Страница 38 из 61
Книги как-то обнаружил Гаррет и сразу же увидел связь. Панду называл меня Первой звездой, Рейеса — Темной звездой, а Пип — Звездной пылью. Мне же хотелось знать лишь одно: если мальчик сумел так далеко заглянуть в прошлое, буквально на миллионы лет назад, может ли он так же легко заглянуть в будущее?
Книги Панду стали международными бестселлерами, но родители отказались бросать родных и друзей и построили небольшой домик на краю района, где жили раньше. Они вполне могли позволить себе что-нибудь покруче в более благополучном месте, но решили никуда не переезжать. В городах вроде этого соседи часто становятся членами семьи. В Штатах такое встретишь редко.
Мы постучали в свежепокрашенную деревянную дверь. Открыл молодой мужчина, чьи брови сразу сдвинулись.
— Selamat sore[6], - опустив голову, поздоровалась я, традиционно пожелав доброго вечера, а потом быстренько добавила на индонезийском: — Простите за столь поздний визит.
За спиной мужчины появилась женщина с маленьким ребенком на руках, и между ее бровями залегла точно такая же беспокойная складка. Они оба посмотрели на меня, на Рейеса и обратно.
— Selamat sore, — наконец отозвался мужчина.
— Если вас не затруднит, мы были бы очень признательны за возможность поговорить с вашим сыном, мас Панду. — Хозяева переглянулись, и я решила продолжить: — Я — Первая звезда.
Дешевый приемчик, конечно, но мне кровь из носа надо было увидеться с их сыном. И именно сегодня.
Две пары глаз превратились в огромные блюдца, и теперь на нас смотрели с натуральным благоговением.
— Вы Первая звезда? — переспросила женщина. — Пожирательница звезд?
Я смиренно опустила голову.
— А вы, значит, Темная звезда? — спросила она у Рейеса. — Создатель адских миров?
В ответ он коротко кивнул.
Рука женщина взметнулась ко рту, а мужчина жестом предложил нам войти в дом. Причем, судя по лицам, хозяева будто испытали облегчение от того, что наконец увидели нас.
— Вы, видимо, пак Сурья, — использовав уважительное обращение, сказала я отцу Панду, когда нас привели в маленькую гостиную.
Он кивнул и указал рукой на жену:
— Это Касих.
Фактически он дал мне разрешение называть его жену только по имени, но я все же почтительно опустила голову и проговорила:
— Бу[7] Касих, я Чарли, а это Рейес.
Хозяева последовали нашему примеру и стали звать нас пак Рейес и бу Чарли.
— Панду пишет четвертую книгу, но процесс идет не очень, — проговорила Касих.
Сурья нервно улыбнулся.
— Почему? — спросил Рейес, которому пришлось согнуться, чтобы войти в комнату.
— Он не ест, — ответил Сурья с явным беспокойством на лице. — Видения слишком яркие. Они показывают мир без света, который поглощает землю.
Я очень старалась никак не реагировать. Судя по тому, что все взгляды обратились ко мне, ничего не вышло.
— Прошу вас, продолжайте, — тихо сказала я.
— Он нервничает, бросается вещами, кричит.
— Даже припадки были, — добавила Касих. — Боюсь, его наказывают за то, что он видит чужой мир. Мне кажется, демоны украли его у меня.
— Ничего подобного не случилось, — торопливо заверила я ее, чертовски надеясь, что не вру.
Касих слегка расслабилась.
— Он говорит, мы все умрем, потому что тот мир создал Темная звезда для Пожирательницы звезд. И там живут потрошители душ.
Рейес возвышался над всеми присутствующими, поэтому, когда хозяева повернулись к нему, им пришлось задрать головы.
— Как Ош? — все еще на индонезийском спросила я у мужа.
— Вы говорите об Ошекиэле? — удивилась Касих.
Я повернулась к ней:
— Вы о нем знаете?
— Он пожиратель душ, — тихо сказала она. — Но эти демоны другие. Ошекиэль был рожден в рабстве. Для выживания ему нужны души людей, но он впитывает ровно столько, сколько необходимо. А потрошители буйствуют. Рвут души на части и стирают зубами в пыль, пока ничего не остается.
Это, блин, офигеть какое точное описание.
— Вы правы. Но можно ли нам увидеться с Панду?
Кивнув, Касих повела меня в маленькую комнатку в задней части дома. Для местных это был настоящий особняк, а я видела теплый, уютный домик, наполненный любовью и уважением к традициям.
