Страница 7 из 13
И ряды эти, как мы уже увидели, довольно широки – есть из кого выбирать инквизиторам. Это и собственно ведьмы, и знахарки, и повитухи, и представительницы древнейшей профессии, и женщины, практикующие нетрадиционные формы секса, и еретики, и евреи, и мусульмане, да и вообще – всякий иной, всякий чужой, всякий необычный. Тогдашнее общество, живя в эпоху потрясений, очень стремилось к стабильности. И оно ее добивалось любыми путями. Ведь стабильности легче всего достичь, не выстраивая сложные связи между всеми членами социума, а устраняя тех, кто выделяется. В этом охота на ведьм послужила достойным поводом. Впрочем, стоит понимать: охотники на ведьм и правда верили, что борются за правое дело, каким бы странным это ни казалось современному человеку.
Инквизиция и ее помощники
«А судьи кто?» – вопрошал молодой дворянин Александр Андреевич Чацкий в комедии «Горе от ума» Александра Грибоедова. Еще один известный Александр, по фамилии Пушкин, сказал об этой комедии, что «половина стихов должна войти в пословицы». Так и случилось. Фраза «А судьи кто?» популярна до сих пор, ведь это принципиальный вопрос. Всегда важно понимать, кто судит, потому как именно от этого зависит приговор.
Это справедливо и для нашей темы. Для того чтобы понять, почему так много людей погибло, необходимо прежде всего узнать, кто послал их на смерть. Впрочем, общее количество жертв охоты на ведьм разнится от источника к источнику. Слишком большие цифры, то есть более миллиона жертв инквизиции, чаще называют люди, далекие от науки. Например, Дэн Браун в своем нашумевшем «Коде да Винчи» говорил о целых пяти миллионах сожженных женщин за три века охоты на ведьм. Ученик русского художника, мистика и философа Николая Рериха Александр Клизовский считал: «Заслуга инквизиции заключалась в том, что, сжегши на кострах около десяти миллионов ведьм и колдунов, она удержала многие миллионы от повального увлечения черной магией, от ночных оргий в честь сатаны».
Однако такие цифры явно преувеличены, ведь население Европы за все время интенсивной охоты на ведьм – то есть в период с XV по XVII век – составляло не более 170 миллионов человек, считая мужчин и маленьких детей. Согласно дошедшим до нас документам, количество жертв охоты на ведьм составляло от 14 000 до 23 000 человек с 1300 по 1700 год. Впрочем, сохранилось далеко не всё. Многое пропало, промокло, сгорело, было украдено или, возможно, подчищено. Брайан Левак, один из авторитетнейших исследователей вопроса и автор книги «Охота на ведьм в Европе раннего Нового времени», определяет количество жертв в 60 000 человек. Эта цифра была им получена в результате применения среднего соотношения казненных к подсудимым (шесть казненных из десяти подсудимых), характерного для той эпохи, к общему примерному количеству известных судебных «ведовских» процессов средневековой Европы (приблизительно 100 000 процессов). Энн Барстоу, автор книги «Ведьмопомешательство», увеличила цифру Левака до 100 000 человек, прибавив возможные неучтенные процессы. Наиболее же объективным и далеким от абстрактных подсчетов является исследование Рональда Хадтона, изложенное в книгах «Языческие религии древних британских островов» и «Триумф луны: история современного языческого колдовства». Он определяет количество жертв примерно в 40 000 человек. Именно эти цифры считаются наиболее достоверными среди специалистов. Хадтон подсчитал все известные данные о количестве жертв, а для тех областей, где данных не нашлось, он взял цифры из сходных по демографии, культурным особенностям и отношению к ведьмам местностей.
Повторим, это касается не дремучего и мрачного Средневековья, а как раз наоборот – воспетой историками эпохи Возрождения, когда бурно развивались науки и искусства, совершались великие географические открытия. Выдающиеся мыслители Ньютон, Кеплер, Галилей и Коперник были современниками массовых сожжений. Мы судим о той эпохе по гениальным творениям Рафаэля, Данте или же Леонардо да Винчи, а их современники задыхались от дыма костров, разложенных в городах и без того обескровленной войнами и эпидемиями Европы. «Хватайте их, пытайте и беспощадно сжигайте!» – писал выдающийся гуманист Мартин Лютер.
