точнее… он вытащил из уха наушник и приподнялся… да это же в соседней комнате!

— …Не сбивай меня… — раздраженный женский голос явно не принадлежал ни вчерашним подругам, ни, тем более, соседу, кандидату наук. — Пароли их конек, ты же в курсе… четыре, восемь, пятнадцать. Все.

— Погоди, там было две четверки или одна?

— Черт бы тебя побрал, Дань!

— Солнце, аккуратно — папа все слышит…

— Извращенец твой папа. Давай сначала!

Гоша всегда туго соображал со сна, а теперь и подавно. Однако, ситуация требовала немедленного анализа, оценки и плана действий. Он сделал над собой волевое усилие и вытряхнул остатки сонного тумана из головы.

Итак. Абсолютно незнакомые ему люди — судя по голосам, мужчина и женщина — каким-то непостижимым образом проникли в его запертую изнутри квартиру, бесшумно поднялись по старой, скрипучей лестнице на второй этаж и расположились в комнате у соседа, кандидата наук по филологии, ушедшего еще утром на защиту собственной диссертации. Исходя из разговора, на данный момент мужчина и женщина пытаются взломать компьютер соседа. И они явно не подозревают, что в квартире еще кто-то есть.

Вопрос — кому и на кой сдался его сосед, скучнейший из всех кандидатов наук — Гоша решил отложить на потом.

— Есть! Я внутри.

Похоже, попытки взломщиков увенчались успехом.

— Отлично! Я выбью тебе премию за печатание под диктовку.