Касих отодвинула шторку, и передо мной предстала освещенная одной-единственной свечой комната. Панду сидел и смотрел на свечу, словно в трансе, но едва я вошла, сразу повернулся ко мне.
Совсем крошечный и худенький, он казался не старше пятилетнего Мейко. Однако щечки под темными огромными глазами все еще оставались по-детски пухлыми. На Панду была белая пижама и синие сандалии.
Подзывая меня ближе, он поднял руку.
Я присела перед ним и взяла его ладошку. Он улыбнулся и поднял другую руку. Я подала ему свободную руку и стала ждать, когда его пальчики привыкнут к моим. Лишь потом я поздоровалась на индонезийском жестовом:
— Привет.
Все лицо мальчика озарилось улыбкой эпических масштабов. Отпустив мои руки, он показал:
— Я понял, кто ты, едва ты вошла в дом моего отца. Я ждал.
Все его жесты были плавными и четкими, совсем не как у ребенка.
Когда он снова взял меня за руки, я спросила:
— Как ты узнал?
Запрокинув голову, Панду так весело рассмеялся, что и я не удержалась.
— Я увидел твой свет. Ты Первая звезда. Пожирательница звезд.
Я вконец обалдела. Невероятный ребенок!
— А ты видишь свет от свечи?
Он покачал головой:
— Нет, только чувствую ее тепло на лице.
У меня раздулось сердце. Чуточку.
— Но мой свет ты видишь.
— Рано или поздно его все видят.
Тут он прав.
— Твои родители говорят, что ты не ешь. Что ты расстроен.
— Ты тоже расстроена.
— Ты видишь больше других.
Улыбка сделалась еще шире, а темные глаза замерцали.
— Мас Панду, как мне все это остановить?
— Я вижу лишь то, что уже произошло, но давным-давно, когда мир был намного моложе, я видел, как то, что ты ищешь, спрятали рядом с мертвыми. Его спрятали там специально для тебя, и оно ждет тебя среди могил. Ты должна отыскать сердце.
Я недоуменно моргнула:
— Специально для меня? И когда его спрятали?
— Много веков назад. Оно глубоко в земле и защищено домом понтифика. Охраняют его человек и зверь, и лишь чистому позволено будет войти.
— Дом понтифика, значит. Ты имеешь в виду Папу Римского? — поразилась я. — Ватикан?
— Да, под городом. Но пойти туда можешь только ты. — Панду повернулся и посмотрел прямо на Рейеса, и все же явно его не видел. Складывалось впечатление, будто он смотрит насквозь. — Ему нельзя.
— Рейесу нельзя? Почему?
— Он тьма. Войти может лишь свет.
Я ощутила, как в муже вспыхнул стыд. Панду, видимо, тоже это почувствовал.
— Тьма твоя не от зла, а от пустоты, что ждет, когда ее заполнят светом. Светом Первой звезды. И, когда это случится, ты станешь тем, кем и не ожидал стать. Сам я этого не видел, но читал в пророчествах.
Ему точно надо познакомиться с Гарретом.
— Можно задать тебе вопрос? — собственно, задала вопрос я.
Панду опустил голову.
— Как так вышло, что тебе всего семь лет?
— Мое тело родилось семь лет назад.
Я тихо рассмеялась:
— А душа?
— А душа родилась вместе со звездами.
Он снова взял меня за пальцы, и я поднесла его руки к губам и поцеловала. Панду положил ладошку мне на лицо и закрыл глаза. А когда снова открыл, сказал:
— Тебе нужно поспешить. Время уходит, как песок сквозь мои пальцы.
Я начала вставать, но вдруг застыла.
— Хочешь, я тебя исцелю? Не уверена, что получится, но хотя бы попробую.
— Если ты меня исцелишь, я утрачу способность видеть и слышать.
Во второй раз я перецеловала его пальчики.
Губы Панду снова растянулись в широкой улыбке, а глаза засияли. Внезапно на его лицо упал свет от свечи, и впервые мне удалось заглянуть в глубину темных глаз. Я увидела планеты, луны и туманности. Увидела, как рождаются звезды и взрываются сверхновые. Увидела галактику за галактикой, насколько позволяли пространство и время. Это был неземной мир. Целый мир внутри одного маленького человечка.
6
(Инд., произн. «селамáт сорé».) Добрый день/вечер.
7
Пак и бу — уважительное обращение к мужчине и женщине в Индонезии. «Господин» и «госпожа» соответственно. Мас — дружеское, неофициальное обращение к мужчине (другу, брату), часто того же возраста, что и говорящий.