Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 18 из 25

Дж. Керри сегодня с таким пафосом (понимаю характер этой речи) сказал, что американцы настаивают на тесном сотрудничестве с Россией, в том числе по политическим, гуманитарным и военным аспектам этого кризиса. Все пять месяцев, которые Россия работает своими ВКС в Сирии, мы добиваемся от американцев координации по линии военных. Единственное, чего удалось достичь, – согласование процедуры избежания непредвиденных инцидентов. Я обсуждал это не только с Дж. Керри, но и со всеми членами Венской группы, так как если мы подходим к практическим целям перемирия, то без взаимодействия между военными ничего не получится, и это должны все понимать. Я взывал к разуму многих наших коллег, и многие члены МГПС меня поддержали. Поэтому нам удалось записать в итоговое заявление положение о том, что необходимо сотрудничать, в том числе по линии военных. Дж. Керри меня заверил, что так оно и будет, то есть не только избежание непредвиденных инцидентов, а самая настоящая координация, определение районов, где есть террористы, а также районов, которые необходимо вывести из списка ударов и т.д.

Сегодня утром я прочел два заявления. Первое из Пентагона. Некто Джефф Дэвис сказал, что США не рассматривают возможность усиления сотрудничества с Россией во время боевых операций в Сирии, никаких изменений в этом плане нет, США продолжат сотрудничать с Россией лишь в рамках предотвращения несчастных случаев в небе. Оказывается, что никаких других шагов Пентагон предпринимать не собирается. Я надеюсь, что на это обратят внимание. Это означает, что никакие договоренности выполняться не будут, потому что к этому не готовы американцы. Вторая цитата тоже очень интересна. Тот же сотрудник Пентагона сказал, что одобренный нами план по прекращению огня в Сирии не повлияет на американские операции против «Исламского государства». Параллельно с ним Марк Тонер из Государственного департамента США заявил, что необходимо добиться прекращения боевых действий со стороны всех: России, Б. Асада и оппозиции. Иными словами, американская коалиция не должна прекращать боевые действия, поскольку она борется с «ИГ», а российская операция должна быть прекращена, хотя мы боремся с той же самой «ИГИЛ», «Джабхат-ан-Нусрой» и другими организациями, которые Совет Безопасности ООН причислил к террористическим. И то, что дискуссия вокруг этого перемирия – как проявилось в сегодняшних выступлениях – начинает уходить в сторону приоритетности прекращения действий ВКС России, наводит меня на очень серьезные подозрения, дает повод для грустных размышлений, чем закончится наша мюнхенская эпопея с этим документом о перемирии. Если не будет честного повседневного контакта между военными в регионе ли, в какой-то любой другой удобной точке, откуда можно четко понимать, что происходит «на земле» и откуда можно на это повлиять, ничего выполнить не удастся. О контакте военных записано в принятом нами заявлении, и если сейчас американцы будут отыгрывать назад, то они берут на себя колоссальную ответственность.

Вопрос: Похоже, Вы даете менее 50%?

Ответ: 49%.

Статья Министра иностранных дел России С.В.Лаврова «Историческая перспектива внешней политики России»

«Россия в глобальной политике»

3 марта 2016 года

Международные отношения проходят через очень непростой период, и Россия, как уже не раз бывало в истории, оказалась на перекрестке ключевых тенденций, во многом определяющих вектор будущего мирового развития.

В этой связи высказываются разные точки зрения, включая сомнения относительно того, достаточно ли трезво мы оцениваем международную ситуацию и собственные позиции в мире. Вновь слышны отголоски извечных для России споров между «западниками» и сторонниками собственного, уникального пути. Есть и те – и внутри страны, и за границей, – кто склонен полагать, что Россия чуть ли не обречена вечно быть отстающей или «догоняющей» страной, вынуждена постоянно подстраиваться под придуманные другими правила игры и поэтому не может в полный голос заявлять о своей роли в мировых делах. Хотелось бы в данном контексте высказать некоторые соображения в увязке с историческими примерами и параллелями.

