Эксперты

Впереди шли два здоровенных санитара Мишаня и Вова, висевшие на поясе дубинки при ходьбе задевали ногу, но нисколько не мешали. Один был правша, другой левша, что было не случайно, поскольку в случае нападения больных, находящихся в реактивной состоянии, которые здесь случаются, могли одновременно обороняться, не мешая друг другу.

За ними шествовали начальник и Архиепископ, следом, с равнодушным взглядом, Марина Никитична. Вопросов не было, все наставления звучали либо в кабинете, либо на исповеди. Складывая все вместе, получалось избегать ошибок и не делать что-то через чур.

Отвлекшись от прежних дум, майор подняла глаза, интуицией чувствуя необычность происходящего в своем отделении. «Что же… что же?.. Ах, вот оно что!» – разговоры затихли, на лицах людей, привыкших к любому неординарному, благодаря чему удивить их было почти невозможно, появились выражения недоумения. Вызваны они были реакцией больных на проходящего мимо них священника.

Только завидев Владыку, беснующиеся начинали нервничать, но не бесконтрольно бесчинствуя, а растерянно ища защиты от проходящего. На миг в них появлялось что-то человеческое, живое, ищущее спасение, но быстро теряющееся. Живущее в этих оболочках древнее зло, приведшее к помутнению рассудка и теперь к болезням, не вообразимым для нормального человека, лишь на миг от страха теряло контроль над личностью, но возвращалось уже не стесняясь, проявляя свою сущность.

Любой священник, каким бы он не был, проводник благодати Божией. Чем чище его душа, тем больше даров она видит вокруг себя, тем грандиознее воздействие этой благодати на окружающий мир. Любой воинствующий дух злобы мечется при одном упоминании о Боге, тем более в страхе бегает от настоящего слуги Его.

Архиерей шел неторопливо, ощущая каждую гибнущую душу падших ангелов, сегодня насельников в когда-то чадах Божиих, созданных изначально по образу Его и подобию. Когда-то прекрасные, но преданные своею вознесшейся гордынею, низвергнувшей их вслед своему сюзерену, эти твари старательно губили все, до чего им позволено было дотянуться и чему очень часто они становились полноправными хозяевами.

Рыки, шипение, стоны, царапание когтями стен и решеток, отделявших идущих здоровых от безнадежно больных – вот что сопровождало этих передвигающихся по коридору людей. Никогда не было подобной реакции. Сегодня она, замеченная, станет обычным, хотя и не для всех объяснимым делом.

И сам Стражник и Владыко понимали происходящее, каждый по-своему, не споря, но сходясь в уважении мнения собеседника, где-то посередине. Не так было у Марины. Сегодняшнее ее замужество на выбранной науке, влюбляло ее в любой вопрос, пока неведомый и нераскрытый. Она единственная всматривалась в глаза бесноватых, с интересом замечая, что горят они нечеловеческим угольями, в которых ненависть, смешанная с обреченностью, навеянные бьющей и истязающей их благодатью, исходящей от священника, прожигала насквозь, одновременно выискивая боящихся, готовых преклониться перед злом или, напротив, горделиво посматривающих, с убеждением, что и сам человек может справиться с этой напастью.

У здоровых людей она никогда не замечала подобного, не видела и у зверей, здесь с таким столкнулась впервые.

Владыко, как мы помним, был духовником Марины, их отношения складывались странным образом, при котором чадо позволяло себе на самой исповеди спорить, доказывать, не соглашаться, что смиренно воспринималось духовным наставником, и именно этим смирением успокаивало, приводя часто к повиновению, хотя и незаметному для нее самой.

Посещение священнослужителем спецклиники было единственным временем, когда в радиусе пяти метров от него смолкала всякая брань, и не слышалось матерных перебранок. Это можно было принимать за своеобразное чудо, поскольку любые попытки освободиться самостоятельно от такой манеры общения не приводили ни к какому результату даже на одну минуты…

Обход отделения закончился, в следующие полчаса оставалось составить о нем отчет и предоставить на общем заседании, как бывало всякий раз после посещений Архиепископа.

