Отмеченный туманом

– Иллюзия, – не удержавшись, он коснулся своего лица. – Ты иллюзионистка… Я только слышал о таких, как ты… Говорят, в мире с таким даром всего несколько человек!

Иллюзия рассыпалась кусочками самым натуральным образом. Обернулась лужей и испарилась.

– Великолепно! – он действительно был впечатлен увиденным.

– Знаешь, как меня достали из-за этого, – тяжело вздохнула Юля. – Постоянно слышу: «У тебя талант, ты должна развивать его…» Эти приглашения работать в театральных труппах и даже поучаствовать в съемках фильмов… Как это надоело! А мне просто нравится создавать иллюзии в свое удовольствие.

Ну что же, ее можно понять. Имея такого человека в команде, можно сильно сэкономить на реквизите, гримерах и статистах. Неудивительно, что с таким талантом она нарасхват.

Сидящая чуть впереди близняшка из свиты королевы (не та, что приносила ему форму на физкультуру, другая – благодаря своей зрительной памяти Ким мог их различать) оглянулась на них и обожгла его взглядом. «А где вторая?» – подумал он.

– Вообще-то уже начался урок, – холодно произнесла брюнетка. – Так что заткнитесь оба.

Юля, соседка Кима, как-то сразу вспыхнула от гнева, прищурила глаза.

– Только попробуй, – холодно предостерегла ее заметившая это близняшка. Этого оказалось достаточно, чтобы весь запал рыжей испарился. Взамен на лице Юли появилось довольно кислое обиженное выражение.

А урок тем временем действительно начался. Вот только учитель почему-то опаздывал. Но вот дверь открылась, и в кабинет вошел мужчина лет пятидесяти, с ярко выраженной кавказской внешностью. Ким нахмурился. Появилось чувство, словно он встречал этого человека раньше и знает, кто он. Но вспомнить, когда произошла их встреча, Ким так и не смог. Видимо, опять пресловутое дежавю. Не слишком ли много всего за один день?

Многие заметили появление учителя не сразу – так тихо и незаметно тот вошел. Но когда его все же заметили, он вежливо всем улыбнулся, жестом дав всем понять, что вставать не надо. На лицах многих учениц появилось недоумевающее выражение. Этого опрятно, но неброско одетого мужчину все видели впервые, и он не был их классным руководителем.

– Кира Валентиновна немного задерживается, – негромко, все с той же вежливой улыбкой пояснил он классу. – Поэтому я решил воспользоваться случаем и заглянуть в ваш класс.

Что же в нем было такого особенного? Почему вдруг Ким так и прикипел к нему взглядом? Рост мужчины был вполне обычный, средний. Фигура полная, но для человека его возраста это нормально. Плечи опущены, шея короткая, глаза карие, брови прямые… Ничего примечательного.

– А кто вы? – спросила какая-то из девочек. – Мы вас раньше не видели.

– Но тем не менее я многих из вас хорошо знаю… – Его губы улыбались, а вот взгляд оставался холодным. – Но простите мою невежливость. Именно я курирую всех вас, особенных… – Ким сразу обратил внимание, что он называет не отмеченными, а особенными. – Зовут меня Лаврентий Павлович.

– В каком смысле курируете? – это уже, опережая всех, спросил Ким.

– В прямом… – перехватил тот взгляд парня. – Слежу, чтобы вы не попали в неприятности и в дурную компанию… С каждым годом таких особенных, как вы, становится все больше и больше. И оставлять вас без внимания и учета – безалаберность и глупость… Я бы назвал это преступлением.

– Вы считаете, что за нами нужен контроль? – уточнил Ким. Не понравилось ему то, как было сказано «контроль».

– А вы думаете, молодой человек, что особенные – это каста, за которой не требуется контроля? Полиция контролирует обычных людей. Следит, чтобы они не нарушали общепринятых законов. Ведь без этого нельзя. Спрос с таких, как вы, вдвое больше. Ведь, обладая силами, вы должны и нести ответственность за это… К примеру, кто-то нечистый на руку соберет под свое крыло пару десятков особенных, чтобы использовать в своих интересах… Как, по-вашему, чем это может закончиться?

