Страница 31 из 61
Наверное, я его чуточку взбесила, но когда заглянула ему в глаза, там плескалось что-то очень ласковое, нежное, почти эротическое. Этого хватило, чтобы отдельные лепешечки моего сердца задвигались и наскладировались в кучку.
Я приподнялась на цыпочки, чтобы мы с Рейесом оказались почти нос к носу.
— Будешь так на меня смотреть, мистер Мачо, придется ехать обратно на склад и испытывать на прочность вторую раскладушку.
Меня тут же накрыло волной чистого жара. Толкнув меня в каменную стену здания, Рейес прижался ко мне стройным телом и озвучил очевидное:
— Нравится тебе играть с огнем.
— Если до сих пор ты этого не понял, красавчик, то даже не знаю, как еще тебя убедить.
Он улыбнулся, а мгновение спустя горячие губы прожгли дорожку по моей шее до самого уха.
Тренькнул сотовый рингтоном Куки. Точнее не тренькнул, а заорал из сумки «Да, детка, да!»[5]. Рейес вздохнул и отстранился ровно настолько, чтобы я смогла вытащить телефон.
— Куки прислала адрес акушера.
— Значит, нам пора. Раз уж так сказала Мокка.
Я прямо почувствовала, как моя физиономия расплывается в улыбке, и скопировала своего пятилетнего фаворита:
— Мокка мне никакая не начальница.
Стоило залезть на пассажирское сиденье Развалюхи, как меня встретил гневный взгляд Джеммы.
— В чем дело? — поинтересовалась я с видом оскорбленной невинности.
— Больше я с вами в жизни никуда не поеду!
И ведь правда — не поедет.
— Вы позорите всех, кто оказывается рядом.
И опять — правда.
Когда в машину сел Рейес, Джемма наградила его точно таким же взглядом, вот только Рейес ни обратил на нее ни малейшего внимания и повез нас к дому доктора Кларка. Развалюхе определенно нравилось, как с ней обращался водитель: как переключал скорости, разгонялся и тормозил. Так что я была спокойна. В конце концов мы легко нашли нужный дом и остановились на подъездной дорожке.
— Вы оба можете вести себя нормально? — строго спросила Джемма.
Рейес обернулся и выдал ей одну из своих убийственных улыбок. Судя по тому, какое мечтательное выражение образовалось на лице сестры, ему мигом все простилось.
— Да как ты, елки-палки, это делаешь? — проворчала я, когда мы уже подходили к дому.
Понимаю: он весь из себя секси-шмекси, но блин!
Все еще улыбаясь, Рейес взял меня за руку, и меня затопило теплом — такой простой, но такой милый жест! Лишь потом дошло, что за руку муж меня взял не просто так.
Он кивнул куда-то вправо:
— Таскается за нами целый день.
И я увидела мглистого демона во всей его серой красе, который уже перешел через человека, наверняка его убив. Тем не менее, демон прятался в тенях и на прямой контакт выходить не торопился. И почему я всегда последняя узнаю о таких вещах?
— Он будет что-то делать? — спросила я и тут же, не дождавшись ответа, исправилась: — Может ли он что-то сделать?
— Понятия не имею.
Дойдя до дома из песчаника, мы постучали в дверь. Судя по аккуратному газону и ряду розовых кустов вдоль передней дорожки, у хозяина был хороший вкус и определенная склонность к садоводству.
Дверь открыла женщина лет шестидесяти с чем-то, быстренько смерила меня взглядом и с заметным одобрением уставилась на Рейеса. О да, так он действует на людей.
— Здрасьте, — поздоровалась я в восторге от того, что нам открыли. — Нельзя ли нам поговорить с доктором Кларком?
Женщина оглянулась и неуверенно ответила:
— Он опять уснул в кресле. — Тут она глянула на Рейеса. — Со «Смит-Вессоном» в руках. — Снова на меня. — Могу я спросить, по какому вы делу?
— Конечно. — Восторг вырос и зацвел буйным цветом. — Простите, что не объяснилась сразу. Моя мама была его пациенткой, и мне бы хотелось задать ему несколько вопросов.
— Он уже двадцать восемь лет на пенсии.
— Правда? — искренне удивилась я. — Значит, мама была одной из его последних пациентов.
— Понятно. Что ж, минутку.
