Грация и Абсолют

/…/ Списки колонистов стали составляться по мере формирования групп, или как тогда говорили «транспортов», еще в местах сбора в различных германских городах. Их главное предназначение – фиксация размера выданных «кормовых» денег на проезд и питание до порта отправки в Россию. В Любеке, откуда было отправлено абсолютное большинство колонистов, эти списки сдавались комиссару Шмидту, а после его смерти в конце мая 1766 г., комиссару Лемке. Комиссары со своей стороны составляли новые списки на выдачу денег на время проживания в Любеке и на проезд до Ораниенбаума. /…/ Эти же списки свидетельствуют о том, что при приеме в колонисты русское правительство нередко брало на себя выплату имевшихся за ними долгов на родине. Так, русский комиссар Ребиндер погасил долги Фридриха Шварца, Франца Губера, Георга Петерса, Михаэля Цильке и др.

/…/ В различных изданиях, рассказывавших о первых годах проживания колонистов на Волге, нередко рисуются мрачные картины быта, когда переселенцы по несколько лет якобы жили в землянках. В действительности ситуация была несколько иной.

С ранней весны 1764 г. в местах, определенных под первые пять колоний, работали бригады плотников из различных близлежащих русских сел. Так, на строительство домов в колонии Шиллинг (Сосновка) было задействовано 60 плотников из государственных крестьян села Новые Бурасы. Дома в колонии Антон (Севастьяновка) строили 27 человек из Керенского уезда, а в колонии Нижняя Добринка строительством занимались 72 плотника. Всего за 1764–1766 гг. были заключены договоры на строительство 886 домов.

/…/ Первые колонисты стали прибывать в Саратов сухопутным путем зимой 1763–1764 гг. Все заботы по обеспечению первых колонистов всем необходимым для обустройства на новом месте были возложены на представителя Канцелярии в Саратове Ивана Райса.

В начале марта 1764 г. Райс отправил в Москву на закупку необходимых для колонистов семян сержанта Минаева и колониста Будберга. Кроме этого, закупались различные сельскохозяйственные орудия. Поселенцам колонии Антон, где имелись благоприятные условия для разведения садов, выдавались саженцы садовых деревьев. Всего же Райс закупал различный сельхозинвентарь и предметы быта из расчета 50–70 руб. на семью. К этому следует добавить стоимость дома (в пределах 200 руб.).

Размер денежных ссуд в первый год приема колонистов на Волге был очень большим и составлял 200 и более рублей. Для сравнения лошадь стоила 7–9 рублей, корова – 5–7.

/…/ Для прибывших на Волгу в 1767 г. колонистов централизованно закупали предметы домашнего обихода: столы, лавки, ложки. Большинству семей выдавалось по 2 лошади и одной корове. Одной лошадью, по мнению специалистов, поднять целину было невозможно.

/…/ Наибольший интерес представляют данные по колониям, образованным в 1764–1765 гг. К моменту составления списков способные к земледелию колонисты смогли за 1–2 года обзавестись 3–4 лошадьми и несколькими коровами, распахать и засеять от 4 до 10 га земельных угодий».

(Einwanderung in das Wolgagebiet: 1764–1767 / Hrsg.: Alfred Eisfeld. Bearb.: Igor Pleve. – Goettinger Arbeitskreis ISBN 3-9806003-3-5 /На немецком и русском языках/, с. 32, 44, 46, 47).

(11) «Россия спасла Германию в борьбе с Наполеоном. В 1813 году Берлин самым теплым образом – как освободителей – встречал российские войска. Прусский король Фридрих-Вильгельм IV считал, что «союз с Россией – наше последнее убежище». По поводу смерти царя Николая I берлинская пресса писала: «Умер наш император».

(А.И. Уткин. Первая мировая война. М.: Алгоритм, 2001, ISBN 5-9265-0039-7, с. 14).