Ким задумался, и от полученного ответа ему стало не по себе – ведь он был очевиден и не нуждался в наводящих вопросах.

– Наступит хаос, – озвучил парень свое умозаключение.

– Именно поэтому я и курирую вас! – Кавказец выглядел удовлетворенным этим ответом.

– Но чего вы хотите этим добиться? – Класс притих, внимательно слушая их диалог. – Вы не сможете опекать всех отмеченных всю жизнь.

– Не думаю, что это нужно будет делать дольше положенного времени… Никто лучше не присмотрит за такими, как вы, особенными, кроме самих особенных… – Лаврентий Павлович взглянул на часы. – Пожалуй, мы продолжим этот интересный разговор в другой раз, – заключил он с некоторым сожалением, вновь бросил на Кима задумчивый и внимательный взгляд и быстро покинул кабинет.

А меньше чем через минуту в класс вошла запоздавшая учительница.

– Прошу прощения за опоздания, девочки… – Она заглянула в бумаги, что были при ней, и окинула класс небесно-голубым взором, безошибочно остановив его на Киме. – …И мальчики! Наконец-то какое-то интересное разнообразие… теперь мальчиков стало аж двое!.. И какой красавец! А ты точно мальчик?

Ну что же, смех после серьезного разговора неплохо разряжает обстановку… Вот только теперь Ким задался вопросом: у них в академии все учителя такие озабоченные?

В кабинете ректора академии, госпожи Малышевой, как всегда царила полутень. Даже днем шторы на окнах были опущены, так что свет сюда почти не поступал. Не то чтобы она любила тьму, просто из-за особого строения ее зрения темнота ей нисколько не мешала. Даже в полной тьме она могла видеть мельчайшие детали интерьера своего рабочего места.

Вот и сейчас она изучала вновь поступившие документы нового ученика академии, даже не потрудившись включить настольную лампу. Лицо ее в этот момент было чуть нахмуренным, с тенью неудовлетворения. И все дело было в этом ученике. При его приеме в Академию некие люди, отвечающие за это, проявили небрежность и поспешность. Были нарушены некие обязательные правила приема. И не порекомендуй этого паренька человек, мнению которого она всецело доверяла, она немедленно отыграла бы все назад. Но с теми, кто допустил такую непростительную оплошность, она все же позже разберется: для начала сделает строгий выговор и предупреждение.

– Ирина Александровна, – ожил селектор у нее на столе, – к вам господин Антадзе…

– Пусть войдет, – не поднимая головы, разрешила она. На вошедшего она даже не глянула. Да и зачем ей глядеть на человека, который уже четверть века занимал должность главы службы собственной безопасности академии, еще при ее деде.

– В чем дело? – с ходу, с нескрываемым раздражением набросилась она на человека, скромно, не дожидаясь ее позволения, занявшего кресло у входа. – Почему в этих документах куча пробелов? Твои детективы вообще работать разучились? Даже мне видно, что информация неполная.

– Ну почему же, – возразил посетитель затемненного кабинета. – Они собрали всю общедоступную информацию об этом мальчике. Что от них и требовалось, – заметил он.

– Издеваешься… – нахмурилась госпожа ректор. – Это ты называешь информацией? Предположительно… – вычитала она с нескрываемой иронией в лежащих перед ней бумагах. – Обладает способностью к быстрому перемещению и огромной способностью к запоминанию. И предположительно, – снова выделила это слово, – объемный контроль пространства… Что там у тебя за предположисты работают? Или ты шаманов в свою службу набрал, которые после травки с косяком с духами общаются? Академия платит им такие деньги не за их предположения, а за точную и проверенную информацию.

– Точная информация об этом студенте будет не раньше завтра, – спокойно сказал тот, кого назвали Антадзе. – Это говорит только о том, что этот парень умеет держать себя в руках и просто так не демонстрирует свои способности на людях… По мне, это только плюс ему…

– Да хоть минус… – раздраженно сказала она. – Твоя задача – это безопасность академии, а восхищаться его умением контролировать себя и свои способности будешь после того, как предоставишь мне всю необходимую информацию о новом ученике! Если бы его не рекомендовал мне человек, к которому я испытываю полное доверие, то я немедленно велела бы его отчислить.