Страница 3 из 13
Историческая схема вековых циклов накопления капитала и соответствующих им мирохозяйственных укладов, условно названных по типу доминировавшей в то время системы международных торгово-экономических отношений, приведена на рисунке 1.
В результате проведенных исследований9 выявлена связь нынешнего кризиса мировой экономической системы с происходящей в настоящее время сменой мирохозяйственных укладов. В такие периоды происходит резкая дестабилизация системы международных отношений, разрушение старого и формирование нового миропорядка. Исчерпываются возможности социально-экономического развития на основе сложившейся системы институтов и технологий. Лидировавшие до этого страны сталкиваются с непреодолимыми трудностями в поддержании прежних темпов экономического роста. Перенакопление капитала в устаревающих производственно-технологических комплексах ввергает их экономику в депрессию, а сложившаяся система институтов затрудняет формирование новых технологических цепочек. Они вместе с новыми институтами организации производства пробивают себе дорогу в других странах, прорывающихся в лидеры экономического развития.
Рис. 1. Матрица индустриальной цивилизационной волны
(Источник: А.Айвазов, В.Беликов, 2017)
Прежние лидеры стремятся удержать свое доминирование на мировом рынке посредством усиления контроля над своей геоэкономической периферией, в том числе методами военно-политического принуждения. Как правило, это влечет крупные военные конфликты, в которых стареющий лидер растрачивает ресурсы, не добиваясь должного эффекта. Находящийся к этому времени на волне подъема потенциальный новый лидер старается занять выжидательную позицию, чтобы сохранить свои производительные силы и привлечь спасающиеся от войны умы, капиталы и сокровища воюющих стран. Наращивая свои возможности, новый лидер выходит на мировую арену, когда воюющие противники достаточно ослабеют, чтобы присвоить себе плоды победы10.
1.2. Контуры нового мирохозяйственного уклада
По мере развертывания нынешнего кризиса мировой экономической системы становится все более очевидным, что развитие производительных сил требует новых производственных отношений и институтов организации глобальной экономики, которые позволили бы обеспечить устойчивое развитие и отражение планетарных угроз. Проясняется структура нового мирохозяйственного уклада и система составляющих его институтов, соответствующая интересам устойчивого и гармоничного развития человечества и предусматривающая примат общественных интересов над частными. Он проявляется в государственном контроле над основными параметрами воспроизводства капитала, сочетании планирования и рыночных механизмов, системном стимулировании инновационной активности. Частно-государственное партнерство подчиняется общественным интересам развития экономики, повышения народного благосостояния, улучшения качества жизни. Соответственно, меняется и идеология международного сотрудничества – парадигма либеральной глобализации в интересах частного капитала ведущих стран мира сменяется парадигмой устойчивого развития в интересах всего человечества. Новый, интегральный, мирохозяйственный уклад отличается от предыдущего признанием национального суверенитета в области регулирования экономики с одной стороны, и жестким соблюдением международного права, с другой стороны.
В отличие от институциональной системы США, ориентированной на обслуживание интересов финансовой олигархии, паразитирующей на эмиссии доллара как мировой валюты, институциональные системы Китая, Индии, Японии, Кореи, Вьетнама, Малайзии, Ирана и других стран формирующегося на наших глазах нового центра развития, ориентированы на обеспечение общественных интересов социально-экономического развития. Они нацелены на гармонизацию интересов различных социальных групп, выстраивание партнерских отношений между бизнесом и государством ради достижения общественно значимых целей.
Апологеты американской гегемонии стараются не замечать ключевых элементов китайского подхода к реформам. Вместо того чтобы взять китайский опыт на вооружение, они придумывают «объективные объяснения» быстрого роста китайской экономики то иностранными инвестициями, то имитацией западных технологий, то перетоком дешевых трудовых ресурсов из отсталого сельского хозяйства в городскую промышленность. Китайские реформы иногда сравнивают с НЭПом, для которого тоже было характерно сочетание социалистических и капиталистических элементов, а также высокие темпы роста.
На самом деле КНР удалось сформировать модель нового мирохозяйственного уклада, качественно превосходящего по эффективности предыдущий. Его основные институты и механизмы воспроизводства экономики отличаются существенным разнообразием, сочетая государственную и частную собственность, централизованное планирование и рыночную самоорганизацию, контроль за соблюдением общенародных интересов и частную инициативу. Другим историческим путем к формированию схожей системы институтов воспроизводства экономики еще раньше КНР подошли Индия, Япония, Сингапур, Ю. Корея. Если в КНР эту систему считают социализмом с китайской спецификой, то в Японии никто не ставит под сомнение капиталистический характер Japan Incorporated, вполне капиталистическими считаются и корейские чоболи.
Важно при этом отметить, что все эти, а также западноевропейские страны, совершившие экономическое чудо в поствоенный период, использовали советский опыт управления развитием экономики. Они его творчески переосмыслили, уйдя от жесткой административной системы, сохранив при этом централизованное планирование в индикативном формате и подчинив регулирование рыночных механизмов целям роста общественного благосостояния и обеспечения социальных прав граждан.
Ключевым отличием нового мирохозяйственного уклада от предшествующего является отношение к деньгам. Достижением последнего стало изобретение фитаных денег, открывшего возможности безграничного кредитования развития экономики. Значение этого изобретения для экономической системы можно сравнить с гипотетическим открытием философского камня в алхимии. При правильном применении фиатные деньги могут использоваться для финансирования устойчивого экономического роста в целях поступательного повышения общественного благосостояния. В случае же приватизации механизма их создания фиатные деньги становятся инструментом обогащения и источником могущества финансовой олигархии.
Денежные власти ведущих стран создают деньги под долговые обязательства государства и бизнеса в целях финансирования расширенного воспроизводства экономики. В условиях структурного кризиса они прибегают к широкой денежной эмиссии для стимулирования инвестиций в освоение нового технологического уклада. Ее основным каналом является покупка ЦБ низкодоходных долговых обязательств государства с целью финансирования дефицита бюджета. В рамках политики количественного смягчения ФРС США и ЕЦБ эмитируют деньги также под приобретение обязательств крупных банков и корпораций. Китай и другие успешно развивающиеся страны эмитируют деньги под инвестиционные планы экономических агентов в соответствии с централизованно устанавливаемыми приоритетами.
За счет прироста денежной массы обеспечивается широкое предложение дешевых кредитных ресурсов по квазинулевым процентным ставкам. Это не приводит к инфляции благодаря направлению кредитов на финансирование инвестиций в модернизацию и рост производства, вследствие чего снижаются издержки и растет предложение товаров, а значит – повышается покупательная способность денег.
Для каждого состояния экономики существует свой оптимальный уровень монетизации, отклонения от которого как в сторону увеличения, так и в сторону уменьшения количества денег влечет повышение инфляции. Монетизация российской экономики вследствие ограничительной денежной политики существенно ниже оптимального уровня. Поэтому, вопреки ожиданиям денежных властей, инфляция снижается при увеличении денежной массы и повышается при ее сокращении. Последнее объясняется увеличением издержек и сокращением предложения товаров из-за снижения кредитования оборотного капитала и инвестиций, что влечет падение покупательной способности имеющейся денежной массы.
9
Глазьев С. Последняя мировая война. США начинают и проигрывают. – М.: Книжный мир, 2016. – 512 с.
10
Там же.