Страница 10 из 23
– Вам рановато размышлять о потенции, юноша. Эта тема стариков заботит. Ну, ладно-ладно, шучу. Работайте, тему оставляем в плане Центра на текущий и следующий годы. Молодцы. Коллектив отметим премией. Скромной.
– Ура! Спасибо! – в разнобой ответили участники проекта.
– И чтоб сегодня не напиваться вусмерть – знаю вашего брата, – Академик вдруг припомнил спиртовые возлияния по поводу создания в Сарове каждой новой Бомбы.
В коридоре помощница по связям с органами власти забежала слева – правым ухом босс слышал плохо, а слуховой аппарат носить отказывался – и горячо защебетала: «Премьер прилетает на совещание по развитию науки, надо ему „тряпочку“ показать. Он обожает смартфон-интернет-инновации». «Це дило, – процедил светило, чье донбасское происхождение порой просвечивало через карьеру в России, – скажи заведующему, чтоб всё было обсоси гвоздок».
В ресторане «Медиум», где отмечали успех, заведующий и обрадовал новостью участников застолья. Лишь один загрустил, но после нескольких рюмок, а настоящие физики пьют только водку, громко заржал.
– Не, что за хреномуть – «тряпочка»! – для баланса опершись на стол, обратился к коллегам. – Разве может так называться серьезный проект? Нет.
– Что предлагаешь? – откликнулись наиболее трезвые.
– Давайте, окрестим его «Медиум».
– Это же название ресторана, где гуляем, – возразила соседка.
– Видите, и для конспирации вполне прокатит, – заулыбался крестный отец. – Шпионы ни в жисть не угадают.
Марина Талая не плакала, слезы кончились давно. Смерть мужа не стала неожиданностью, хотя женщина надеялась на лучшее. «Сволочи, замучили Славу, – твердила дочь, который день мерившая шагами крохотную квартирку. – Фашисты проклятые». Разъяснять ей жестокие законы революций и контрреволюций бесполезно, хотя отец, наверное, сумел бы. Подросток до сих пор называла его «Слава», как в младенчестве, когда научилась выговаривать первые слова. Вчера девушка хотела пойти к посольству Украины и убить посла или кого-нибудь из дипломатов. Мать насилу убедила, что это не поможет. Да и кто или что могло бы помочь? А ведь Вячеслав еще в самом начале заварухи считал, что только решительные действия защитят Крым от оккупации войсками хунты. Не смог уговорить трусов из парламента и правительства полуострова, не смог добиться поддержки от властей России. Даже в Москву специально приезжал, обивал пороги. Тогда и перевез сюда семью, словно предчувствовал печальный конец.
И всё же сквозь грусть пробивалась гордость за мужа, не отказавшегося от борьбы, поднявшего пусть горстку крымчан на вооруженное сопротивление. И в тюрьме, под пытками, никого не выдал. За то и убили его палачи или просто так замучили. «Надо доче как-то втолковать, чтобы батей гордилась, не опускала голову». Прошла в ванную крохотной квартирки, благо знакомые приютили, долго причесывалась, переоделась в свежую блузку. Скоро приедут телевизионщики, надо выглядеть достойной погибшего мужа, надо донести до россиян правду о происходящем на Украине.
Франко-итальянский ATR-72 жужжал пропеллерами два часа, утомив Алехина неторопливостью. Он собирался вылететь утренним рейсом на более шустром «боинге», но последовал звонок из секретариата Фронта. Пришлось ждать посыльного, который привез «корочки» советника Штаба ОФ. Пустая формальность обрадовала, поскольку ветеран надеялся, что более официальное прикрытие не потребуется. Хотелось быстро разрулить ситуацию, хотя интуиция возражала против излишнего оптимизма – каждый раз запуская червячка в придумываемые объяснения интереса ЦРУ к земляку Ленина.
В Ульяновске доводилось бывать в 90-е: единожды за день Як-40 летал в Москву и обратно, а в пустом аэропорту торговали мебелью и коврами. Теперь рейсов семь, четыре марки самолетов. Выйдя на привокзальную площадь, оказался в окружении «бомбил». Особенно витийствовал кавказец с самодельным бэджиком «Диспетчер». Проигнорировав адептов навязчивого сервиса, выбрал спокойного парня, стоявшего в сторонке возле ослепительно желтого «патриота».