(12) «Во Псковском кремле с августа 1941 года находилась Псковская православная миссия, организованная по инициативе митрополита Литовского и Виленского и патриаршего экзарха Латвии и Эстонии Сергия (впоследствии убитого, как передавали, людьми в форме СС, говорившими между собой по-русски). Миссия должна была в условиях оккупации воссоздавать разрушенную советскими гонениями церковную жизнь. В ней было 15 молодых зарубежных священников, служивших по всей Псковской области. Были при ней и гражданские служащие. При миссии действовала художественная школа, расположенная там же, в кремле, и свечной завод, помещавшийся на первом этаже колокольни. На втором этаже молодежь своими силами привела помещение в порядок для сборов младших и для литературного кружка старших. Там же с молодежью, по группам, велись беседы на религиозные темы.

Все это происходило под надзором немцев. Но, несмотря на надзор, работа с младшими была, фактически, подпольной скаутской работой. В ней использовалась программа занятий «юных разведчиков» (скаутов) и ребята считали гимн «Будь готов, разведчик, к делу честному…» своим гимном. Что же касается литературного кружка старших, задачей которого было воспитание в патриотическом, национальном и православном духе, то туда негласно подбирали кандидатов в члены НТС. Работу с молодежью вели наши члены Союза».

(П.В. Жадан. Русская судьба. Там же, с. 160-161).

(13) «В Пскове в то время было около 30 000 жителей. В городском управлении работало около 1200 служащих. Управление имело свое хозяйство, пахотные земли, лошадей, свиней, коров, грузовые автомобили и т.д. В его ведении находилось 5 школ, 2 детских сада, детские ясли, старческий дом, больница, пожарная команда с тремя машинами. В начале октября был открыт питательный пункт для нуждающихся беженцев и местных жителей. Той же осенью была расширена работа молодежных организаций. При городском управлении был суд, решения которого принимали силу после утверждения их военным комендантом».

(П.В. Жадан. Русская судьба. Там же, с. 154).

(14) «В Борисове германская армия восстановила русскую православную церковь, превращенную большевиками в склад. Армия передала храм для использования по назначению, и не в качестве распространения «опиума для народа», а потому, что действовать таким образом, слава Богу, всегда входило в традиции всех армий. Храм украсили свежей зеленью и цветами, дорожки посыпали песком, а люди надели свои лучшие одежды.

Фельдмаршал фон Бок и его офицеры присутствовали на освящении храма и на молебне. Тысячи людей заполнили площадь перед церковью и прилегающие улицы. Население видело, что и победитель склонился перед Господом, повелителем вселенной».

(В. Штрик-Штрикфельдт. Против Сталина и Гитлера. Там же, с. 25).

(15) «12 января Лееб просил разрешения отвести 2-й корпус назад, а также выдвинул идею общего отступления за реку Ловать с тем, чтобы сохранить непрерывную линию фронта. Гитлер отказался отдать Демянск, полагая, что подобные выступы в большей степени связывают советские войска, нежели немецкие. В результате вмешательства Гитлера в тактические вопросы 2-й корпус, насчитывавший 100000 человек, вскоре попал в окружение. К 16 января терпение Лееба иссякло, и он попросил отстранить его от командования. Буквально на следующий день его сменил генерал-полковник фон Кюхлер. /.../

Кюхлер с его неизменным моноклем имел репутацию «типичного пруссака», как по рождению, так и по складу характера, несмотря на «забавную, совершенно не прусскую неряшливость во внешности». Во время второй мировой войны Кюхлер цивилизованно обращался с мирным населением. В Польше он отказался сотрудничать с карательными отрядами СС и не раз имел ожесточенные споры с гауляйтером Эрихом Кохом относительно того, как вели себя нацисты в этой стране. Осенью 1943 года Кюхлер приказал приостановить эвакуацию гражданского населения из Восточной Эстонии, поскольку это причиняло мирным жителям много страданий».

(Сэмюел Митчем /Samuel. W. Mitcham/. Фельдмаршалы Гитлера и их битвы. Там же, с. 198, 368).

«На протяжении всей второй мировой войны с врагом, не носившим военную форму, Георг фон Кюхлер поступал весьма цивилизованно. Он никогда не сотрудничал с отрядами уничтожения СС и СД и несколько раз жестоко спорил с Эрихом Кохом по поводу бесчеловечной политики этого гауляйтера. Осенью 1943 года Кюхлер приостановил принудительную эвакуацию граждан из Восточной Эстонии, поскольку она вызывала слишком большие страдания гражданского населения противника».