Наперекор пустоте

— Я посижу с Самантой, — вызвался Кастиэль, заметив, как Сэм сдерживает совершенно неподходящий к ситуации зевок. — Можете пойти отдохнуть.

— О, — Сэм выпрямился, во взгляде у него читалась благодарность, — хорошо. Значит, встретимся через пару часов, ладно?

— Договорились, — ответил ангел. Сэм кивнул, передавая ему рюкзак Саманты, и поспешил вслед за братом.

Они с девочкой остались наедине.

Кастиэль молча проводил девочку до маленькой комнатки, которую однажды хотел занять сам — когда был человеком и планировал остаться в бункере. Это было что-то вроде уютного уголка для гостей — хотя вряд ли именно так задумывали данное помещение Хранители Знаний, когда строили этот бункер.

Здесь стояла широкая удобная кровать, находился стол, маленький прикроватный столик, небольшой шкаф — но, судя по тому, сколько весил рюкзак Саманты и как к ней был настроен Дин, девочке вряд ли было нужно много места.

— Спасибо, — неуверенно и с заметным акцентом поблагодарила его Саманта, когда Кас поставил на кровать её сумку.

— Не за что, — как можно теплее сказал Кас. — Можешь говорить со мной на своём родном языке, — добавил он. — Если… если так тебе будет удобнее.

Саманта кивнула, вновь робко улыбнулась, села на краешек кровати. Кас секунду стоял, чувствуя абсолютную растерянность — что ему делать дальше? Ему вновь пришлось быть нянькой — и снова усыпить ребёнка не было никакой возможности. Если в прошлый раз он просто был лишён своих сил, то теперь от них просто не было никакого толка. Как сказал бы Дин, фигово.

— Может, ты голодна? — озарило его. Кас не знал, откуда ему пришла эта мысль, и по странной человеческой привычке мысленно восхвалил за неё Бога. На всякий случай — вдруг, отец всё ещё приглядывает за ним, отъявленным хулиганом из стайки дворовых ребятишек? Вдруг, это он подкинул ему столь блестящую идею?

— Ой, — смутилась девочка. Она хотела отказаться, но желудок некстати напомнил о том, что в последний раз она ела почти сутки назад — когда завтракала перед поездкой в школу и на экскурсию. В больнице было не до того, сплошные анализы, а дома… Нет, нет, о доме думать было нельзя.

— Если ты хочешь, то я мог бы… — вдохновенно начал Кастиэль, но Саманта прервала его:

— Что вы, не нужно… Я… я могу сама приготовить, если позволите. Я часто готовила на всю семью, пока все были на охоте… Вам ведь тоже нужно отдохнуть, — она заглянула ему в глаза, будто пытаясь понять, как Кас к ней относится.

— Мне не нужен отдых, — покачал головой Кастиэль. — Не беспокойся. Думаю, Дин не оценит, если кто-то будет хозяйничать у него на кухне, — он улыбнулся, и с облегчением ощутил, как напряжение в комнате падает. — Пойдём, я что-нибудь придумаю, — предложил ангел, открывая дверь.

Саманта послушно последовала за ним. Кастиэль уверенно прошёл по знакомым коридорам, бесшумно миновал комнаты Сэма и Дина, и вошёл на кухню — место, которое любил больше всего.

Открыл холодильник. Нашёл яйца, пару упаковок чего-то для быстрого приготовления, завернутые в бумагу оладьи, пакет молока — что удивительно, ведь у Винчестеров обычно на его месте стояло только пиво, — и какой-то салат, из тех, что обычно покупал себе Сэм.

Из всего этого пригодным оказался, помимо яиц, только салат и один из пакетиков с надписью «просто залей кипятком». Кас поджал губы — будучи человеком, он ни за что бы такого не допустил. Когда Чак пёк оладьи Кас не помнил, поэтому рискнул взять только один из тех, что выглядели наиболее прилично.

«Отравишь сейчас ребёнка, а потом даже исцелить не сможешь», — проворчал его внутренний голос. Этот голос был таким человечным, что Кас усмехнулся.

Пять минут — и он поставил перед съёжившейся на стуле Самантой пластиковую чашку с дымящейся заваренной картошкой и стакан молока.

— Спасибо, — уже в который раз повторила девочка, неуверенно поднимая ложку.

— Не обожгись, горячо, — посоветовал ангел. Саманта кивнула.