Кто же все-таки сжигал? Самый популярный ответ – инквизиция. Это страшное слово стало синонимом неограниченной жестокой власти, основанной на фанатичном служении идее. Однако реальная инквизиция от этого образа в целом далека. Ее официальное латинское название – Inquisitio Haereticae Pravitatis Sanctum Officium, то есть «Святой отдел расследований еретической греховности». Это обобщенное наименование ряда учреждений Римско-католической церкви, предназначенных для борьбы с ересью. С конца XV века папа римский передал ей еще и дела о еврейских погромах. И только с начала XVI века, когда в Европе начала распространяться вера в ведьм, их массовую и очень опасную деятельность, инквизиция стала заниматься вопросами колдовства и тех, кто в него верил или не верил. Ведь, в сущности, договор с дьяволом как раз и является величайшей ересью, поскольку это не просто поиск иного пути к Богу, как любая другая еретическая концепция. Договор с дьяволом – это тотальный отход от Бога в совершенно противоположную сторону, с чем Церковь обязана была бороться. Более того, в этом случае не оставалось никаких сомнений в том, что человек сам избрал эту темную дорожку, так как договор и подпись являются признаками сознательной деятельности.
В XII веке папа Луций III создал систему розыска и выявления религиозных преступлений. Своим декретом он обязал епископов, занимавших новую должность, подбирать из местных жителей агентов, которые должны были рассказывать новому священнику обо всех преступлениях, которые требовали церковного суда в этой области. Инквизиция как официальный судебный орган была создана в 1215 году папой Иннокентием III. Истинную же мощь она обрела в 1478 году. Тогда король Фердинанд и королева Изабелла по просьбе папы Сикста IV учредили испанскую инквизицию. С 1483 года ее трибунал возглавил Томас Торквемада – самый известный инквизитор, который отличился особой жестокостью по отношению к врагам Церкви. Впрочем, на фоне обычаев того времени зверства инквизиции порой могли показаться невинными шалостями. Более того, во многом его имя очернила протестантская пропаганда времен Контрреформации, которая стремилась в самых мрачных красках изобразить испанских Габсбургов и все, что с ними связано. К сожалению, значительная часть мира до сих пор смотрит на испанскую инквизицию теми же глазами – в очках не розового, но черного цвета. Именно таков термин, введенный в 1914 году испанским историком Хулианом Худериасом, – «черная легенда». Он обозначает как раз это очернение испанской истории. Правда, испанцы во времена правления диктатора Франсиско Франко так стремились очистить свое прошлое в глазах мира от всех мифов, что начали бороться и с реальными фактами. Это явление получило название «белая легенда» – то есть обеление истории. В круговороте черной и белой краски мы попытаемся выловить редкие факты и показать их вам.
На должности высших инквизиторов и цензоров Церкви, как правило, выбирались монахи из доминиканского ордена. Этот орден существует и поныне – как и инквизиция. Прав и те, и другие теперь имеют не так много, как ранее, но и обязанностей поубавилось. Они действуют в строгом соответствии с действующим в католических странах законодательством и занимаются только внутренними делами Церкви.
Надо понимать, что инквизиция во всем действовала в интересах Церкви и по указанию папы римского. Соответственно, для инквизиторов борьба с ведьмами обуславливалась конкретными и жесткими законами. Таким законом для католиков являлось Священное Писание в трактовке католической Церкви, а также буллы – важные указы и торжественные послания пап. Например, пытать узников, обвиненных в ереси (и только в ереси!), было позволено буллой Ad extirpanda («Для искоренения») от 15 мая 1252 года. Эта же булла напрямую коснулась ведьм, не зря же гравюры с изображением пыток всплывают в нашей памяти как ассоциация к словам «охота на ведьм». Отменили эту буллу только в 1816 году. Пытки, ранее применявшиеся в качестве крайней меры, после указа стали использовать довольно часто, и не только по отношению к обвиняемым, но даже к свидетелям. Более того, если обвиняемый сразу же после помещения под стражу признавал свою вину, он все равно обязан был повторить то же под пыткой, поскольку считалось, что он мог сознаться, испугавшись инструментов палача, а значит, его показания могут быть неточными, а вина – не такой полной. В отношении пыток существовали и ограничения, которые мешали применять их слишком часто или же так, чтобы повредить человеку.