Путь офицера

В самом деле, до недавнего времени ему скучать не приходилось – капральство, набранное из самых безнадежных солдат, надо было привести в норму. Ну увлекся, ну бывает, только за полгода ребята стали лучшими. И нет в этом никакой магии – просто людей надо учить, учить и учить. Субординация, экзерциция, дисциплина, чистота, опрятность, здоровье, бодрость, как завещал великий полководец, правда в иное время, в иной стране и другом мире[2]. Но истина везде истина, сработала она и на этот раз.

Только дальше что? Полтора года талдычить одно и то же? Да спятить можно. Или отупеть, что не лучше. И податься некуда. Всех развлечений – фехтование с де Баоном, занятия рукопашкой с пятью солдатами, увлекшимися этой забавой, да стрельба из лука… собирает, конечно, успокаивает, но все это приключения тела.

Единственный очаг культуры, прости господи, таверна в Сен-Беа. Просто таверна, даже название для нее поленились придумать. Место, где коротают вечера сливки общества – местный мэр, его приближенные, проезжающие купцы и целый таможенный пост в составе аж трех человек.

Вообще к таможенникам Жан всегда относился нормально, и здесь, и в той жизни. Государству без них нельзя, да и работа, кто знает, не сахар, если делать ее как надо. Но вот соблазнов вокруг этой службы много. Особенно на таких вот удаленных постах, куда если и доберется случайный проверяющий, то о его приезде за месяц знать будут, встретят как родного. Но уж если слишком тупой да упертый попадется, что же, в горах и обвалы бывают, и разбойнички пошаливают. Потому тупые и упертые в такие места не ездят, ну их, здоровье дороже.

Так что трое в черной таможенной форме являлись людьми уважаемыми, прежде всего – проезжим купечеством. Обычное дело наблюдать, как, угодливо улыбаясь, подсаживались к таможенникам купцы, о чем-то тихо беседовали и на полусогнутых возвращались за свои столики.

Живут же люди, думал Жан, сидя в таверне и глядя на эту теплую троицу. Неожиданно один из таможенников встал и подошел к столику Жана.

– Разрешите присесть, молодой человек?

– Пожалуйста, – ответил Жан, недоуменно пожав плечами.

– Я начальник местной таможни Гаспар.

– Знаю.

Да, когда-то знакомства с Жаном искал мэтр Ренард, глава гильдии купцов Амьена, а теперь вот Гаспар. От лисы к крысе – деградация, однако[3].

– Я тоже о вас наслышан, у нас ведь мирок маленький, все всё друг о друге знают.

– Мэтр Гаспар, при всем уважении, давайте к делу. Вы же не просто поболтать хотите. Да и у меня для пустой болтовни не то настроение.

– Наверное, да, давайте к делу, – явно волнуясь, согласился таможенник, – у меня беда, и я прошу вас о помощи.

– Сочувствую, но почему я? Здесь есть люди и постарше, и поопытней.

– Я же говорю, что мирок у нас маленький. Моя сестра замужем за мэтром Жераром – вы ведь знаете его?

– Уже интереснее, и что он обо мне рассказал?

– Он никогда ничего не рассказывает, если дело касается службы, такой вот молчун, – грустно вздохнув, сказал Гаспар, – просто советовал, что, если случится что-то плохое, и он будет далеко – обращаться к вам. А я верю Жерару.

– Ну, раз верите… что случилось?

– У меня пропал сын.

– В горах?

– Нет. Он зашел ко мне на службу, как обычно в полдень, принес из дома обед, потом пошел домой, но так и не пришел.

– Не вопрос. Сегодня я уже ничего сделать не смогу, а завтра с рассветом пройдусь вдоль дороги, поищу следы. В конце концов, вы правы, наш мирок мал, надо друг другу помогать, а парень вряд ли ушел далеко. Заблудился, бывает.

– Спасибо, господин сержант, но боюсь, его похитили. Днем жена нашла на пороге дома вот это. – Гаспар попытался передать клочок бумаги.

Рефлекторно Жан удержал его руку.

– Не сейчас, мэтр. Если за нами наблюдают, то похитители видят, что мы просто разговариваем. В этом случае им опасаться нечего. Но вот если увидят, что передаете записку – могут занервничать, а это для парня опасно. Кстати, сколько ему лет, как он выглядит?