Наступило очередное неловкое молчание. Неловким, правда, оно было только для девочки — Кастиэль же с заметным интересом наблюдал за тем, как она орудовала ложкой. Это казалось странным, но все вопросы, что вертелись у Саманты на языке, было как-то неудобно задавать.

Наконец, она осмелилась и спросила:

— А почему вы не едите?

Странный мужчина, даже не снявший плащ, когда они вошли в тёплый бункер, чуть вздрогнул, будто она отвлекла его от каких-то мыслей.

— Мне не нужна и еда тоже, — ответил он.

— Почему?

— Я — ангел Господень, это тело — мой сосуд, — питает моя благодать.

Саманта чуть не выронила ложку. Ангел — так вот почему охотники были уверены, что он простым прикосновением научит её языку. Вот почему рядом с ним ей было так неожиданно спокойно, будто кто-то незримый и могущественный защищал её.

Ангел. Настоящий ангел.

— То есть… У вас есть крылья, и… и всё в этом духе? — она смотрела на него с таким удивлением и неожиданным восторгом, что Кастиэлю стало неудобно.

— Да, есть. Только летать я уже не могу, с тех пор, как закрыли Небеса. Но пища и сон мне по-прежнему не нужны.

— Совсем? Даже ради удовольствия? — спросила Саманта. Кас слегка улыбнулся наивному вопросу девочки:

— Я не чувствую вкуса еды. Все молекулы одинаковы.

— А сны? Это ведь иногда просто необходимо, я имею в виду… — Кас покачал головой, и она замолчала. — Мне… жаль, — добавила Саманта. Ангел вскинул брови.

— Жаль? — переспросил он.

— Да, в смысле… Вы столько теряете в обмен на свои силы, — задумчиво сказала она. И тут же торопливо прибавила: — Извините, если я…

— Нет, всё в порядке, — смягчился Кас. — Когда-то я был человеком. Я понимаю о чём ты. Мне нравилась еда. И… тепло тоже нравилось. Душ, это вообще нечто, — улыбка снова осветила его лицо. — Наверное, лучше изобретение человечества после арахисового масла.

— Вы были человеком? — Саманта даже приоткрыла рот.

— Был.

— Значит… значит, человек может стать ангелом? — было видно, что она сомневается, стоит ли задавать следующий вопрос, но всё же девочка это сделала: — И что, мой… мой брат тоже может? — она опустила ложку и осторожно, даже, может быть, неосознанно, коснулась кожаного браслета на запястье.

— Нет, — мягко ответил Кас. — Твой брат ангелом не станет.

— Но ведь вы же были человеком, а потом…

— Я уже был создан ангелом. Сразу же. Потом лишился благодати и крыльев, но позже всё это вернул. Богу не нужны души людей для создания ангелов.

— Вы видели Бога? — глаза девочки распахнулись ещё шире.

— Видел. Совсем недавно, — Кас заметил, что Саманта потянулась к тому единственному оладушку, который он выбрал для неё. — Кстати, его испёк Бог, — сказал он. Девочка едва не подавилась откушенным кусочком. Наверное, совсем некстати было поднимать едва закрытую тему, но Кас подумал, что должен сказать это прежде, чем Саманта задаст вполне логичный вопрос о Боге: — Твой брат сейчас на Небесах, вместе с твоей семьёй.

Саманта опустила голову. Дёрнула браслет, будто пытаясь причинить себе боль. Кастиэль тоже отвел глаза.

— Саманта, прости… Хотя такое вряд ли можно простить… Я должен был попытаться изгнать того монстра из тела твоего отца, сделать что-нибудь, а не убивать, но…

— Вы защищали свою семью, — на его ладони, сложенные замком на столе, опустилась тонкая рука Саманты. — Я понимаю.

— И уничтожил при этом твою, — тяжело вздохнул Кастиэль. Саманта осторожно провела по его запястьям кончиками пальцев, как будто пыталась пожалеть. Кас сумел разглядеть её браслет — четыре тонкие полоски кожи, привязанные к потемневшему от времени защитному символу. — Что это? — зачем-то спросил он, коснувшись браслета.

— Брат сплёл когда-то, — ответила Саманта, чуть стягивая рукав. — Не знаю, нужен ли мне этот оберег, но я пообещала Тому никогда не снимать его…

— Том, — повторил ангел. — Почему у вас американские имена? Вы ведь приехали из России, так? — он старался поймать её взгляд, почувствовать настроение, хотел вовремя прекратить давить на больное — но интерес было не унять. Прочитать её Кастиэль не мог. Оставалось надеяться на честность девочки.