Страница 18 из 61
— Как жизнь? — спросила я, когда он меня отпустил, и почувствовала, что жестовый язык после столетнего перерыва дается мне уже не так легко, как раньше.
Квентин родился глухим и большую часть недели жил в «Школе для глухих» в Санта-Фе, но сейчас сложились особые обстоятельства, и Куки забрала его из школы. С разрешения сестер, разумеется. По выходным Квентин жил в монастыре в Альбукерке с еще одной моей лучшей подругой — сестрой Мэри Элизабет.
— Все хорошо, — ответил он, пожав одним плечом, и добавил расхожий жест со значением «о’кей». — А ты как?
— Теперь, когда я снова на Земле, намного лучше.
Рассмеявшись, он глянул на гонявшуюся за мальчиком Эмбер.
— Чудный ребенок.
— Прелестный, ага, — согласилась я. — Рейес всех вывез?
Квентин кивнул и крайне красноречиво показал:
— Еле-еле.
Судя по всему, понадобилось натуральное чудо, чтобы Рейесу удалось убедить монахинь улететь из города. Оказывается, мать-настоятельница, собственно, настаивала, что их работа как раз и заключается в том, чтобы встретиться лицом к лицу с созданиями ада.
— Но не с этими созданиями, — возражал Рейес, — и уж тем более не из этого ада.
В отчаянии он предложил сделать внушительное пожертвование на ремонт монастыря, если сестры согласятся уехать хотя бы на несколько дней. И, раз уж непоколебимая мать-настоятельница согласилась, то внушительность обещанного пожертвования явно демонстрировалась наличием нескольких нулей. Одно дело — до конца быть верным долгу, и совсем другое — упрямиться просто из принципа. Как и все старые здания, монастырь остро нуждался в заботе.
— С тобой все путем? — спросила я у Квентина, когда к нам присоединилась запыхавшаяся и смеющаяся Эмбер.
— Ага, — ответил он.
Эмбер подошла к нему поближе и встала рядом. Их пальцы едва заметно соприкоснулись. Наблюдать за их скромными проявлениями чувств было жутко романтично. Эмбер до глубины души предана Квентину, а он, в свою очередь, от нее без ума. Из них вышла идеальная пара, даже несмотря на разницу в возрасте. В юности три года — это вам не пустяки.
Вот только я уже заглядывала в их будущее. Нет, меня не назвать ясновидящей даже с большой натяжкой. Это целиком и полностью сфера Эмбер. Но я собственными глазами видела, что они с Квентином будут вместе даже тогда, когда Пип придется сразиться с Сатаной. И они будут сражаться рядом с ней. Если в мире и есть любовь, которая суждена самой судьбой, то именно такую любовь нашли Эмбер и Квентин.
Однако я все же не преминула поклясться Квентину, что сдеру с него живьем шкуру, если он хоть пальцем тронет Эмбер до ее восемнадцатилетия. Он мне не поверил, но я все равно поклялась.
— Что-нибудь выяснили о нашем маленьком госте? — спросила я вслух и жестами одновременно, а потом присела, надеясь приманить мальчика поближе, но он остался стоять, где стоял, и молча смотрел на всех нас с безопасного расстояния в несколько метров.
— Да. Он заболел и больше ничего не помнит, — ответила Эмбер. — Зато он помнит, как его зовут.
— Правда? — Я выдала широченную улыбку, но мальчик и ухом не повел.
— Все из-за твоего света, — добавила Эмбер. — Он не знает, что и думать.
— Прости, солнышко. Но поверь мне, мой свет совершенно безобиден.
Мальчик сделал шажок вперед и беспокойно покосился на Рейеса, который успел вернуться и теперь стоял, прислонившись к стене и сложив на груди руки.
С Рейесом такое часто случается. Взгляды, полные подозрений, сомнений и похоти. В основном похоти. И многие из этих взглядов вылезают из Тельмы и Луизы — моих глазных яблок.
Эмбер с Квентином уселись прямо на бетонный пол, и я последовала их примеру, чем заслужила еще один крошечный шажок в мою сторону.
— Как тебя зовут? — спросила я у мальчика.
— Мейко, — ответила за него Эмбер.
Я тихонько вздохнула:
— Это мое самое любимое в мире имя!
Еще один шажочек.
— Ты сказала Мейко? — переспросил дядя Боб, который вместе с Куки наблюдал за нами из другого конца комнаты. — Знакомое имя.