Кабинет принял своего возлюбленного «келейника», вешалка – зеленоватый колпак и кожаную портупею с оружием и электрошокером, обязательными во время обхода. На бумагу ложились назначенные процедуры, некоторые подробности поведения больных. Задумавшись, стоит ли описывать их реакцию на священника, Марина вспомнила первый день знакомства с будущим своим любимым отченькой.

Тот день стал самым несчастливым из всех бывавших прежде и предстоящих после. Двоюродный брат Марины Никитичны, любимец всей семьи, блестящий офицер генерального штаба, статный красавец, умница, самый перспективный не только из выпуска академии, но и из всех несущих службу в этом заведении. В свои 40, будучи уже полковником, имеющий большинство наград, все заслуженные и обоснованные соответствующими качествами, навыками, поступками, ставили его в один ряд с героями военного времени. Все действия морской пехоты последних пятнадцати лет не обходились без его участия. Не было ни одной точки, где его бойцы не отличились бы под его командованием. Ценность его интеллекта, знаний, кругозора и других качеств были признаны полезными сначала в штабе ВМФ, затем, буквально через год, Владимира затребовали в «святая святых» министерства обороны.

В тот день братик приехал из Москвы буквально на несколько дней по делам службы. Такое событие не могло остаться незамеченным, и вся семья готовилась ко всеобщему сбору. Общий любимец, красавец, обаянием своим способный пробить любые преграды равнодушия и вредности человеческой, недавно женившийся, казался счастливейшим человеком. Таким его и запомнила сестра, очень его любившая.

Такая чувственность между уже взрослыми братом и сестрой встречаются довольно редко, что замечал каждый, восторгаясь и любящими душами, и высокими отношениями.

После первого дня было решено навестить в соседней области бабушку, в скором времени решившую перешагнуть рубеж столетия, при этом еще давая фору не успевающей догнать ее уже выдохшейся, как боевая старушка говорила, «старухе с косой».

Уже на обратном пути на совершенно ровном участке дороге, произошла нелепая авария из-за нерадивости, что, впрочем, нисколько не удивительно, дорожных служб. Их искали долго, не могли найти ни в больницах, ни в моргах, ни даже на проезжей части, поскольку машину снесло с обочины и завалило снегом, валящим непрестанно, причем начавшимся сразу после случившегося.

Михаил погиб на месте, получив травмы, не совместимые с жизнью, отец отделался несколькими переломами и сотрясением головного мозга. Все бы ничего, но минус пять градусов чуть было не добили раненного. Почти окоченевшего, его нашла дочь с супругой, организовав широкомасштабные поиски.

Рота солдат местного гарнизона, специально выделенная для этого, прочесывала наиболее вероятные места, и наткнулась на совершенно разбитый и изуродованный джип…

Потеря стала настолько неожиданной, что все вместе были не в состоянии с ней смириться в течении нескольких лет. Именно следующий день после произошедшей трагедии стал днем знакомства Марины Никитичны и Владыки Матфея…

Сейчас ей казалось нормальным принятое тогда решение, и это бесспорно, но откуда взялись силы? Тело брата, искореженное, поломанное, разбитое от головы до конечностей, лежало в местном морге. Опознание прошло внешне спокойно, но лишь по привычке судмедэксперта к подобным и даже более страшным видам.

Осознавая, что хоронить его в закрытом гробу нельзя, лишая любимых им людей последнего поцелуя и рукопожатия, она решила заняться им сама… Дорогого это стоило. Успокаивало лишь кажущееся, для такого случая, желание самого Владимира в такой последней услуге.

С профессиональной точки зрения проблем не было, это умение сестра освоила на специальных курсах, преподаваемых в академии факультативно. Ей даже нравилось это занятие. Казалось, что она оживляет, вдыхая жизнь. Бальзамом на душу, были благодарящие взгляды родственников, прощающиеся с усопшими: «Как живой, только спящий!» – говорили они со слезами…