– Фиакру десять лет. Ростом метра полтора, худой, черноволосый. Вроде все. Одет в короткие коричневые штаны, коричневую жилетку и белую рубашку. На ногах башмаки тоже из коричневой кожи.

– Глаза карие?

– Да, как у большинства брюнетов.

– Негусто. Ладно, в любом случае я завтра с утра посмотрю дорогу, потом зайду к вам на пост, там и поговорим. Для всех, включая вашу жену, я только следопыт. Сейчас вместе выйдем, на улице передадите мне записку.

Поздним вечером в дверь дома господина де Баона постучали. На пороге стоял сержант Ажан, трезвый до омерзения. И это в то время, когда господину майору и господину лейтенанту де Фье так хорошо. А господину артиллеристу еще лучше – храпит, как сводный духовой оркестр. В Галлии сводных духовых оркестров не бывает, но Жан их помнил, этот храп – точно не слабее.

– Сержант, проходи, наливай. Выпьем за Клиссон! Выпьем за клиссонских девушек! У тебя была в Клиссоне девушка? Ах да, ты же поэтому и здесь, а не в этом благословенном милом городишке!

Жан вспомнил летнюю вонь загаженных клиссонских улиц, и его передернуло.

– Не смею, господин майор, не по чину. Разрешите обратиться. Считаю необходимым доложить вам лично, извините за наглость.

Майор постарался собраться и посмотрел на сержанта более-менее осмысленным взглядом.

– Ну?

– Ко мне обратился мэтр Гаспар, таможенник. У него пропал сын, просил помочь. Прошу разрешения завтра с рассветом выдвинуться с моим капральством на поиски.

– Гаспар, эта крыса! Я к нему несколько раз обращался за помощью, он меня знаешь куда послал?

– Господин майор, но мальчишка…

– Если только мальчишка… Черт с тобой, действуй, о результатах доложишь. А теперь пшел вон, раз с офицерами пить брезгуешь!

– Извините, господа офицеры, но мне с утра голова нужна свежая, вы же понимаете. Да и субординацию нарушать ну не могу я, не приучен.

– Ладно, иди уже, дисциплинированный ты наш. Удачи завтра.

Придя в казармы, Жан еще раз прочитал переданную Гаспаром записку:

«Если хочешь, чтобы твой сын остался жив, принеси тысячу экю в четверг в полдень к подножию белого уступа. Если нет – он умрет».

Вот так, практически мат. Белый уступ – место известное, там молодежь обычно свидания назначает. А к подножию примыкают заросли кустарника, густые как лес. Вышел человек, взял мешочек и исчез. А главное – никакой связи с похитителями, никакой возможности для переговоров. В общем, хреново.

Утром капральство Жана вышло на внеочередное патрулирование. Но пошло не по обычному маршруту. Таможенный пост находился на самой границе, в пяти километрах от Сен-Беа. С одной стороны дороги горная река, там искать нечего, а вот другую сторону осмотрели очень тщательно. И нашли!

В горы ушли двое мужчин и мальчик. Причем взрослые шагали твердо, уверенно, а парень часто спотыкался, даже падал.

Следы шли параллельно дороге, но так, чтобы с нее похитителей не было видно, и уходили на кастильскую территорию. Все, дальше идти нельзя. Кастильцы также вдоль границы патрулируют, и если хотя бы заметят галлийцев, скандал будет страшный. В общем, нельзя и все.

Но, по крайней мере, до границы парня не убили, значит, есть шанс, что он до сих пор жив, можно попробовать поиграть с похитителями. Осторожно, конечно. И, отправив капральство в крепость, Жан пошел к Гаспару.

А ближе к таможне нашлись еще следы. Те же мужчины, но уже пришедшие с той стороны. Какое-то время они прятались в придорожных кустах, а потом подошли к стоявшей на обочине повозке. И еще, простояла эта повозка довольно долго – лошадь переступала ногами, опорожнилась, точно, здесь парня и поджидали. Жан даже руки потер от возбуждения, когда картина сложилась.

– У вас есть новости, господин сержант? – Гаспар выглядел измученным, явно ночью не уснул.

2

А. Суворов. «Наука побеждать».

3

Renard (франц.) – лиса; gaspard (франц. арго) – крыса.