И дверь захлопнулась практически у нас перед носом. Я наградила Рейеса сердитым взглядом.
— Сделай вид попроще, елки-палки. Ты пугаешь людей.
Все еще глядя на дверь, он молча показал мне в ответ средний палец.
Какой тонкий, блин, намек!
— Забавно. Похоже, ты совершенно не ценишь собственную жизнь.
— Это угроза?
— Скорее обещание.
На красивых губах заиграла кривая ухмылочка как раз в тот момент, когда дверь снова открылась.
— Заходите, — сказала миссис Кларк.
— Спасибо.
Она проводила нас в залитую светом и слегка устаревшую гостиную, где в кресле и правда сидел добрый доктор с одеялом на коленях. Или он был рад нас видеть, или под одеялом у него действительно имелся пистолет.
Пока миссис Кларк ходила за лимонадом, мы представились.
— Итак, — начал врач, предложив нам присесть на диван возле кресла, — ваша мама была моей пациенткой. Сколько вам лет?
Мы сели, причем мои колени едва не касались коленей доктора.
— Двадцать восемь. Вы помогли маме избавиться, так сказать, от бремени.
— От бремени греха? — громогласно расхохотался доктор Кларк.
Из кухни послышался крик его жены:
— Скотт Кларк! Сколько раз тебе говорить, что эта шутка оскорбительна?!
Врач махнул на супругу рукой.
— Что я могу для вас сделать?
— Ну, не хочу вас расстраивать, но моя мама умерла во время родов. Мне любопытно, не помните ли вы, как именно это произошло.
В глазах доктора Кларка мелькнуло узнавание.
— Значит, вы Шарлотта Дэвидсон.
— Д-да.
— Я помню вашу маму. Красивая была девушка.
Я просияла:
— Спасибо. Я тоже так подумала. — Помню, как точно такая же мысль возникла в голове, когда мама через меня перешла. — Точнее думаю, — исправилась я, заметив странный взгляд врача. — Когда просматриваю фотографии.
— Понимаю.
— Расскажите мне, пожалуйста, о родах. Не сучилось ли тогда чего-нибудь необычного?
Доктор Кларк поерзал.
— Ничего такого не припоминаю.
Появилась его жена с лимонадом. Я взяла один стакан, попутно пытаясь понять, что же делать дальше. Врач лгал, точь-в-точь как дядя Боб. Неужели тут какой-то заговор?
Для проформы я попялилась на лимонад, а потом решила взять быка за рога:
— Доктор Кларк, я целиком и полностью понимаю, почему вы не хотите рассказывать мне, что тогда произошло.
— Нечего рассказывать. Все шло нормально. Не было никаких причин ожидать смертельного исхода. Ваша мама выносила полный срок. Давление не повышалось. Жизненные показатели были стабильны. Сердцебиение — в пределах нормы. Но как только начались роды, она потеряла сознание и начала задыхаться. А потом и вовсе перестала дышать. Все попытки вернуть ее к жизни не увенчались успехом. Подозреваю, именно поэтому вы и пришли. Вам нужны ответы.
На этот раз он ни о чем не соврал.
— У меня действительно есть вопросы, но скорее всего не такие, как вы думаете.
— И что это значит, милочка? — спросила миссис Кларк, сев в такое же кресло рядом с мужем.
Я глубоко вздохнула:
— Мне сказали, что во время родов произошло что-то… необычное. — А потом добавила: — Очень необычное.
Доктор с женой переглянулись. Мы с Рейесом тоже. Что такого могло случиться, что врач не хотел или не мог мне рассказать? В конце концов я решила зайти с другой стороны.
— Почему вы так рано вышли на пенсию?
Тогда доктору Кларку было около пятидесяти.
Снова переглянувшись с женой, он наконец заговорил:
— Насколько я понимаю, когда у тебя в родильной палате начинаются галлюцинации, пора на покой.
У меня сам по себе выпрямился позвоночник.
— Галлюцинации, говорите? И что вы видели?
— Точно и не сказать. Да и вовсе не стоило поднимать тему видений и всего остального. Честно говоря, к тому времени я и сам хотел отойти от дел и основательно сесть на шею жене. — Тут доктор заговорщицки подмигнул. — Она у меня из богатенькой семьи.
5
(Англ. Yeah, baby, yeah!) Фирменная фраза Остина Пауэрса.