Страница 24 из 27
Таким образом еще раз в наши дни сбывается пророческое слово: говорят: “мир, мир”, а мира нет (Иер. 8, 11). О мире говорят теперь так много не потому, что мир есть, а потому, что мир в опасности. Как и о честности не говорится много до тех пор, пока она имеется, и о здоровье, пока оно длится. Разве вы, генерал, не видите, что и многие речи о мире произносятся для прикрытия военной тактики? Говорят: “мир, мир”, а мира нет!
Верно, генерал, у нас и не было мира после окончания Мировой войны. Если у кого он и был, то скорее у папуасов и бушменов, чем у белых. В сущности, у нас было перемирие, а не мир. Было же и сейчас есть спешное приготовление к новой войне. Так же, как и при военном перемирии. С того времени, как в 1918 году Германия запросила перемирия, и до сегодняшнего дня у нас по-настоящему только перемирие. С тех пор главные расходы государств, главная забота государственных людей и основной страх нации относятся к новой войне, точно так, как это бывает при военном перемирии».
Наш герой по имени «балканец» фактически подвел к выводу, что Первая мировая война, начавшаяся в 1914 году, не была закончена на тот момент, когда шел разговор (1927 год); что после Парижской мирной конференции 1919–1920 годов фактически установился не мир, а перемирие. Кстати, французский маршал Фердинанд Фош, участвовавший в Парижской конференции, примерно так же оценил Версальский мирный договор, подписанный в 1919 году: «Это не мир, это перемирие на 20 лет». Фош не ошибся – Вторая мировая война началась через два десятилетия.
Балканец также говорил, что подготовка к новому акту трагедии под названием «мировая война» шла полным ходом; что все государства участники первого акта находились по-прежнему на военном положении; что разговоры о разоружении и всеобщем мире были лишь ширмой, скрывавшей подготовку следующей серии мировой войны.
Николай Сербский о духовной стороне подготовки к новой мировой войне
Вернемся ко времени окончания Первой мировой войны. Николая Сербского насторожило уже то, что в ходе Парижской мирной конференции не были сформулированы глубинные причины Первой мировой войны и не было проявлено необходимого покаяния за те грехи, которые совершили руководители воюющих стран и которые привели к глобальной трагедии. В работе «Война и Библия» святитель писал: «Причины будущей войны уже получены нами в наследство от прошлой войны… Они начали накапливаться после прошлой мирной конференции, на которую были приглашены воюющие стороны: но ни молитвой, ни воздаянием благодарности не был приглашен Тот Третий, Всевидящий, Решающий Фактор, без Которого не бывает ни побед, ни поражений. Работа на конференции протекала напряженно и мучительно, как пытка».
Во время военных бедствий люди помнили о Боге и взывали к помощи Его. Была надежда на то, что человечество покается, обратится ко Христу и духовные причины войны будут с корнем вырваны. Однако память человеческая оказалась очень короткой: «Многие христиане Европы и Америки, спешившие во время войны в церковь, приходившие иногда даже до начала богослужения, чтобы занять место, стали после войны охладевать к религии и отпадать от веры в Бога».
Парижская мирная конференция была занята не тем, чтобы исключить возможность новых войн, а, по образному выражению святителя, восстановлением «фабрики войны». «Фабрика» была восстановлена и опять заработала на полную мощность. В «Войне и Библии» мы читаем: «Но как только война окончилась, люди отстранили Бога от своих дел. Поэтому на конференции говорилось больше о военных убытках, чем о мире. Не было на ней Божиего благословения, и поэтому был создан такой мир, который, претворив всю землю в какую-то фабрику войны, начал неустанно, всеми силами и всем имуществом народов, служить будущей войне. Союзники продиктовали условия мира и по своему желанию поделили имущество побежденных. Пошло ли им это имущество на пользу? Они запретили побежденным иметь войско и оружие, а себе разрешили. Почему же они себе разрешили, а другим нет? Они не могли предвидеть, что таким образом поставят себя в ряды побежденных. Кто знает, может быть, взятое силой у побежденных имущество – не сегодня, так завтра – пойдет или уже пошло на усиление военной мощи и для все новых приготовлений к войне. Нет благословения на таком имуществе! Наибольшее счастье побежденных народов в том, что руки их связаны и они не могут бросать деньги на вооружение для будущей войны. Им не надо жалеть об отдаче своего золота “победителям”. Лучше дарить его соседям, чем бросать в зев Марсу. Наибольшее же несчастье союзников в том, что взятое у неприятеля имущество они употребили на военные цели. Говоря человеческим языком, это отмщение Того Третьего, Который не был приглашен на мирную конференцию. Вот что значит делать что-нибудь без Божиего благословения! И вместе с тем это значит сразу после пожара вновь поливать город керосином».
Николай Сербский еще удивляется, что Европа получила передышку между двумя войнами аж на целые двадцать лет. По грехам своим она явно этого не заслуживала. В 1927 году он писал: «Люди уже заслужили грядущую войну. Не будь Божьей милости и любви, война давно бы началась. Воистину, не будь Божьей милосердной любви, меч – за грехи христиан – никогда бы не был опущен в ножны. Теперешний относительный мир, эта передышка, дана нам не за ум и культуру людей, а по Божьей милости и любви; а также ради страха Божиего и молитв благочестивых и добрых людей, имеющихся в каждом народе Европы и Америки».
Часть III. О законах
Без веры, что природа подчинена законам, не может быть никакой науки.
Обо всех важных предметах, о которых повседневно говорят по всему миру на всех языках, говорится и в Библии, за одним исключением – в ней не говорится о законе природы. В Библии даже не упоминаются такие слова – «закон природы». И ни о чем ученые сыны человечества в наше время не рассуждают так много, как о законе природы, или о законах природы, естественных законах.
Святитель Николай Сербский о законах настоящих и придуманных
Числа, формулы, законы ничего не означают и суть ничто. Они должны получить плоть, которую придает им только живое человечество, изживая себя в них и через них, выражаясь в них и внутренне их усваивая. И оттого не существует абсолютной физики, а только отдельные, всплывающие и исчезающие физики в пределах отдельных культур.
Слово «закон» постоянно фигурирует в жизни любого человека. Мы порой не задумываемся над смыслом этого слова, применяя его к совершенно разным ситуациям и обстоятельствам. Включая телевизор, мы только и слышим из него: депутаты обсуждают проект закона, Государственная дума приняла закон, чиновник что-то украл и нарушил закон, бандит кого-то убил и тоже нарушил закон и т.п. Речь идет о юридических законах, определяющих нормы поведения людей и предусматривающих наказание за нарушение этих норм.
В мире науки постоянно говорят о законах природы. Под ними понимаются устойчивые причинно-следственные связи в физическом (материальном) мире. Такие связи не зависят от людей и могут быть проверены (верифицированы) экспериментально. Память физиков, химиков, биологов и представителей других наук обременена знанием разных законов природы, открытых на протяжении многих веков. А современные ученые поглощены тем, что либо уточняют, либо опровергают открытые до них законы и мечтают открыть новые.
В этот процесс научного законотворчества сегодня вовлечены и представители так называемых общественных наук. Они уверены, что общество развивается по своим, социальным законам. Правда, открываемые социальные законы подобны бабочкам-однодневкам. Они не успевают появиться, а их уже опровергают либо оппоненты, либо сама жизнь. Есть и такие оппоненты, которые утверждают, что самостоятельных социальных законов нет. Общество, мол, – это часть природы. Следовательно, описывать и объяснять развитие общества можно и нужно исключительно с помощью естественных законов.