Страница 9 из 81
- Я не страдаю от одиночества… мне нужен только нормальный отдых после работы.
Как и следовало ожидать, квартира оказалась уютной, с импортной мягкой мебелью и коврами, и в спальне, куда его провели, фотообои представляли взору красочные виды на море. Римма Сергеевна, встав перед облитой солнцем синевой и раскинув руки, стала похлопывать ладонями по морским волнам:
- Это всё заменять! полностью обновить...
Он приблизился сзади, прикоснулся пальцами к её шее, пальцы заскользили по её спине вниз. Она замерла и, не оборачиваясь, сказала грудным полушёпотом:
- Разденься.
Он водрузил пиджак на спинку стула, разулся, сложил на стул остальную одежду. Когда Римма Сергеевна повернулась, Виктор стоял на ковре нагишом, с поднявшимся фаллосом.
- Хорошо… – выдохнула она, суетливо оправляя на себе платье, улыбаясь, и, словно прося прощения, добавила: – Сейчас я приду, ладно?..
Возвратилась в спальню в халате, под которым оказалась голой, а когда молодой человек, отбросив халат, хотел распластать её на кровати, напомнила ему о презервативе.
Любвеобилие Виктора перекрыло её ожидания. Он рьяно щупал, целовал груди и, повернув женщину ничком, исщекотал губами, языком её спину, побудил приподнять зад, развести пошире ноги, после чего резко вошёл в изнывающий зев и принялся ярыми толчками сотрясать её упоённо отдающееся тело.
Она раньше него достигла финиша, но продолжала в полузабытьи чуть встанывать, а когда он застыл, прижав пах к её ягодицам, нежно пролепетала:
- Полежи на мне…
До этой встречи ему виделось неприятное: как может выглядеть женщина, готовая платить за любовь? Теперь он находил: ему повезло, дама, при её возрасте, его порадовала.
- Я приму ванну, а ты найдёшь на кухне выпить, поесть… – сказала она просяще-смущённо, потянулась за халатом и, встав с постели, надела его.
Он, по-прежнему нагой, сидел за кухонным столом, попивал прикумское вино, ел яблоко. Римма Сергеевна после ванны вошла, обёрнутая банным полотенцем, томно попросила:
- Пусти меня к тебе…
Он помог ей устроиться у него на коленях, полотенце с неё соскользнуло.
- Дай мне глоточек.
Виктор поднёс стакан к её губам, она чуть отпила и лизнула молодому человеку уголок рта. Спросила:
- Как вы с Казаком нашли друг друга?
Можов спокойно ответил:
- Я искал такую, как ты. Мне сказали, чтобы я с ним поговорил.
- А зачем ты искал? Чего тебе не хватало? – она окрасила вопрос осторожной игривостью.
Ему хотелось быть проще, он объяснил кратко:
- Надоело! В училище была столовка, теперь – столовка, общага, а настоящей жизни не пробуешь.
Она деланно всхохотнула, но он был уверен – рано считать его примитивом. Да она и не считала. Римма Сергеевна оценила честность его ответа.
- Отнеси меня в постель… – проворковала, лениво ластясь.
Исполнив веление, он отпустил щедрую порцию нежности раскинувшейся навзничь даме, продемонстрировал класс в оральном ласкании её сладкоежки, и доведённая до предела пылкости Римма Сергеевна отменно показала себя в подмашке.
15
Потекла новая жизнь Можова. Римма Сергеевна, закончив в гостинице хлопотный рабочий день, приносила домой импортных кур, шматы тамбовского окорока, стерлядей. Частенько Виктор отправлялся обедать в ресторан гостиницы. Расслабился, разнежился от довольства, каким его ещё не баловали, безбожно пропускал лекции в институте.
Он просил Римму приискать ему доходное занятие – у неё, разумеется, имелись нужные связи. Она обещала, но не спешила, сомневаясь в деляческих способностях Виктора, в его изворотливости, без какой так нетрудно попасть под пяту государства.
Морозным декабрём в поздний час она и Можов возвращались в её «жигулях» с балета и были остановлены гаишниками, собиравшими мзду. Дама выскользнула из авто, держа в руке сумочку, содержимое которой, в ходе негромкого разговора, должно было поубавиться. Но Виктор, привыкший к самоуважению, не смог остаться безучастным. Тоже выйдя из машины, вскинув подбородок, заявил: правила движения не нарушались!