Я оглянулась:
— Из какого-то дела?
— Не уверен. Надо кое-что проверить.
— Спасибо, дядя Боб. — Я повернулась к Мейко. — Ты помнишь, что с тобой произошло?
Он покачал головой и подошел еще чуть-чуть ближе. Потом снова глянул на Рейеса, повернулся к нам, поднял руки и заливисто рассмеялся.
Когда я с приподнятыми бровями уставилась на Эмбер и Квентина, Квентин закатил глаза:
— Это все твой ослепительный свет. Он как будто стреляет из тебя угольками, и в воздухе парят искорки.
— Как светлячки, — добавила Эмбер.
— Серьезно? — обалдела я. — Настолько круто?!
— Я же говорю, — фыркнула Эмбер, — теперь я вижу, из-за чего весь сыр-бор.
— Из меня вылетают искры… Кто бы мог подумать?
— Видели бы вы ее, когда она злится, — вставил Рейес, подойдя поближе. — Как одна сплошная молния.
Я резко развернулась и уставилась на мужа.
— Не может быть! В жизни не поверю, что я такая обалденная!
Уголок красивого рта приподнялся, отчего смягчились суровые черты.
— Блин, хоть бы разок самой увидеть…
Когда наконец я снова повернулась к Мейко, он был так близко, что едва не стоял на мне и тянулся куда-то вверх, пытаясь, видимо, поймать искры.
Боясь его спугнуть, я застыла.
— Мне очень жаль, что ты заболел.
Он снова рассмеялся и протянул ручонки над моей головой.
— Ничего страшного.
Меня понесло на волнах восторга от того, что он со мной заговорил:
— Сколько тебе лет?
Мейко показал мне пять пальцев.
— Ого! А помнишь, как зовут маму и папу?
— Нет. — Как будто зачарованный, он положил мне на лицо сначала одну ладошку, потом другую, и красивое личико озарилось очередной широкой улыбкой. — Только маму. Белинда Макайла Бэнкс.
— Это же замечательно! Мне бы хотелось с ней познакомиться.
Мейко покачал головой:
— Ты не сможешь ее найти.
— Это еще почему?
— Никто не может.
— Ну а я спец во всяких поисках.
Красивое личико стало печальным.
— Все равно.
Я кивнула Куки:
— Белинда Макайла Бэнкс.
Та поднялась со стула.
— Белинда Бэнкс? Девочка с таким же именем пропала без вести… сколько лет назад это было?
— Точно, — отозвался Диби и защелкал пальцами, пытаясь вспомнить. — Давненько. Лет десять, наверное, уже прошло.
— И ее так и не нашли? — спросила я.
— Во всяком случае я такого не помню. — Дядя Боб глянул на Куки, чтобы та подтвердила его слова или напомнила о том, о чем он мог забыть. — Дело было не мое, но сомневаюсь, что тело находили. Я бы слышал.
Все еще держа ладошки на моем лице, Мейко погладил меня по щеке.
— Это потому, что она в коробке.
Я замерла. Квентин тронул Эмбер за плечо и, когда она перевела ему слова Мейко, тоже замер.
Меня будто окатили ледяной водой.
— Твою маму заперли в коробке? — уточнила я, чтобы слышали Диби и Куки.
Куки резко вдохнула.
— Он нас там держит, — кивнул Мейко. — Мама говорит, нас ищет бабушка, но не может найти, потому что он держит нас в коробке.
Я накрыла его ладони своими.
— Милый, в коробке с твоей мамой еще кто-нибудь есть?
— Только моя сестра. — Он тихонько ткнул меня пальчиком в подбородок, будто проверял на прочность. — Она уже большая и думает, что знает все на свете.
Не двигая головой, я покосилась на Куки и Диби:
— У него есть сестра.
Ладонь Куки взметнулась ко рту, а дядя Боб до сих пор сидел, изображая от шока статую.
— Кук, мне нужна информация.
— Прошу прощения. Боже мой! — Опустив голову, подруга застучала по клавиатуре.
Рейес умудрился подкрасться поближе, но Мейко этого пока не замечал.
Квентин, чье лицо дышало тревогой, коснулся моего плеча:
— Его мама и сестра могут быть еще живы.
Кивнув, я скрестила наудачу пальцы.
— Солнце, как зовут твою сестру?
— Молли Макайла Бэнкс Первая, — закатил глаза Мейко.