Страница 10 из 14
– Душенька, но отчего бы вам не поехать на бал одной?
– Ко мне и так будет приковано слишком много глаз, – объяснила Ольга. – Причем рассматривать будут всё, от прически до туфелек. А вы с господином Глебовым сможете, уж прости меня, детка, замечательно отвлечь от меня любые, даже самые взыскательные, взгляды. Все будут шипеть-шептаться, что «эта выскочка» мало того, что сама приехала разряженная по последней моде, так еще и свою падчерицу в свет вывезла, да не одну, а с поклонником… Скандал!
Полина улыбнулась – это и в самом деле будет выглядеть скандально-неприличным, однако, права баронесса, отвлечет глаза завистников от того, чем Ольга будет занята, во что одета и с кем станет общаться.
– Хорошо, матушка, пусть будет так… Но что же князь Долгоруков? Отчего он вчера в такой ажитации нас встречал?
– Князюшке понравилось получать высокие прибыли, и он решил, что с моей помощью сможет изрядно разбогатеть. О чем-то подобном думала как раз и я… Вскоре ты все поймешь, детка.
Полина кивнула – она знала, что баронесса от нее ничего не скрывает. Да и зачем бы ей скрывать?
Девушка поднялась, собрала посуду на поднос и вышла в кухню. «Хорошая ты моя… – посмотрела ей вслед баронесса. – Я и впрямь хотела бы сделать тебя счастливой. Ну, даст Бог, все еще впереди…»
Весеннее солнце заливало комнаты, согревая душу Ольги. В такой день планировать новое дело было просто наслаждением.
«Однако идеи носятся в воздухе, как ни крути… Тем лучше, раз уж я просто исполняю высочайшую волю, помогая стране и казне…»
Ольга расхохоталась. Да так, что слезы из глаз…
– Что вы, матушка? – Полина неслышно подошла сзади. – Отчего столь веселы?
– Подумалось мне, детка, что временами выглядеть глупой надменной гусыней или безголовой расфуфыренной куклой не просто выгодно, а невероятно удобно. И многого добиться сие помогает.
Полина пожала плечами. Иногда в глубине души она расстраивалась, что Ольга выглядит глупенькой дамочкой, изо всех сил стремящейся попасть в высший свет. Но все же понимала, что это очень удобно, – никто не будет следить пристально, не воспримет всерьез слова, не почувствует опасности. До поры до времени…
– Должно быть, так, – согласилась она.
– Ну что же, ждем господина Глебова… – подвела черту Ольга. – А потом начнем к балу готовиться.
Доходный дом Капельникова на Невском проспекте Глебов нашел без труда. Да и как его не найти – серый, с высокими окнами, огражденный немалым двором с коваными створками ворот, он был известен всем модисткам, торговцам лакомствами и драгоценностями. Швейцар учтиво поклонился и открыл двери парадного подъезда так, словно сам он был хозяином, а все приходившие и приезжавшие – долгожданными особами королевских кровей.
– Баронесса ждет вас, сударь… Второй этаж.
«Вот уж не похоже это на обычные доходные дома. Хотя ежели все тут живущие столь таинственны, как пригласившая меня баронесса…»
Штабс-капитан был почти уверен, что приглашение и незнакомка под густой вуалью как-то связаны, однако до поры не торопился делать выводов, только старался подмечать все вокруг.
Высокие двери распахнулись сами собой, едва Глебов вышел на площадку второго этажа. Миловидная высокая девушка улыбнулась ему так, словно знала давненько и была с ним на короткой ноге.
– Господин Глебов, прошу.
По-прежнему оставаясь в изрядном недоумении, штабс-капитан прошел в дальнюю комнату, всю залитую солнечным светом. Посреди комнаты его встретила стройная улыбающаяся дама и совершенно по-мужски протянула руку для пожатия.
– Здравствуйте, Алексей Алексеевич. Рада, что вы приняли мое предложение.
«Это она, дама под вуалью!..»
«Еще бы ты не принял приглашения…»
– Здравия желаю, – поклонился штабс-капитан и прищелкнул каблуками.
И только потом пожал нежную дамскую ручку. Отчего-то сердце на миг замерло. Но только на миг. Становилось ясно, что он приглашен сюда отнюдь не в качестве сердечного друга, что ни обольщать, ни тем более совращать его никто не собирается. И, прислушавшись к себе, штабс-капитан понял, что его это, как ни странно, радует.
