Страница 13 из 14
Поленька, судя по всему, поняла, что «душенька мачеха» что-то задумала и ответы на какие-то вопросы уже получила. Девушка попыталась свернуть карту, но увидела отрицательный жест баронессы и остановилась.
– Благодарю вас, Алексей Алексеевич! – обратилась баронесса к гостю. – Ваш рассказ поможет мне сделать одно из самых разумных вложений. Полюшка вас проводит. Однако прошу не забыть – через два дня мы отправляемся на бал. Все вместе. И также весьма настойчиво прошу вас на балу присматривать за моей девочкой. Вы человек бывалый, мужественный, а она в свет всего-то второй раз выходит.
– Почту за честь, – согласно кивнул Глебов и пошел к выходу.
Многое в происходящем было ему совершенно непонятно. Однако, как говаривали солдаты, он нутром чуял, что этой необыкновенной женщины можно не опасаться, помочь ей, держаться ее – гораздо разумнее.
Баронесса никогда не жаловалась на свою память. Лицо человека запоминала сразу, равно как и его голос, особенности поведения. Она сама себе напоминала кошку – и по памятливости, и по манерам, и по расчетливости. Сейчас, в разгаре бала, она еще раз мысленно повторяла все, что желала бы произнести вслух, оставшись, если появится такая возможность, наедине с великим князем.
Краем глаза она наблюдала за Полиной и штабс-капитаном. Те кружились в вальсе и беседовали, причем Полина явно была холодна, а вот Глебов, похоже, уже увлекся девушкой.
– Ну, вот и слава Богу, – пробормотала Ольга. – Теперь я буду за нее спокойна, если вдруг придется куда-то ехать. Однако же… отчего это я раньше не подумала, что путешествовать вдвоем и веселее, и менее подозрительно? Ну да что теперь… сделанного не воротить, уж как пойдет, так и хорошо будет.
В зале было шумно и душно. Турнюры танцующих дам почти касались друг друга. От цветов рябило в глазах, а блеск драгоценностей просто слепил. Однако уйти на веранду, к примеру, Ольга себе позволить не могла: Бог его знает, каким будет настроение Владимира Александровича и станет ли он ее искать, если не увидит сразу же?
– Ваша протеже прелестна, – прозвучало прямо за спиной. – Однако мне показалось или она уже не столь юна?
Это была жена князя Долгорукова, Рогнеда Владимировна, – дама, которая ухитрилась перессорить половину света. При этом с ней самой ссориться опасались – заполучить влиятельного врага не хотелось никому. Ольга, в общем, исключением не была – и потому, обернувшись к княгине, ответила вполне миролюбиво:
– Да, сударыня, она отнюдь не юна. Однако сие есть моя главная боль – поздно я стала ей пусть названной, но все же матерью. Поздно, но не безнадежно, верно?
Княгиня чуть прикусила губу. Ее перезрелые дочери скучали у одной из дальних колонн – обе внешностью и характером пошли в матушку, и это было куда хуже, чем попасть в свет в весьма взрослом возрасте.
Баронесса уже корила себя за то, что не сдержалась. Но тут где-то позади послышалось движение, и, обернувшись, Ольга увидела приближающегося великого князя. Владимир Александрович шел неторопливо и кого-то явно искал глазами. Княгиня Долгорукова заулыбалась и сделала полшага ему навстречу, однако князь, учтиво ей поклонившись, протянул руку, словно желая обнять Ольгу.
– Дорогая баронесса, я вас ищу по всему залу. Где же вы прячетесь?
Ольга кокетливо улыбнулась и промолчала. В последнее время ей все труднее было соблюдать правила игры, временами хотелось дерзить и отвечать колкостью на колкость. Особенно тогда, когда это не грозило ее идеям. Но нынче совершенно не тот случай. Она сделала милый книксен и самым благонравным голоском произнесла:
– Вот же я, ваша светлость. Полагаю, вы нашли меня безо всякого труда.
– Дерзите, милая баронесса. Но я не сержусь – красивым одиноким дамам можно простить многое… Если не вообще все.
