Страница 5 из 23
Шеф Управления планирования разведопераций с облегчением уехал в Лэнгли: ему-то известно, что «Рагда» завалилась из-за него, хотя даже себе вслух не признавался. Огорчало, что вину не удалось переложить на Джека Макалистера – прежнего начальника русского отдела ЦРУ. «Хорошо хоть, что старый „Кошколюб“ вовремя ушел в отставку и свалил в Коста-Рику, иначе поднял бы пыль в Вашингтоне, в меня бы пальцем тыкал. Хоть бы сдох поскорее». Оставалось сгрузить дерьмо на английскую MI-6, подкинувшую кандидатуру русского предателя – товарища Грига. «Сукин сын обвел нас вокруг пальца!»
Коллега босса УПРО задержался в нью-йоркском офисе, поскольку у него появились сомнения. Для руководителя службы контрразведывательного обеспечения ЦРУ сомневаться входило в служебные обязанности, а за восемь лет на данном посту стало «навязчивым поведенческим нарушением», как определил бы опытный психиатр. Маниакальность не означает, что подозрения беспочвенны. Сейчас перед контрразведчиком сидела женщина лет тридцати, простоватая на вид и очень умная. Последнее качество делало Полину менее привлекательной для мужчин, которые, чуть пообщавшись, переводили её в разряд девушек, не умеющих нравиться и страдающих заморочками. А как не страдать, когда родители сослали в США в целях получения «лучшего образования». К окончанию колледжа у российской школьницы возникла проблема: папаша-банкир разорился, а поступление в университеты «Лиги плюща» не для бедных. Будь американской гражданкой, взяла бы учебный кредит в банке. И стипендию ни один из «плющевых» ВУЗов не предложил, однако из Джорджтауна пришло приглашение на собеседование. В ходе него два «преподавателя» предложили оплатить учебу бывшей (по рождению) россиянки и новоявленной (по проживанию) американки с условием поступления на работу в ЦРУ. На Родину ничего и никто не манили, в Штатах абитуриентка прижилась, от того и согласилась. Пролетели годы, и теперь занималась самой трудной оперативной работой – поиском чужих шпионов среди своих. «Чужой» в Управлении, по определению, тот, кто работает на Москву.
– Поли, «Группа анализа и обобщения опыта» шерстит операцию «Рагда». Изучает провал дружественных спецслужб, формально говоря. Указание на сей счет поступило устное, с самого верха. У нас досье по данному проекту не велось, так, разрозненные мазки попадаются в файлах. Ты в курсе, как оно бывает. Сдается мне, что не чисто в нашей «фирме». Уж больно смачно КГБ приложил «Рагду».
Полина, привыкшая мыслить логически, кивнула: а) знала, как обделывают темные дела; б) в самых тяжелых случаях шеф всегда использовал старинную аббревиатуру для обозначения коварства российских спецслужб. Оставалось сделать стойку в ожидании команды «ату».
– Посмотри, что можно раскопать. Допуск оформлю. Не нравится мне поведение иных начальников: глава УПРО явно хочет отвести от себя подозрения и перевести стрелки на руководителя русского отдела, а тот быстренько ушел в отставку. И, странная история, – на секунду усталые глаза контрразведчика утратили фокусировку, – в России убиты все участники операции. Чекисты – жесткие парни, но зачем убивать ВСЕХ?
– Кажется, понимаю, куда вы клоните. Кто еще в теме?
– Я и ты. Действуй. Начни с сотрудников русского отдела, там должны сохраниться следы. Приценись к его бывшему руководителю Джеку Макалистеру, что нынче обретается в Коста-Рике. Я ставлю за ним «наружку», а ты через резидентуру в Сан-Хосе направь ему список вопросов. Понаблюдаем – вдруг задергается. Внимательно отслеживай, кто попытается вставлять палки в колеса или наоборот станет слишком усердно помогать. Возможно, Макалистер – наш клиент, возможно, нет. Возможно, работает не один.
– Позвольте, уточнить, – Полине хотелось внести ясность. – Ищем «крота»?
– Нам за это платят жалование. Не так ли?