Давно замечено, что продуманная политика не может существовать в отрыве от исторической перспективы. Обращение к истории тем более оправданно, что в последний период отмечался целый ряд юбилейных дат. В прошлом году мы праздновали семидесятилетие Великой победы, в позапрошлом – вспоминали о начале сто лет назад Первой мировой войны. В 2012 г. отмечалось двухсотлетие Бородинской битвы, а также четырехсотлетие освобождения Москвы от польских захватчиков. Если вдуматься, эти вехи недвусмысленно свидетельствуют об особой роли России в европейской и мировой истории.

Исторические факты не подтверждают расхожий тезис о том, что Россия, дескать, всегда находилась на европейских задворках, была аутсайдером европейской политики. Напомню в этой связи о том, что крещение Руси в 988 г. – кстати, 1025 лет этого события также отмечалось недавно, – способствовало рывку в развитии государственных институтов, социальных отношений и культуры, превращению Киевской Руси в полноправного члена тогдашнего европейского сообщества. В то время династические браки являлись лучшим индикатором роли страны в системе международных отношений, и сам за себя говорит тот факт, что в XI столетии сразу три дочери великого князя Ярослава Мудрого стали королевами соответственно Норвегии и Дании, Венгрии, Франции, его сестра – женой польского короля, а внучка вышла замуж за германского императора.

Многочисленные научные исследования свидетельствуют о высоком – нередко более высоком, чем в западноевропейских государствах – культурном и духовном уровне развития тогдашней Руси. Ее вписанность в общеевропейский контекст признается многими видными западными мыслителями. Но при этом русский народ, имея собственную культурную матрицу, свою духовность, никогда не сливался с Западом. В этой связи уместно вспомнить трагическую и во многом переломную для нашего народа эпоху монгольского нашествия. Александр Пушкин писал: «Варвары не осмелились оставить у себя в тылу порабощенную Русь и возвратились в степи своего Востока. Христианское просвещение было спасено истерзанной и издыхающей Россией». Хорошо известно и альтернативное мнение Льва Николаевича Гумилева о том, что монгольское нашествие способствовало формированию обновленного русского этноса, что Великая степь дала нам дополнительный импульс в развитии.

Как бы то ни было, очевидно, что тот период крайне важен для утверждения самостоятельной роли русского государства на евразийском пространстве. Вспомним в этой связи политику великого князя Александра Невского, который принял временное подчинение в целом веротерпимым правителям Золотой Орды, чтобы отстоять право русского человека иметь свою веру, самому распоряжаться своей судьбой вопреки попыткам европейского Запада полностью подчинить русские земли, лишить их собственной идентичности. Такая мудрая, дальновидная политика, убежден, осталась в наших генах.

Русь согнулась, но не сломалась под тяжестью монгольского ига и смогла выйти из этого тяжелого испытания в качестве единого государства, которое впоследствии и на Западе, и на Востоке стали рассматривать как своего рода наследника павшей в 1453 г. Византийской империи. Внушительная по размерам страна, раскинувшаяся практически по всему восточному периметру Европы, начала органично прирастать огромными территориями Урала и Сибири. И уже тогда она играла роль мощного балансирующего фактора в общеевропейских политических комбинациях, включая знаменитую Тридцатилетнюю войну, по итогам которой в Европе сложилась Вестфальская система международных отношений, принципы которой, прежде всего уважение государственного суверенитета, имеют значение и сегодня.

Здесь мы подходим к дилемме, которая давала о себе знать на протяжении нескольких столетий. С одной стороны, быстро развивающееся Московское государство естественным образом все более весомо проявляло себя в европейских делах, с другой – европейские страны испытывали опасения в отношении нарождавшегося гиганта на востоке и предпринимали шаги для того, чтобы по возможности изолировать его, не допустить до участия в наиболее важных делах континента.