Двое гаишников окинули его взорами, переглянулись, затем один вызвал по рации милицейский патруль. Римма делала безумцу знаки, подскочила к нему, потребовала, чтобы он сел в «жигули» и проглотил язык. Виктор же по своему характеру был способен лишь независимо и гордо произнести, глядя на двоих:
- Это вы нарушаете!
Его спутница шагнула к ним:
- Не слушайте его!.. Пожалуйста… я всё объясню… с моей стороны никаких претензий! Всё, что нужно…
Можов неукротимо повысил голос:
- Ну зачем ты унижаешься?
- Заткнёшься ты, наконец?! – сорвалась она на визг.
Виктор понимал уже: благополучного исхода ждать не приходится. Но он был бы не он, если бы пошёл на попятный.
Гаишники поспешили к подкатившему милицейскому «москвичу», до Можова донеслось «пьяный…» А он позволил себе в буфете театра лишь пару рюмок мятного ликёра. Его возражения восприняли с весёлым безмолвием, милиционеры, резко поднажав, поместили опрометчивого человека в «москвич», доставили в отделение, где он был встречен старшим лейтенантом с ехидно-цепкими глазами. Тот с явным удовольствием принял фразу одного из милиционеров:
- Бросался на инспекторов ГАИ, угрожал: «Убью!»
- Вы же видите, что я не пьяный… – начал Виктор, но был прерван:
- Пройди!
Его повлекли в камеру, и он получил неизгладимое впечатление о том, что такое отработанный удар сзади в правую почку. С полминуты им владело неистовство сопротивления, но двое заломили руки, а ещё двое принялись тюкать его по грудной клетке, животу, бокам, потом кинули на пол и предоставили корчиться от пинков. Тут скользнувший в камеру милиционер зашептал что-то старшему лейтенанту, который со взмахом руки бросил:
- Хватит!
Римма Сергеевна, последовав на своих «жигулях» за милицейской машиной, сумела добиться в приёмной отделения, чтобы её выслушали, и назвала фамилию знакомого чина МВД. Уведомлённый старший лейтенант вышел к ней, спросил, кто она такая. Дама скромно сообщила о месте работы и попросила:
- Могу я позвонить …
Офицер услышал имя, отчество одного из начальников и озабоченно проговорил:
- Может, не стоит его ночью беспокоить на дому?
Римма Сергеевна и сама была не прочь обойтись без этого. А взгляд старшего лейтенанта обрёл прозрачность человека самых честных намерений:
- Пройдёмте ко мне…
Несколько минут спустя дама вышла из кабинета со своей фасонной сумочкой, которая только что открылась и закрылась. Офицер с видом предупредительного старого знакомого обогнал женщину, устремился в камеру, и оттуда вывели под руки Можова, который переступал весьма нетвёрдо, но на лице не имел ни синяка, ни царапинки.
- Так помногу больше не пить! – строго-шутливо сказал ему старший лейтенант и, показывая всю снисходительность к провинности молодого человека, благодушно улыбнулся Римме Сергеевне.
16
В «жигулях» Виктор, привалясь к спинке сиденья, отвечал на вопросы сквозь стиснутые зубы:
- Рёбра целы… ну, конечно, пинали… туда – нет.
Римма сострадающе нервничала:
- Завтра отвезу тебя к врачу! У меня очень хороший знакомый врач!
Можов, морщась, рычал:
- Легавые! Ненавижу…
- Зачем, зачем ты влез?! – вырывалось у дамы. – Кто тебя просил?!
Дома она помогла ему раздеться и, увидев кровоподтёки, прижала пальцы к вискам:
- Ужас!.. – суетилась вокруг него, принесла обезболивающую таблетку, а уложив в постель, не легла рядом: – Тебе нужен полный покой! Не дай Бог что-то внутри повреждено…
Присев на край постели, поправила под его головой подушку:
- Разве можно было соваться? Чего ты добился… кому это надо?
- Но они тебя внаглую грабили! Как я мог спокойно смотреть?!
О-о… – она с гримасой отчаяния мотнула головой. – Хочешь мир перевернуть?.. А сам ты – за честный рубль?!
Он хотел бросить ей в лицо, что не намерен обирать какого-то конкретного человека, но смолчал.