– Я пригласила вас, господин Глебов, чтобы…
– …сообщить пренеприятнейшее известие? – чуть улыбнувшись, блеснул цитатой штабс-капитан.
Баронесса улыбнулась тоже – она терпеть не могла в деловых переговорах всех этих глупых реверансов, благородного молчания и прочих ненужных условностей беседы.
– Скорее приятнейшее. Однако прошу, – Ольга указала на удобное полукресло, затянутое серым бархатом, и, полуобернувшись, позвала: – Поленька, друг мой, мы вас ждем.
– Я здесь, матушка, – девушка, встретившая штабс-капитана в дверях, вкатила столик на колесах. Кофейник, крутобокий и до блеска начищенный, чашки, лафитник с темно-янтарной жидкостью.
Глебов старался не рассматривать все вокруг, но оставаться совершенно равнодушным не получалось: дамы вели с ним себя, как давние приятельницы, с которыми виделись буквально третьего дня, нынче же подвернулся случай продолжить приятную и никогда не надоедающую беседу со старым добрым другом.
– Мы здесь запросто, Алексей Алексеевич. Я Ольга Дмитриевна, а это моя падчерица Полина. О вас мы знаем уже кое-что, поэтому можете быть самим собой и вести себя с нами, как с добрыми приятелями.
«Однако же о вас, уважаемая Ольга Дмитриевна, я не знаю ровным счетом ничего. И сие немало мешает мне вести себя попросту, без чинов…»
– Вы узнаете о нас столько, сколько захотите, – словно услышав это, улыбнулась баронесса. – Стóит вам только раскрыть любую светскую хронику. Я баронесса Ольга фон Штейн.
Однако похоже, что Глебов светской хроникой отнюдь не злоупотреблял – его лицо оставалось по-прежнему слегка удивленным и даже малость ошарашенным. Заметив это, Ольга подумала, что сделала правильный выбор: этот человек не был принят в свете, а потому долго будет оставаться «темной лошадкой» и вызывать пересуды уже сам по себе. Что на время отвлечет болтушек света и от нее, и от Полины. Но он и вправду хорош, весьма хорош! Не молод, но и не стар, скорее зрелый: сухопарый, высокий, лицо спокойное, виски едва посеребренные сединой, взгляд не волчий, живой. «Отлично… А ежели и в самом деле Поленькой увлечется – то и вовсе хорошо все сложится…»
Отчего-то баронесса даже не думала, что штабс-капитан с первого взгляда, что называется, ранен стрелой Амура и предмет его внимания – отнюдь не Поленька. Должно быть, оттого, что ей нынче не нужен был поклонник, скорее умный советчик и безукоризненная ширма…
Дождавшись, когда дамы устроятся в креслах, Глебов сел и сам. Уж так он был воспитан своей милой матушкой в весьма давние годы. Да и после не считал возможным опускаться до уровня маловоспитанных наглых офицериков.
Полина налила кофе, а баронесса наполнила три бокала горьковато-терпким хересом.
– Приятно видеть вас в нашем скромном доме, – проговорила она, протягивая бокал Глебову.
Тот слегка кивнул. Дамы действительно вели себя не чинясь, а вот ему все время приходилось делать усилие, чтобы хоть в небольшой степени им соответствовать. Ольга, конечно, это видела – вернее, ожидала, что незнакомый человек в ее доме будет чувствовать себя именно так.
– Не смущайтесь, Алексей Алексеевич. Мы и в самом деле рады вас видеть. И я намереваюсь сделать вам интересное предложение, которое, надеюсь, вы примете из одного только любопытства.
«Забавно, – пронеслось в голове Глебова, – принять предложение из одного любопытства. Что же такое она задумала?»
Баронесса мысленно захлопала в ладоши – он вел себя именно так, как и должен был вести по ходу задуманной ею небольшой пьески. Однако Поленька говорила, что штабс-капитан изрядно увлечен восточными событиями. И сие понятно – сражался за китайскую столицу под командованием генерала Линевича, подавлял восстание ихэтуаней*, так что не мог не прикоснуться к древней культуре. Упоминала падчерица и о том, что за строительством Маньчжурской дороги следит исправно…
2
Ихэтуаньское восстание – восстание против иностранного вмешательства в экономику, внутреннюю политику и религиозную жизнь Китая. В 1898–1901 гг. восстанием был охвачен весь северо-восток Цинской империи. Восстание было подавлено Альянсом восьми держав, в том числе Россией.