– Вам куда? – совсем не удивился тот.
– Как кличут?
– Рудольф, – слегка смутился уроженец чувашской деревни, чьи родители выбрали для сына сколь красивое, столь и чуждое имя.
– Покажи права, – Алехин сфотографировал документ мобильником и отправил Оперу с пометкой «Проверить». – Меня называй попросту: Босс.
– Так куда ехать-то?
– Покатай по центру, расскажи о себе и выбери тихую, дорогую гостиницу.
Город переменился к лучшему: стал чище, появились новые здания, не пугающие архитектурой. Люди одеты неплохо, женщины, особенно молодые волжанки, ласкали наметанный глаз шпиона. Бабником не был – не та работа, а погладить взглядом привлекательные выпуклости и округлости приятно. Шофер заметил эту подробность и, только в самом конце, что его положительно характеризовало, рискнул.
– Есть пара заведений, где встречаются симпатичные девушки, – увидев прищур пассажира, попытался спасти ситуацию. – Не в том плане, что вы подумали…
– Планы составляю я. Назавтра ты в них вписываешься. В 08.00 жди у входа, – Матвей вручил стодолларовую купюру – пикап и пилот ему приглянулись. – Работа минимум на день.
Портье привычно оценил гостя: неброская и дорогая одежда в стиле smart casual, дорожная сумка из буйволиной кожи.
– Вам люкс, господин Алехин? Вы заказывали?
– Да. Нет.
– Надолго к нам?
– Два-три дня, а там как пойдет.
– Оплата наличными или картой?
Матвей достал бумажник – пользуясь старой фамилией, следовало расплачиваться кэшем.
Мотель разонравился Дрику быстро: номер – комната с выходом на парковку, общий бассейн – то пустой, то заполненный детьми, жрачка – стекляшка через дорогу. Раздражала постоянная смена гостей. Мелькают перед глазами и не запоминаются. Вчера бабища появилась, с жопой в три охвата. Провинциалка, жрет фастфуд с утра до вечера, а то и в ночи. Для общительного русского отсутствие возможности с кем-то поговорить – кроме здешнего «Hi» и «Just fine» – мучительно. К тому же проверка тянется бесконечно: фэбээровцы нынче опять приедут – каждый раз у них появляются дополнительные вопросы. «Затрахали! Не на пост же президента США баллотируюсь». Попасть в Ливермор стремился тем сильнее, чем дольше длилось томительное одиночество бессмысленных каникул. Хорошо еще есть beach life и серфинг. Хотя первой насладиться в полной мере мешало слабое знание языка, посему удалось одну-единственную bitch затащить в койку. Но и сучка ни стонов эротичных, ни симуляции оргазма достоверной не смогла предложить. Остальные, требовательные такие, желали small talk и прочих атрибутов кадрежа на американский манер.
Раздражение копилось с завтрака и исчезло, когда Николай добрался до пляжа. Новенькая доска подмышкой, бриз ворошит темные кудри, волны катят и катят. Волшебное утро. И магия материализовалась, когда, укатавшись, вылез из воды и отряхивал волосы, по-собачьи мотая головой. Вдали появилась мечта, одинокая, без мужа.
– Чудная погода! – пророкотал коронным басом.
– Действительно, – согласилась девушка, рефлекторно положив руки на чашу живота.
– Я – Николай Дрик, если помните.
– Ксения.
– Вот, отплавал обычные два часа, а тут вы идите.
– Вы – крутой спортсмен, – вежливо прокомментировала девушка.
– С детства. У нас в Ульяновске переплывал Волгу. Не верите? – парень снял с руки стальной «ролекс» и протянул девушке.
– «Коле от отца за первое место по плаванию», – механически прочла та. – Надо же.
– Кстати, рад вас видеть, а то кругом тупые америкосы. Прогуляемся?
– Нет-нет. Мне пора домой, – заторопилась Алехина.
– Позвольте провожу, – не ослаблял натиск незваный ухажер, визуально лапая стройные ноги с просветом чуть ниже лобка, налитую грудь и возбуждающе забавную походку женщины со смещающимся вперед центром тяжести.