«Вот поэтому штабс-капитан танцует с Поленькой, а не со мной…» Ольга с удовольствием подала великому князю руку, которую тот нежно и умело поцеловал. Только как-то ему удавалось сделать так, что совершенно невинное движение приобретало характер более чем двусмысленный. И она поспешила ответить столь же игриво:
– Одинокие дамы всегда рады угодить вашему величеству…
– Ох, баронесса… – шутливо погрозил пальцем Владимир Александрович. – Будьте осторожны, иначе я поймаю вас на слове…
«Глупец… Болтун… Ну вот как тут удержаться и не нахамить?..»
– Ловите, сударь мой… Пытайтесь…
Вальс стих, Поленька подошла к баронессе.
«Вот сейчас я тебя и осажу, душка великий князь…»
– Владимир Александрович, ведь мы же сан-фасон*, верно? Позвольте вам представить мою воспитанницу, Поленьку Яворскую.
Поленька сделала огромные глаза: ее, бесприданницу и даже не дворянку, представляют самому великому князю…
– Аншанте, милая Поленька… – пробормотал великий князь, милостиво улыбнувшись безродной девушке и даже подав руку.
И весь зал дружно прозрел, увидев не «далеко не юную воспитанницу выскочки», а милую Поленьку, которую привечает сам великий князь! Баронесса мысленно отпраздновала первую за сегодня победу.
От штабс-капитана не укрылось удовольствие баронессы, заметил он и весьма изысканный флирт дяди царя. «Так вот почему я был нужен… – догадался он. – И нужен именно при Полине, не при Ольге… Что ж, жаль, очень жаль. Но с великим князем мне не тягаться…»
– Но что же мы стоим, друг мой Ольга Дмитриевна? Прошу вас, побеседуйте несколько минут с усталым стариком.
Мысленно усмехнувшись, уж в который раз за этот вечер, баронесса подала великому князю руку.
– С удовольствием побеседовала бы. Однако не вижу здесь ни одного усталого старика…
– Вы все льстите мне, сударыня, – пророкотал дядя царя и увлек баронессу фон Штейн в малую гостиную.
– Как она хороша, – вздохнула Поленька, не замечая, что говорит это вслух. – Как умна, как благородна. Как бы я хотела хотя бы в малости походить на свою душеньку мачеху…
– Вы много лучше, Поленька. – Штабс-капитан Глебов поцеловал девушке руку. – И у вас все впереди.
В ответ на комплимент Полина нежно улыбнулась: Алексей Алексеевич оказался таким приятным и галантным кавалером…
Сам же галантный кавалер хоть и вздохнул, а все же решил, что Поленька – отличный выбор. Раз уж нельзя обратить заинтересованный взор на баронессу, то пусть хотя бы останется его, Алексея Глебова, добрым другом.
Малая синяя гостиная оказалась не так уж и мала. Темный дубовый паркет, тяжелые темно-синие бархатные шторы, темная же мебель, кресла, обтянутые синим и серым шелком, – все это скрадывало, хотя и незначительно, изрядные размеры зала. Здесь было тихо и прохладно – ветерок с Невы шевелил занавеси и слегка качал пламя на высоких свечах.
«Вот это уже совершенно лишнее… Небось, во дворец электричество давно провели. Да и по всей столице фонари горят-сияют. Уж не рязанская, поди, губерния, да и не сибирская тайга…»
Великий князь закурил и упал в кресло. Только тогда баронесса решилась грациозно опуститься на краешек козетки. Сейчас перед ней был не душка военный и даже не престарелый обольститель. Характерный блеск в глазах вмиг превратил дядюшку царя в подлинную акулу делового мира. Ольга вспомнила, что уже слышала в Американских Соединенных Штатах преинтереснейшее слово «бизнес» – сиречь именно дело, которое ведешь от всей души, вкладывая не только и не столько деньги, сколько силы и саму душу.
– Итак, уважаемая баронесса… О чем мы не договорили третьего дня у князя? И что вы от меня скрыли?
Ольга про себя расхохоталась. Не стоило начинать с ней переговоры с запугивания, пусть даже столь милым тоном. Да и не скрывала она ничего… Ну, точнее, почти ничего. Правда, за эти дни «почти» чуток разрослось, однако об этом упоминать было пока рановато…
– Помилуйте, Владимир Александрович… Разве посмела бы я что-то скрывать от вашего высочества? Не знала, вот и молчала.
3
Без стеснения (фр.).