Глава 3
Пляж
Грязь – субстанция или понятие, а местами еще и дорожное покрытие. 2-й Робеспьера пер. она покрывала толстым слоем. И еще жирным: при резком торможении машину занесло, и держатель баранки проводил неосторожного пешехода «ласковым» словом. «Очкастый ботан» прикинулся глухонемым, диалога не получилось. Хотя на душе столько невысказанного! Собственно, пикап «патриот» производства местного автозавода куплен в расчете на перевозку стройматериалов. Ремонтом квартир и коттеджей надумал водитель заняться после увольнения из ульяновской бригады ВДВ. До сокращения она являлась дивизией, историческим свидетельством чего служил огромный аэродром для военно-транспортной авиации. Теперь на нем базировались гражданские АН-124, перевозившие крупногабаритную всячину по миру. «Русланы» подрабатывали даже на перевозках военного барахла НАТО.
А вот грузопоток, видевшийся Рудольфу в мечтах о гражданке, иссяк, так не начавшись. Конъюнктура рынка или неумение ею пользоваться похоронили проект в зародыше. Теперь старший лейтенант запаса ошивался у рынков и магазинов в ожидании случайного заработка. Шанс что-то куда-то подвезти выпадал редко. Водилы южного и горного происхождения – нагло, из-под носа – уводили клиентов. Один на один или один на два-три отставник легко бы справился с конкурентами, даже с учетом перелома tibia в правой конечности, из-за которого медики списали со службы. Большеберцовая кость срослась вокруг титанового стержня, и ногой можно убить любого пришельца, но таковые стали слишком многочисленны даже в Среднем Поволжье. Речь, понятно, не о татарах или чувашах, близких и родных, а о тех, кто принес с собой чуждые нравы и порядки. Один из их кланов и не оставлял места для индивидуального предпринимательства.
Сейчас экс-десантник (34 прыжка, в том числе высотный и с предельно малой высоты) направлялся в автосервис. Официальные таксисты рекомендовали ему вступить в профсоюз, чтобы противостоять супостатам. Требовалось перекрасить авто и купить лицензию. Необходимость менять цвет хаки на яичный огорчала Рудольфа, непривыкшего в армии к яркому и броскому, а объявленная цена покраски уронила нижнюю челюсть.
– Как дорого, уважаемый? – обиделся армянин, державший мастерскую. – Работа вредная: растворители, респираторы, экологическая прокуратура. Сделаю тачку как себе, мамой клянусь.
– Лады, только оттенок должен быть скорее оранжевый, чем желтой.
Щеглов не обращал внимания не только на автомобили. Прошелестевшая мимо брюнетка в черных чулках, а подобный тип ему безнадежно нравился, не заставила даже повернуть голову. Утренний звонок от взволнованного шефа вытащил из постели, даже позавтракать не успел. Жрать хотелось до боли – не близок путь до Засвияжья. Чудное местожительства у Жулина – здесь река Свияга течет с юга на север лишь в двух километрах от Волги, текущей в обратном направлении. Течет, чтобы аж за Казанью её воды впали в Волгу-матушку и вновь потекли на юг. Дома частного сектора – старые и новые, а названия улиц сплошь в честь революционеров. Вот и 2-й переулок Робеспьера.
«По логике, где-то здесь есть и 1-й? Вероятно, найдется и тупик Дантона».
Покосившееся деревянное крыльцо, продрогший Жулин ждет, накинув на плечи куртку.
– Доброе утро, Арсений Ильич.
– Здравствуй, Валера.
– Если вы насчет тех уравнений, то не беспокойтесь: там всё корректно – проверил.
– Нет, по другому поводу. Никто из твоих знакомых не ищет недорогую тачку?
– Нет.
– Жаль, «ниссана» своего продаю. Съездишь со мной на авторынок, а то одному стрёмно?
– Конечно, – разочарованно прозвучал Математик, чьи планы на день рухнули. – Кстати, я тут смякитил, что нам нужно озаботиться не конъюнкцией, а дизъюнкцией предикатов…
– Постой! Ведь множеством истинности дизъюнкции является объединение истинности предикатов, – зачарованно выдохнул Жулин, забыв про машину и увлекая молодого математика в дом.
– Безусловно, и множество решений совокупности уравнений дает нам объединение множества решений каждого из уравнений.